Марк Твен - Прогулка заграницей

Всѣ сейчасъ же кинулись къ свободному концу комнаты, куда направились и мы и заняли удобную для наблюденія позицію. Бойцовъ поставили лицомъ къ лицу и около каждаго изъ нихъ размѣстилось, въ качествѣ свидѣтелей, по нѣскольку его товарищей изъ одной съ нимъ корпораціи; двое секундантовъ, тоже обильно обложенныхъ ватою, со шпагами въ рукахъ стали рядомъ съ бойцами; студентъ, не принадлежащій ни къ той, ни къ другой корпораціи, представители которыхъ готовились драться, въ качествѣ третейскаго судьи занялъ наиболѣе удобный для наблюденія за ходомъ битвы пунктъ; другой студентъ стоялъ съ часами и записной книжкой въ рукахъ, чтобы отмѣчать время, число и характеръ ранъ. Сѣдовласый врачъ присутствовалъ тутъ-же съ корпіей, бинтами и всѣми необходимыми инструментами. Послѣ минутной паузы, дуэлянты отсалютовали почтительно судьѣ, послѣ чего, снявъ шапки и выступивъ впередъ, тоже сдѣлали и всѣ остальныя должностныя лица. Теперь все было готово къ бою; вокругъ толпились студенты, задніе стояли на стульяхъ и столахъ. Глаза всѣхъ были обращены въ одну точку.

Бойцы слѣдили взорами другъ за другомъ; воцарилась глубокая тишина и всѣ находились въ напряженномъ ожиданіи. Я полагалъ, что борьба поведется осторожно. Но случилось не такъ. Едва поданъ былъ знакъ, какъ оба привидѣнія кинулись другъ на друга, и удары посыпались градомъ, съ такою молніеносною быстротою, что я не могъ различить, когда я вижу шпагу и когда только отблескъ ея въ воздухѣ; шумъ, раздававшійся отъ ударовъ, падающихъ на сталь и на вату, временами становился просто оглушительнымъ; они наносили удары съ такою ужасною силою, что я не могъ понять, какъ не разлетѣлись въ куски ихъ шпаги. Вдругъ, среди блеска клинковъ, я замѣтилъ пучекъ взлетѣвшихъ на воздухъ волосъ, отдѣлившійся отъ головы одного изъ бойцовъ и тотчасъ же развѣянный вѣтромъ.

«Halt»! — закричали секунданты; и своими шпагами развели шпаги противниковъ; бойцы сейчасъ же сѣли; одинъ изъ студентовъ уполномоченныхъ выступилъ впередъ и осмотрѣлъ раненую голову, проведя по ней разъ или два мокрою губкою; затѣмъ подошелъ врачъ, отстранилъ отъ раны волосы и обнажилъ яркокрасную ссадину въ два или три дюйма длиною; наложивъ какъ слѣдуетъ сорванный кусокъ кожи, и прикрывъ ее корпіей, онъ приступилъ къ наложенію бинтовъ; тогда выступилъ отмѣтчикъ и записалъ въ свою книжку всѣ обстоятельства дѣла.

Затѣмъ противники опять встали въ позицію, небольшая струйка крови текла по виску раненаго и каплями падала на его плечо, а съ плеча по тѣлу достигала самаго пола, на что, повидимому, раненый не обращалъ никакого вниманія. Знакъ былъ поданъ, и противники съ прежней яростью кинулись другъ на друга; снова посыпались удары, снова зазвенѣла и заблистала сталь; время отъ времени внимательный секундантъ замѣчалъ, что тотъ или другой клинокъ погнутъ, кричалъ «Halt» и задерживалъ оружіе противниковъ, послѣ чего одинъ изъ ассистентовъ тотчасъ-же исправлялъ поврежденіе.

Борьба продолжалась, вдругъ искры засверкали у одного изъ клинковъ, и самъ онъ разлетѣлся въ дребезги, при чемъ одинъ изъ осколковъ ударился въ потолокъ. Сломанная шпага была замѣнена новой, и дуэль возобновилась. Напряженіе силъ было весьма велико и бойцы начали выказывать признаки изнеможенія и принуждены были часто останавливаться для отдыха; каждое пораненіе кого-либо изъ нихъ тоже вело за собой перерывъ, при чемъ они садились, а докторъ накладывалъ имъ корпію и повязки. По закону каждая дуэль должна продолжаться пятнадцать минутъ, если только оба противники въ состоянія драться, а такъ какъ перерывы не засчитываются, то дуэль обыкновенно длится 20–30 минутъ. Въ данномъ случаѣ было рѣшено, что оба противника были слишкомъ утомлены, чтобы продолжать состязаніе и ихъ, облитыхъ кровью съ головы до ногъ, увели изъ комнаты. Дуэль эта, хотя и доказавшая, по мнѣнію всѣхъ, неоспоримое мужество противниковъ, однако же, не могла имъ быть засчитана частью потому, что продолжалась менѣе узаконенныхъ 15-ти минутъ (за вычетомъ перерывовъ); частью же потому, что ни одинъ изъ противниковъ не потерялъ вслѣдствіе своихъ ранъ способности продолжать состязаніе. Это была дуэль ни въ чью и по законамъ корпораціи должна быть возобновлена, какъ только противники оправятся отъ своихъ ранъ.

Во время этой дуэли мнѣ случилось разговориться съ однимъ изъ молодыхъ джентльменовъ въ бѣлой шапочкѣ, который сказалъ мнѣ, между прочимъ, что и онъ сейчасъ же станетъ къ барьеру; онъ назвалъ мнѣ и своего противника, молодого человѣка, стоявшаго прислонившись къ противоположной стѣнѣ и съ сигареткой во рту спокойно смотрѣвшаго на перипетіи происходящей дуэли.

Знакомство это повело къ тому, что и я лично заинтересовался исходомъ предстоящей дуэли; мнѣ, понятно, хотѣлось, чтобы побѣдилъ мой знакомый, и не совсѣмъ пріятно было узнать, что весьма мало на то шансовъ, такъ какъ, несмотря на то, что мой protégé считался не изъ послѣднихъ бойцовъ, но противникъ его былъ еще искуснѣе.

Но вотъ начинается эта дуэль и ведется съ тою же яростью, какъ и предыдущая. Я стоялъ почти рядомъ со сражающимися, но при всемъ стараніи не могъ услѣдить, какой изъ ударовъ достигалъ своей цѣли и который нѣтъ; они падали и отражались съ молніеносною быстротой и, казалось, всѣ достигали цѣли; клинокъ все время вился надъ головой противника, какъ бы касаясь то лба, то темени. Но на самомъ дѣлѣ этого не было; невидимый мною клинокъ все время принималъ на себя удары. Въ теченіе 10-ти секундъ каждый нанесъ 12–15 ударовъ и столько же отразилъ ихъ, при чемъ никто не получилъ ни малѣйшей царапины; затѣмъ испортилась одна изъ шпагъ и сдѣланъ былъ короткій перерывъ, пока принесли другую. Только во второй схваткѣ студентъ въ бѣлой шапочкѣ получилъ серьезную рану въ голову и, въ свою очередь, нанесъ такую же противнику. Въ третьей стычкѣ противникъ получилъ другую рану, а у моего знакомаго была разсѣчена нижняя губа. Затѣмъ студентъ въ бѣлой шапочкѣ нанесъ еще нѣсколько ранъ, но самъ не получилъ никакого новаго поврежденія. Минутъ черезъ пять отъ начала дуэли вмѣшался врачъ и прекратилъ дуэль; противная сторона получила такія поврежденія, что всякое новое грозило опасностью. Эти раны имѣли ужасный видъ, но не будемъ описывать ихъ. Итакъ, противъ ожиданія мой знакомый остался побѣдителемъ.

Третья дуэль продолжалась недолго и была кровопролитна. Врачъ прекратилъ ее, замѣтивъ, что одинъ изъ бойцовъ получилъ настолько серьезныя поврежденія, что не могъ продолжать борьбы, не подвергая опасности свою жизнь.

Четвертая дуэль отличалась особеннымъ ожесточеніемъ; по черезъ 5–6 минутъ послѣ начала лекарю пришлось остановить и ее: уже второй студентъ былъ настолько сильно раненъ, что не могъ держать оружія. На эту четвертую дуэль я глядѣлъ съ такимъ же живымъ интересомъ, съ такимъ же волненіемъ, какъ и на всѣ предыдущія; дрожь и мурашки пробѣгали по моему тѣлу при всякомъ ударѣ, который, казалось, способенъ раздробить черепъ; я чувствовалъ, какъ блѣднѣетъ мое лицо при видѣ каждой нанесенной раны. Глаза мои были устремлены на побѣжденнаго въ этой дуэли какъ разъ въ тотъ моментъ, когда онъ получилъ послѣднюю, рѣшившую участь борьбы рану; ударъ пришелся по лицу и срубилъ ему… но, нѣтъ, не буду вдаваться въ подробности. Я только взглянулъ и сейчасъ же отвернулся; если бы я зналъ, что увижу, то я не глядѣлъ бы совсѣмъ. Но нѣтъ, это неправда; всякій думаетъ въ такихъ случаяхъ, что онъ не смотрѣлъ бы, если бы зналъ, что онъ увидитъ, но интересъ и возбужденіе всегда настолько сильны, что побѣждаютъ всѣ остальныя чувства; такъ было и со мной, я чуть не стоналъ, но все-таки глядѣлъ, привлекаемый раздражающими ударами стали о сталь. Со зрителями этихъ дуэлей случаются нерѣдко обмороки, въ чемъ, по моему мнѣнію, нѣтъ ничего удивительнаго.