Хэммонд Иннес - Затерянные во льдах. Роковая экспедиция

Возможности поближе познакомиться с Йоргенсеном или Райтом у меня не было, как и поговорить с ними о Фарнелле. Пока дул ветер, вахты беспрестанно сменяли друг друга. Вахта, освободившаяся от дежурства на палубе, тут же спускалась в каюты. Днем работы тоже хватало, начиная от приготовления еды и заканчивая мелкими хозяйственными хлопотами. Время от времени отдыхающую вахту приходилось будить и звать на помощь, чтобы переставить паруса. Все, что я успел заметить за эти первые два дня, так это то, что Йоргенсен — первоклассный моряк и, похоже, в буквальном смысле слова наслаждается нашим плаванием. Что касается Кертиса Райта, то он тоже довольно быстро освоился на яхте.

На третий день ветер снова сменил направление и снова стал юго-восточным. Нам довелось отпустить последний риф и поставить главный топсель. Крутые волны сменились длинными и плавными. К этому времени мы прошли уже четыреста миль. Светило яркое солнце, и нам начали встречаться траулеры Абердинского флота. Над ними кружили чайки, время от времени над встрепанными волнами проносился буревестник, почти касаясь крыльями воды и напоминая летучую рыбу.

Именно в это утро все и началось. Нам удалось расслабиться и подумать о чем-то, кроме парусов. В полдень я передал штурвал Йоргенсену. Дик заявил, что будет дежурить две вахты подряд, желая воспользоваться этим временем для того, чтобы снять главный топсель и заменить заклинивший вертлюг. Впервые за все время с момента выхода из Лондона я остался с норвежцем наедине.

— Курс двадцать пять градусов северной широты, — сообщил я ему, на негнущихся ногах выбираясь из кресла.

Он кивнул и встал к штурвалу, присматриваясь к компасу. Затем он поднял глаза на группу людей, которые возились с гарделями возле грот-мачты. Наконец его взгляд остановился на мне.

— Можно вас на минутку, мистер Гансерт? — произнес он, потому что я уже шел к мачте, чтобы тоже приняться за гардели. Я остановился, а он продолжал: — Это путешествие идет на пользу моему здоровью. Но я не думаю, что то же самое можно сказать о моем бизнесе. Если только нам не удастся с вами договориться.

— Вы о чем? — спросил я.

Он откинулся на спинку сиденья, легко удерживая штурвал своими сильными пальцами.

— Должен признаться, что я был не вполне честен с вами, когда говорил, что меня не интересует Фарнелл. Интересует. И особенно сейчас, когда мне стало известно, что недавно вы получили от него некое послание. Полагаю, он сообщил вам о том, что в Норвегии было сделано важное открытие? Там обнаружили какие-то ценные минералы?

Смысла отрицать это не было.

— Послание это подразумевало, — ответил я.

— Он вам сообщил, какой именно минерал обнаружил? — спросил он.

Я кивнул.

— Да, — ответил я. — И прислал образцы.

— Полагаю, по почте? — прищурился Йоргенсен, не сводя с меня внимательного взгляда.

Я улыбнулся.

— Его метод передачи информации оказался гораздо менее традиционным, — покачал головой я. — Впрочем, я думаю, вам важно знать главное — образцы благополучно попали ко мне.

— И вы знаете места залежей этого минерала?

Я не видел оснований разубеждать его в том, что выглядело вполне логично.

— Без этой информации толку от этих образцов было бы не много, — хмыкнул я.

— Полагаю, мы могли бы прийти к некоему соглашению, — немного поколебавшись, продолжал норвежец. — Что, если мы направимся прямиком в Берген? Там я смог бы сделать вам конкретные предложения. А вы смогли бы привлечь сэра Клинтона…

Он замолчал, глядя куда-то поверх моего плеча. Я обернулся. У люка трапа, ведущего в кают-компанию, стоял Дахлер. Я не видел его с того момента, как мы вышли из Темзы, не считая одного случая, когда я столкнулся с ним в сумерках на палубе. Все это время за ним ухаживала Джилл. Солнце вышло из-за тучи, и в ярком свете солнечных лучей его изборожденное морщинами лицо показалось серым. Он был одет в свитер Дика, который был ему слишком велик, и старые серые брюки с подвернутыми штанинами. Он смотрел на Йоргенсена. Я в очередной раз ощутил вражду, вспыхивающую при встрече этих людей. Дахлер неуклюже зашагал по раскачивающейся палубе. Должно быть, он услышал слова Йоргенсена, потому что произнес:

— Так значит, уже дошло до стадии конкретных предложений?

— А вам какое дело? — резко ответил Йоргенсен.

— Никакого, — ответил калека, улыбаясь своей кривоватой улыбкой. — Просто интересно. Вы похожи на собаку, которая защищает свою кость. Вы ее закопали, но все равно боитесь, что придет другая собака и откопает. Вы расспрашивали даже мисс Сомерс.

Йоргенсен ничего не ответил. Он смотрел на собеседника со странной сосредоточенностью, и его щека нервно подергивалась.

— Я сказал ей, чтобы она ничего вам не говорила, — продолжал Дахлер.

— С каких это пор вы стали ее опекуном? — презрительно усмехнулся Йоргенсен.

— Я был другом ее отца, — ответил калека. — К счастью, вам ничего не удалось из нее выудить. Как и из майора Райта. — Он улыбнулся. — Да, вы не знали, что дверь моей каюты закрыта неплотно. — Он обернулся ко мне. — Мистер Гансерт, прежде чем вы будете обсуждать с ним конкретные предложения, было бы неплохо, если бы вы выяснили у него, что он знает о Джордже Фарнелле.

Йоргенсен с такой силой стиснул штурвал, что у него даже костяшки пальцев побелели.

— Почему вас так интересует Фарнелл? — спросил он у Дахлера.

Сильная качка заставила калеку опереться на крышу рубки.

— Бернт Ольсен вывел нас из Финсе. — Внезапно он наклонился вперед. — Он также сообщил мне о том, кто поручил немцам совершить в ту ночь налет на мой дом. Вы не знали, что мне об этом известно?

— В ваш дом пришли потому, что вы слишком много болтали о своей мифической деятельности.

— Насколько я понимаю, Мюеллер, ваш представитель в Бергене, не имел к этому никакого отношения?

— Если и имел, то он расплачивается за это шестилетним сроком в тюрьме по обвинению в сотрудничестве с немцами.

— Он всего лишь сделал то, что ему приказали сделать вы.

— Det er logn , — от волнения Йоргенсен перешел на норвежский.

Его лицо раскраснелось от гнева.

— Это не ложь, — возразил Дахлер.

— Тогда докажите это.

— Доказать? — Дахлер улыбнулся. — Для этого я здесь, Кнут. Я собираюсь это доказать. Я собираюсь доказать, что вы должны отбывать срок вместо Мюеллера. Когда я найду Фарнелла…

— Фарнелл мертв, — резко оборвал его Йоргенсен, совладав с волнением.

Дахлер молчал. Это краткое напоминание о том, что Фарнелл умер, похоже, потрясло его до глубины души. Он повернулся и побрел обратно к трапу. Вдруг он остановился и снова развернулся к нам.

— Мистер Гансерт, — обратился он ко мне, — прежде чем вы начнете обсуждать его предложения, вспомните, что до определенного момента он работал на немцев, причем делал это так же усердно, как позднее сотрудничал с британцами.