Алексей Клёнов - Искатель. 2014. Выпуск №9

— Разумеется, — сказал он и спустился в каюту.

Делла задумчиво разглядывала картины.

— Слишком все гладко у нас получается, — сказала она. — Разве тебе не казалось, что вся эта реальность — просто сон какой-то, галлюцинация?

— Казалось, ну и что?

— И ведь многим так кажется, верно?

— Допустим.

— А если оно так и есть?

— К чему ты клонишь?

— К тому, что оно так и есть. Реальность не настоящая.

— Что же тогда настоящее?

— Вот это! — И она указала на картину, где к черному небу простирались огненные смерчи.

Ламбовский вылез на палубу с мешочком в руках. Делла взяла у него мешочек, заглянула внутрь и высыпала несколько камушков на ладонь.

— Вы ведь родственник художника? — спросил Иван.

Ламбовский глянул на него, как показалось, с не очень большим удивлением.

— Нетрудно догадаться, — пояснил Иван. — Ваши фамилии совпадают.

— Настоящую фамилию Дерека вы узнали из Википедии?

— Разве больше неоткуда?

— Неоткуда. Дерека не знает никто. А статью написал я. Это ж народная энциклопедия, и каждый желающий может разместить в ней информацию. Я его правнук, — добавил Ламбовский.

— Давайте начистоту. Расскажите всю правду, иначе вы не получите никаких картин.

— Правда нелицеприятная для меня. Но и для вас тоже. Вы ведь так же, как и я, играете роль второго пришествия для этих доверчивых людей.

— Я играю не с целью добыть какие-то ценности.

— Я, между прочим, тоже. Вы думаете, я коллекционер, астраханский купец и поэтому собираю картины?

— А как же? — спросила Делла.

— Все наоборот. Я и стал крупнейшим галерейщиком региона именно потому, что существуют эти картины.

— Расскажите все с самого начала.

— Охотно. В нашей семье хранилось несколько работ предка. Также его письма, записи. Я вырос среди картин. Интересовался Дереком с детства. Мне казалось странным, что такой художник никому не известен. Именно из-за Дерека я и увлекся живописью. Открыл галерею. У меня много художников — в основном, современные авторы. Картины Дерека не продаются, просто выставляются. Не так давно я пригляделся к одному из его сочинений. Они все написаны довольно трудным языком, аллегорически. Так и узнал, что свои работы Дерек оставлял там, где жил. Более того, он дал ключ к способу, которым можно их собрать.

— Притворившись Амамутей?

— Прямо не рекомендовал. Просто в рукописи было сказано, что Амамутя пройдет по великой реке и все угреши должны отдать ему камни и холсты.

— Холсты! — воскликнул Иван. — Имелись в виду именно картины.

— Это-то я понял. Но не сразу понял, что камни — это то, что было в мешочке. Да и угреши не очень-то это понимали…

— Холстами в древние времена называли отрезы материи, — вставила Делла.

Иван вспомнил, как жена Геры и другие угреши заворачивали камушки в различные тряпки и платки… Правда, такая манера бытовала только в начале пути: вероятно, и тут сработала современная версия сарафанного радио — кто-то догадливый понял, что в древнем пророчестве холстами называются картины, и «Амамуте» стали вручать уже правильные дары. Вернее, обоим «Амамутям», шедшим сверху и снизу.

— Я всю жизнь мечтал собрать картины моего прадеда в одном месте, — сказал Ламбовский. — Это не коммерческое предприятие. Такой художник должен быть известен миру.

Иван вспомнил мысль, которая пришла ему с неделю назад: о никому не ведомых гениях — о художниках, чьи работы тай же разбросаны по деревенским избам, о писателях, чьи рукописи так и не увидели свет и пылятся в каких-то сундуках… Не, устроить ли специальную поисковую экспедицию по водным артериям и венам страны? Он не только подумал об этих неизвестных миру гениях, но еще представил себе других, которые сейчас живут среди нас, в нищете и безвестности, но узнают о них только через сто лет, узнают и вознесут на пьедесталы…

Они попрощались с Ламбовским. Каждый получил то, что ему нужно, и для всех было закончено путешествие по реке… Так, по крайней мере, считал Ламбовский, который устроил; свой катер на стоянку в Самаре и по железной дороге отправился с ценным грузом в Астрахань.

Цель же Ивана и Деллы приблизилась, но еще не была достигнута; более того, они по-прежнему довольно смутно представляли, в чем эта Цель.

На ночлег устроились в ближайшем доме подле пристани. Иван предложил доехать до гостиницы, но Делла окликнула через забор женщину, развешивавшую белье. Делле не терпелось поскорее устроиться за каким-нибудь столом, чтобы разложить камушки, ее даже не смутило, что у хозяйки была только одна свободная комната, одна кровать.

Теперь Делла владела почти всеми амулетами. Расчищая место на столе, она смахнула на пол чашку, и чашка разбилась. Когда пазл был сложен, стало ясно, что прочесть стихотворение уже можно целиком, несмотря на то что кое-где сквозь пластину просвечивала скатерть.

— Тар… ар… — прочитала Делла. — Скорее, это «гаренар» — большой, приподнятый. Одно слово не понятно, но по окружающему смыслу это… — она пошевелила губами, — трава или песок, потому что лодку волочили. Оба слова имеют одну и ту же букву, и только она сохранилась. В общем — всё! — заключила Делла.

— Прочитай же! — нетерпеливо воскликнул Иван.

— С удовольствием!

Делла повела раскрытой ладонью над столом и продекламировала:

— «Бросили челнок наш в траве у берега. Вышли на берег, как это делают идущие в поисках веры. На высоком обрыве увидели капище, сложенное из белых камней, и направились к нему».

Делла беспомощно посмотрела на Ивана.

— И это все? — спросил он.

— Нет, — сказала она упавшим голосом. Еще столько же. Вот: «Тайный смысл заключается в земле среди текущих вод, а к земле этой надо прикоснуться, тогда увидишь огонь, пожирающий землю кругом». Теперь на самом деле — всё.

Иван помолчал. Конструктивная мысль пришла ему в голову.

— Вот что надо сделать, — сказал он. — Запиши мне перевод на листочек. Я подумаю над ним.

— И я тоже подумаю, — сказала Делла, протянув ему через минуту вырванный из красной тетрадки листок.

Больше часа они молчали по углам комнаты: Иван вытянулся на широкой мягкой кровати, а Делла склонилась над столом под лампой. Отвлекаясь от слов, он видел ее золотистую в электрическом свете прядь и губы, которые шевелились, что-то шепча. Уж не стихи ли она там сочиняет вместо поиска смысла этого древнего текста?

Да уж… Туманного, как все древние скрижали. Что это, о чем? Потрогать землю и увидеть огонь. Тема Дерека. Между прочим, мы на верном пути… Упоминается вода. Три стихии, значит… Ну и что? Что все это значит?

— Готово! — вдруг воскликнула Делла и бросила ему на грудь свою тетрадь.

Иван посмотрел и вправду прочел стихотворение.