Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12

«Едят ли курицы руками?..» — словно услышал он вопрошающий голос швейцара. — «Согласны ли собаки на собачью смерть?..» «Насколько сильно правильный образ жизни отличается от здорового, а правильный образ мыслей — от здравого смысла?..» «Кто бы мне объяснил, как выглядит одноэтажный мат?..»

Но и этот поток растворился, оттесненный неослабевающим натиском все новой и новой информации:

«Есть только одна вещь, которую человек может сделать без брака — это он сам. Но нужно ли ему это?..» «Маленький купальник» звучит гораздо более интригующе, чем «Маленький купальщик»…» «Доброе дело безнаказанным не останется…» «Одни платят деньги, чтобы получить образование. Другие — чтобы получить диплом…» «Новое — это плохо добитое старое…» «Победителям подсудят…» «Многие древние заблуждения были опровергнуты. Но одно не будет опровергнуто никогда. Человек слишком слаб, чтобы отказаться от заблуждения о бессмертности души…» «Главным образом, вода камень мочит…» «Русский запрягает долго, но красиво…» «Вся эта «сенсация» с лох-несским чудовищем была рассчитана на лохов…» «Власть никогда не разговаривает с народом на равных. Только с позиции силы…»

— Стоп! Стоп! Стоп!

Сергей раскрыл глаза, вытаращив их, будто опасался, что они могут внезапно закрыться сами собой и кошмар продолжится. Дыхание давалось ему с трудом. Он почти хрипел. Рубашка была отвратительно холодной и мокрой. Пришлось сбросить ее и обтереться простыней: валяться в ванной, впустую тратя время, не хотелось.

«И что теперь? — мучительно рассуждал Сергей, копаясь в гардеробе. — Э, да ведь есть еще игроки… Игроки… Вот что: народ, подданные — это же игроки! И ведь не все игроки сейчас спят. Это у админов рабочий день закончился, а игроки здесь топчутся круглосуточно».

Он накинул поверх футболки первую попавшуюся куртку, раскрыл окно и, проворно перебравшись через ограду дворца, растворился в ночном городе.

— Губастенький, а ты смешной. — Девушка была не столько пьяна, сколько настроена на флирт. — Но что-то все-таки в тебе не так. Не такой ты какой-то… Ни рыба ни мясо. Ни курица ни птица…

— Разговаривать со мной тяжело? — вздохнул Сергей.

— Да! Ты только не подумай чего. Ты — мужчина в самом скаку. Но… Не знаю…

— Если честно — вот если честно-честно, — в последнее время я и сам постоянно ловлю себя на мысли, что хорошего во мне ничего и нет. Со мной действительно трудно общаться. Даже, наверное, тяжело. Хотите — верьте, хотите — нет, но я сам себя уже порой раздражаю. Короче, если можно так выразиться, мой любовный роман с самим собой близок к завершению… Это фильм или новости?

Взгляд Сергея, все реже задерживающийся на лице собеседницы, случайно выхватил экран подвешенного под потолком телевизора.

— Эй, бармен, звук сделай! — крикнула его новая знакомая, представившаяся как Маня Небеснова: на голове — клякса крашенных в чернильный цвет волос, одна половинка рта — в постоянной полуусмешке, вторая — обездвижена, будто параличом, глаза…

Теперь, когда она сидела вполоборота, он уже и не мог сказать, какими были ее глаза. Сергей тоже развернулся к телевизору. На экране рвались снаряды, рушились целые здания, по шоссе резво бежала бронетехника и молодцевато маршировали колонны пехоты.

— Путчисты уже находятся на подступах ко второму по значимости… — голосу диктора удалось на мгновение ворваться в густой гул бара.

— Путч! — Маня выжидательно посмотрела на Сергея.

— Путч? — переспросил тот.

— Именно это тебе и нужно.

Сергей явно колебался.

— Ну а как еще ты можешь отсюда вырваться? Даже если я вызову на адрес фирмы полицию, юридически их не поддеть: ты же сам подпись поставил. Да даже если они поверят, что не все чисто, сколько времени будет нужно, чтобы аннулировать договор? Это ж суд должен решить. А как адвокат с тобой общаться будет? Такого в мировой практике еще не было. Пока они процедуру общения выработают… Остается только попытаться дорваться к кнопке изнутри. И, знаешь, тут тебе повезло: у меня два брата тут, близнецы. Один — майор в танковых войсках, второй — в ВДВ капитанит.

— Искусственные близнецы? — спросил Сергей с недоверием: в отношении подобного рода близнецов он испытывал немалый скепсис.

— Почему сразу искусственные? Они и по жизни близнецы. Реальней не бывает.

— А у тебя близнец есть?

— Был. Я ее убила.

Сергей поперхнулся.

— Смело, смело…

— Да не «смело», а надоела… Ну так что? Я тебе прямо завтра с ними встречу устрою.

— Не знаю… Надо подумать…

— Странный ты… А впрочем, вы все мужики такие.

— Нет, ты не поняла. Делать что-то надо, но я в толк не возьму, от путча-то, например, какая тебе выгода? Тебя ведь, если вычислят, могут и доступа к игре лишить.

— И слава Богу! Хоть так от этой зависимости отделаюсь. Что? Ты сам говорил, что у этой игры есть скрытая задача — привязать всех к компьютеру и манипулировать ими. Впрочем, у всех сетевых игр такие задачи. Ах, ты уже не уверен… Знаешь, даже реальный мир, в котором мы живем, уже давно результат не твоего ума, а чужого, способного изменять реальность для других. Вот это уже если не страшно, то неприятно точно — за тебя уже кем-то создан этот мир, ты лишь поставлен перед фактом. Потому многие и бьются с миром, так как чувствуют, что он им чужой. Он создан злым, коварным дядей. И цель у этого дяди — подчинить всех остальных своим правилам.

«А не сглупил ли я, доверившись первому встречному? — подумал Сергей, но это опасение тут же исчезло в волне хмельного безразличия. — А вообще, будь она мужчиной, мне от нее был бы прок…»

Словно отозвавшись на его рассуждения, Маня заметила:

— Если бы я родилась в другую эпоху, я могла бы быть героиней Эллады в прошлом или покорительницей просторов Вселенной в будущем. Но я родилась сегодня, в эпоху мелочных душонок, где душа — размером с прыщ. Людям не нужна любовь, хоть они о ней и говорят как знатоки. Им нужен поставщик комфорта и материальных благ. А слово «самопожертвование» они никогда и не слышали… Так как насчет продолжения нашего знакомства? — закончила она вкрадчиво. — У тебя ведь нет девушки?

Где-то под потолком бара заливался местный соловей Фрэнк Селитра. От табачного дыма и выпивки голова шла кругом. Сергей понял, что навеселе и поэтому готов рискнуть. Но он промолчал.

— Знаешь, когда я заполняла в игре анкету, в графе «Мне нравится» написала: «Самообман», — девушка и не пыталась скрыть разочарования в своем голосе. — Молчишь? Ладно, скажу тогда я. Правда, иносказательно. Хотя и примитивно. Я же не писатель. Рука у меня не набита под красивость стиля и энергию мысли. Итак, жила когда-то девушка. Может быть, была она красивой, умной и непривередливой, а может, и нет. Для нашей короткой истории это не имеет никакого значения, хотя кому нужна история, героиня которой не обладает исключительной красотой, умом и прочими достоинствами? Ну, жила и жила, никого не трогала, так что и мы ее излишне теребить не будем. И был у нее молодой человек. Хороший был. Мало кому уступал в своих мужских и человеческих качествах. И вот однажды увидел наш герой в одном из магазинов вещь, товар и артикул, которые, он знал, могли заинтересовать ту, которая интересовала его. То могли быть часы, розовая кофточка, пелерина или что-то еще. «Дорогая, — сказал он тем же вечером. — Дорогая, я намерен купить тебе эти часы, розовую кофточку, пелерину или что-то еще. Торжественно клянусь, что я это сделаю». — «Хорошо», — ответствовала дорогая и, согласно правилам былинного романса, села у окошка ждать. Прошло несколько недель… «Дорогая, — спросил как-то вечером молодой человек, — так ты еще хотела бы получить то, что я тебе вроде как предложил? Ну, тогда жди. Хорошо?» — «Конечно», — ответствовала дорогая и пошла варить щи понаваристей да лепить вареники понеобыкновенней. Прошло несколько недель… «Дорогая, — сказал как-то вечером молодой человек; имени своего она ему не доверила, кокетка, но охотно откликалась на данное обращение. — Дорогая, знаешь, я подумал и решил, что не буду тебе дарить эти часы, розовую кофточку, пелерину или что-то еще. Просто представь, что они, она, оно у тебя есть. Поиграй своим воображением — так даже романг точней. И будь довольна». Ничего не ответствовала на это дорогая, а молча собрала свой нехитрый скарб и навсегда удалилась из дома, который так и не успел стать для нее родным. И вот здесь-то нас начинают обуревать сомненья в ее умственном потенциале — и разве не должны? — да слышали мы, что в ее жизни и так было уже достаточно людей, которые что-то предлагали, обещали и прочим образом всячески поддерживали разговор. И решила она, глупая, что больше таких людей в ее жизни не будет. Глупая, конечно. А может быть, и вовсе дура… Будь здесь завтра, после девяти вечера.