Людмила Малёваная - Искатель. 2014. Выпуск №3

С 1 апреля начинается подписная кампания на 2-е полугодие 2014 года. Журнал «Искатель» представлен в каталогах: «Пресса России» — 70424, «Почта России» — 10922, «Роспечать» — 79029

В следующем номере читайте повесть М. Федорова «Ментовка», отрывок из которой предлагаем вашему вниманию.

«— Как, бывшая невеста!.. Так это из-за вас он нарушал режим?

— А вам это в голову не приходило? Когда вы его по поездам с облавой… Да вы же его и довели до смерти. За что? — девушка заплакала.

— Первый раз слышу обо всем этом. Откуда же мы знали… Вы посмотрите, что у него в объяснениях написано, — Комлев открыл дело. — Рыбалка. Кино. Он же понимал, что такое административный надзор. За это срок наказания предусмотрен. Он же судимый.

— Он не хотел вам про меня рассказывать… Утаивал… Берег…

— Вот видите, а вам он про нас ничего не говорил. Что с зоны вернулся, вы хоть знали?

— Он меня любил, — пристально посмотрела она в глаза следователю. — А за что его судили?

— Была драка. Стал женщину на улице защищать. А он — каратист… На месте остался труп. В лагере разборки начались. Отсюда административный надзор. А почему он в поезде оказался?

— Я его уговаривала съездить в Троице-Сергиеву Лавру. И вдруг видим, милиция по вагонам идет. Он от них кинулся. А они ним… Ну, он и спрыгнул…

— Понятно, на ваших глазах…

Девушка опустила голову. Плечи ее часто вздрагивали.

— Ни какой облавы не было. Это случайность. Он сам себя загнал в ловушку. Ему надо было по-честному все рассказать о вас.

— Выходит, я виновата в его смерти?

— Но вы-то меня сейчас обвиняете, — сказал Комлев».

— Мерси! Мерси! Мерседес! Ну куда же ты, окаянная псина!

Длинное тельце таксы юрко сновало меж веток и подтаявших сугробов. Поводок раскручивался, как рулетка, и Мерседес быстро убегала от пожилого мужчины, волоча его за собой, при этом весело лаяла и считала беготню по парку игрой.

Иван Дмитриевич, так звали мужчину, утренний променад игрой не считал. Напротив, ему казалось очень несправедливым, что дочь навязала эту противную собаку. А ведь ноги уже совсем не те, не молод — седьмой десяток разменял, хотя выглядел довольно бодро. Куда уж бегать за собакой в утренних сумерках! Он бы ее отпустил ко всем чертям с поводка, и пусть бы бежала, но нельзя. Мерседес дорогу домой не найдет.

И снег снова выпал, зачем в марте-то? Почти весь стаял, а вчера дворник грязные кучи сгреб, и в сквере к вечеру запахло весной.

Такса вдруг остановилась, стала крутиться вокруг кустов, запутываясь в поводке, тихо поскуливая и роя носом снег.

— Ну что уже?.. Опять дрянь какую-то нашла?.. — проворчал Иван Дмитриевич и нехотя полез вытаскивать подвывающую таксу из сугроба. Поясницу снова прихватило, и он разразился негромкой матерной бранью.

Собака смотрела на Ивана Дмитриевича, который ругался, ломал хрупкие с зимы ветки и распутывал ремешок поводка. Он в очередной раз дернул собаку за ошейник, та уперлась лапами, и из рыхлого снега показалась посиневшая кисть руки. На безымянном пальце красовалось тонкое обручальное кольцо.

— Вот ведь… — сплюнул Иван Дмитриевич. — Выгулял собачку… Твою дивизию…

Через час кусты были обозначены сигнальной лентой, и вокруг суетились оперативники. На скамейке сидели Иван Дмитриевич и довольно крупный молодой человек в спортивной куртке и кепке.

— Иван Дмитриевич, чутье у вас на покойников, — улыбался молодой человек, закуривая. — Вот помню, лет десять назад, когда был еще только на стажировке, вы как раз по грибы ходили и тоже труп нашли.

— Да ну тебя! — махнул рукой Иван Дмитриевич. — Скажешь тоже, Саша. Да и не труп тогда был, а фрагменты тела. Но сейчас-то я не по грибы ходил.

— Собака ваша? — Саша наклонился к дрожащей всем телом таксе и почесал ей за ухом.

— Дочкина. Сама в командировку укатила, а меня присмотреть попросила. Результат ты знаешь.

— Нормально все, Иван Дмитриевич! — рассмеялся Саша. — Дочка ваша обрадуется такой находке — материал для газеты.

— Угу… Радости полные штаны… С каких это пор труп в кустах стал радостью считаться? — Иван Дмитриевич, кряхтя, поднял таксу на руки. — Я днем тебе, позвоню. Так что если есть вопросы, то всегда пожалуйста.

Он аккуратно обошел пока еще ничем не накрытое тело погибшей женщины. Даже на первый взгляд одежда на ней была не-дсшевой. Как она оказалась здесь, в районе, где вокруг на три квартала одни хрущевки, было непонятно.

Чай в чашке парил, пахло лимоном и медом. Иван Дмитриевич насыпал корм в собачью миску, свистнул собаке и присел за стол. В кармане зазвенел мобильник.

— Алло! Да, Саша, это я. Да, Иван Дмитриевич. Здоровались уже. Ты скажи мне, что там с покойницей? Ах, не ожила? Юморист, — Иван Дмитриевич хмыкнул, покряхтел и отпил еще горячий чай. — И как успехи? Приехать? Могу, конечно. Жди.

Иван Дмитриевич нажал отбой и довольно потер руки.

Противная собака категорически не хотела оставаться дома одна: сразу начинала выть, скрести входную дверь и лаять. Соседи выразительно дали понять, что терпеть шумное животное не хотят. Поэтому хоть и без особого удовольствия, но приходилось таскать ее с собой буквально везде.

— Тебя выгуляли, накормили! Ну что тебе, скотина, надо?! Собирайся, идем на променад.

Такса с готовностью приволокла поводок. Иван Дмитриевич быстро оделся, взял таксу под мышку и вышел из дому.

Иван Дмитриевич не любил морги. Несмотря на долгие годы службы в доблестной милиции, он так и не смог привыкнуть к трупному запаху, хуже которого был лишь запах формалина.

Иван Дмитриевич стоял, засунув руки в карманы брюк. Мерседес жалостливо и тихо подвывала, привязанная к ножке массивного стола.

— Тихо ты! — цыкнул он на собаку, но та завыла еще тоньше и протяжнее. Иван Дмитриевич махнул рукой и повернулся к мужчинам, что стояли возле трупа и переговаривались. — Саша, ну что там?

— Да ничего вроде… Только странно все. Лукич говорит, что покойница наша чуть ли не вчера посетила салон красоты. Свеженькое все: и маникюр с педикюром, и стрижка с покраской. Приготовилась и преставилась…

— Саша, а ее имя тебя не интересует? Или ты будешь только на голые телеса трупа любоваться? — съязвил Иван Дмитриевич.