Unknown - Исцеление души (СИ)

Пытаясь угодить императору, и не попасть под его горячую руку заодно, охрана нашла лекарей и дом, где могли принять пациентку. Элестэй лично занес ее и уложил на кровать. Достав нож, он аккуратно и быстро освободил ее от корсета, оголяя раненную спину.

- Ну? - Элестэй с волнением посмотрел на Тиманэша. Тот легонько отодвинул императора, смотря на рану.

- Я ведь не лекарь, уже говорил, - отозвался маг, дотрагиваясь около раны пальцами. Данган зло посмотрел на альбиноса, собираясь сорвать злость на выказавшем равнодушие слуге, но тот уже прикрыл глаза и что-то произнес. Легкий золотой свет и уменьшившееся в размере острие болта оказалось в руке Тиманэша.

- Так это убережет ее от шрама и болезненной процедуры изымания, - продекламировал маг, отходя в сторону и уводя за собой Элестэя. Посмотрев на собравшийся в сторонке консилиум врачей, он им барским жестом указал на девушку:

- Прошу, - 'разрешил' маг. - Пошли, Элестэй, здесь пока от нас нет пользы.

- Я не уйду! - Запротивился император, добавляя голосу жесткие нотки. Альбинос лишь вздохнул, уточняя:

- Ты будешь сбивать людей от работы. От страха они и сделать ничего не смогут!

- Близкая смерть вдохновляет! - Отчеканил Данган, на что Тиманэш, махнув рукой, ушел.

Склонившиеся над девушкой врачи враз побелели и усерднее стали бегать около кровати.

***

Виктория открыла глаза, не сразу понимая, где она находится. Однако одного взгляда в сторону ей хватило, чтобы не только вспомнить, но и в испуге отстранится, прижавшись к изголовью кровати. Тут же почувствовала дикую боль в спине, ахнула, прикрывая глаза.

- Тебе не нужно подниматься, - тихий заботливый голос императора заставил девушку удивленно и с непониманием на него посмотреть.

- Ложись, - более жестко сказал он, и менестрель повиновалась, снова испытав укол боли в спине, однако она даже не обратила на нее внимания - все внимание было приковано к императору.

- Боишься? - Спросил он, беря стул и садясь около нее. Его рука поднялась, и это заставило девушку встрепенуться, словно она ожидала удара, но он лишь убрал прядь с мокрого лба. Легкая обида проскользнула на его лице, видя немой испуг в глазах Виктории.

- Что ж, я тебя вполне понимаю, - вздохнул он, продолжая разговор. - Ты заслуживаешь смерти...

Виктория поджала губы, отводя взгляд. Так чего же он ждет? Чего не убил? Или легкая смерть слишком малое наказание для нее? Хочет пытать на людях, как и Мариам?

- Что с женщиной, которая помогла мне? - Заставила она себя говорить, чувствуя сухость во рту.

- Она жива, я обещал, если ты придешь, то я ее пощажу, и я сдержал слово, - спокойно ответил император, дотрагиваясь до ее лица, проводя пальцем по губе. Говорить о какой-то Мариам ему не хотелось. Ему хотелось не думать ни о чем, только о Виктории, сосредоточится на ней, видеть и слышать ее. Он ведь так скучал и в тоже время ненавидел! За то, что она сделала. Однако девушка должна благодарить уже мертвых полицейских, они, по сути, спасли ее от его гнева. Элестэй простил Викторию, как только понял, что может ее потерять.

- Зачем ты сбегала? - Спросил он, пристально смотря на нее. Девушка опустила взгляд, поджимая губы. Что ей ответить она не знала. Но разве ответ неочевиден?

- Не хочешь говорить? - Догадался Элестэй, грустно улыбнувшись. - Я не настаиваю, знай, что я простил тебя. Тебе ничего не будет за твой дурной поступок. Ты вернешься, и будет снова, как прежде.

Сердце девушки пропустило удар от его последних слов - 'как прежде'. Это рок, от которого ей никогда не освободиться. Да, может, она эгоистка, но это выше ее сил! Выше смириться со всем этим!

Элестэй наклонился к ней, зарываясь рукой в ее волосы, опуская в них лицо, вдыхая запах. Дотронулся губами до ее щеки, мочки уха, губ.

- Нет, как прежде не будет. - Покачал головой он, шепча и наслаждаясь ею, прикрыв глаза от переполнявших его чувств. - Тогда в парке все было иначе, и я уже забыл, что было потом. Это мелочь, глупость, ошибка. Я тоже не святой и виноват во многом перед тобой. Я прошу прощения, хоть и знаю, что не получу его. Но я хочу, чтобы ты знала, эти слова идут от чистого сердца, - здесь он открыл глаза, заглядывая ей в лицо. Все это время девушка лежала, словно онемевшая не зная, что и сказать.

- Зачем я тебе? - выдавила она слова, сглатывая вязкую слюну. Император вызвал в ней противоречивые чувства, не понимая, в прочем, как и раньше. Только теперь он выглядел разбитым и каким-то иным. Искренним?..

- Потому-что ты моя, Виктория, - ответил он, играясь с ее волосами. - Разве этого не достаточно? И ты все еще моя фаворитка...

Девушка скривила губы, только сейчас осмелившись посмотреть на него.

- Люди увидят это, - равнодушно сказала она и решительность застыла в ее глазах. Элестэй не понял ее слов, оторвался от волос, садясь прямо.

- Что увидят?

Виктория заставила себя подняться, опираясь на дрожащие руки и холодно ответить:

- Если я предала Его Величество, то не стоит ли меня публично наказать? Ведь я не оправдала доказанную честь. Что скажут люди?

Элестэй замер, шокированный услышанный. Но в тот же миг раздался звук пощечины. Виктория свалилась на кровать от удара, закрывая 'обожженную' щеку ладонью. Снова заставила себя приподняться и с ненавистью уставиться на озверевшего императора. Она не ожидала, что он ударит ее. А он не ожидал таких слов, навис на ней, все так же пристально смотря на нее.

- Дура! - Выплюнул Данган успокаиваясь. - Ты понимаешь, что говоришь?

- Да, - ее голос не дрожал, утверждая это. - Разве такой не должен быть правитель...

- Замолчи! - Крикнул он, наклоняясь к девушке вплотную и заглядывая ей в глаза, заставляя под его обезумившим взглядом прекратить говорить. - Я император! И мне, слышишь, мне! - можно делать то, что вздумается! Я есть закон!

- Ты есть дурак! - Не вытерпела она, выкрикнув. Эти слова заставили Дангана снова ударить ее. На этот раз Виктория не стала подниматься, с ненавистью смотря на императора, даже боль не казалась ей не такой болезненной, лишь его взгляд ненависти.

- Ты не смеешь так говорить со мной! Ты в моей власти! Ты моя! И я буду делать с тобой все, что захочу!

- А если смею? - Ей стоило остановиться, но менестрель не могла.

Элестэй сузил глаза, наклоняясь и больно беря ее за лицо.

- Смерти ищешь? - Прошипел он, притягивая ее лицо к своему. - Так не получишь!

В следующую секунду он впился в ее губы, больно целуя. Собрав силу, девушка уперлась ему в грудь, отталкивая. Император легко сдался, отпуская и отходя от нее, вытирая губы рукавом.

- Позже поговорим! - Сплюнул он, уходя.

***

Элестэй появился рано утром с цветами и неизменной улыбкой, что нисколько не удивило Викторию.

- Будешь в сотый раз просить прощение, хотя зная, что я все равно не смогу тебя простить? - Передразнила она его, не стерпев, чтобы не бросить этот едкий комментарий ему в лицо.