Юрий Кунов - Искатель, 2014 № 07

Карельский скептически посмотрел на майора.

— Самый большой долг у Сидоровой Марии Николаевны. Муж у нее есть, но ему шестьдесят семь лет. У них две дочери. Обе живут в Волгограде. Разведены.

— А когда Сидорова должна была деньги вернуть?

— В следующем году. В мае.

— И сколько?

— Сколько вернуть должна была? — Карельский полистал бумаги. — Триста пятьдесят.

— Сумма с процентами?

— Разумеется.

— И она вернула бы?

— Говорит, что да. Они с мужем каждый год по несколько поросят или телят выкармливают. У нее сейчас на счету в банке двести семьдесят тысяч уже лежит.

— А почему она их до сих пор Квасовой не отдала?

— Таков был уговор. Вся сумма с процентами в мае следующего года. Тридцатого числа, если не ошибаюсь.

— А Квасову ведь утопили, судя по всему, в предпоследний день мая. Только этого года. Забавное совпадение.

— Вот именно, что совпадение. Долги им отдавать все равно придется. Только наследникам.

— А тебе в голову не приходило, что кто-то Квасову убил и свою расписку из дома выкрал?

— Приходило. Только как мы его или ее установим? На папке с расписками есть только отпечатки Квасовой. И папку эту никто не протирал, между прочим. Эксперты проверили.

— А отпечатки дочери или мужа?

— Отпечатков Квасова нет, а «пальчики» дочери присутствуют. Что не удивительно — папку ведь она нам принесла. Я их даже в расчет не брал. По-моему, в отличие от отца, она с тобой на все сто процентов согласна, что ее мать убили. Помогает нам изо всех сил. Я с ней сегодня по телефону разговаривал: уточнял некоторые детали. Весьма разумная девчонка.

— Соглашусь. Но с мужем промахнулась.

— Как говорится, любовь зла — полюбишь и козла. На расписках кое-где отпечатки пальцев третьих лиц есть, но там, где обычно, ставя подпись, должник прижимает лист бумаги рукой. Да и качество всех этих отпечатков неважное. В общем, надо искать Стасова. Мне это направление кажется пока самым перспективным. У тебя другое мнение?

— По логике вроде все правильно.

Когда начало темнеть, Валентина Васильевна вышла на улицу 20-летия Октября и присела на скамейку возле дома деда Гришы Прядунова.

Приречная молодежь с наступлением сумерек по традиции должна была начать стекаться к центру города, и на пути туда Рыбакова надеялась перехватить кого-нибудь из парней, часто общавшихся с Марковым.

Тринадцатилетние ребята, гогоча и матерясь, двигались кучками. Парни постарше, шедшие в паре девушками, всем своим видом демонстрировали, что они уже ведут насыщенную половую жизнь. Большинство их подружек на людях старались этого не показывать. Барышни знали, что стоит только дать малейший повод усомниться в своей недоступности и уже никто твое «нет» всерьез воспринимать не станет. А там и до изнасилования недалеко.

Не успела Рыбакова подсоединить к телефону наушники, как увидела бодро шагавшего по другой стороне улицы, в сопровождении очень юной девушки, Артема Полтавцева. Он учился в одном классе с Машей Арининой, но в отличие от нее имел среди педагогов репутацию человека мыслящего. Марков пометил парня в своем списке как одного из тех, кто был свидетелем его стычки с Квасовой.

— Артем! — встала со скамейки Рыбакова. — Ты на дискотеку собрался?

Парочка остановилась.

— Здравствуйте, Валентина Васильевна! Не угадали! Иду в филармонию послушать Сто сорок пятый концерт Стравинского в исполнении неподражаемого Склифосовского! — крикнул паренек.

— Не уделишь мне пару минут, внук Задорнова?

Артем что-то сказал своей спутнице и трусцой подбежал к Рыбаковой. Девушка осталась стоять на месте.

— Что вы хотели, Валентина Васильевна? — спросил он, пританцовывая.

— Я тебя надолго не задержу. Только не дергайся. Скажи, пожалуйста, ты играл в волейбол рядом с домом Квасовой, когда Иван Дронов ее ударил?

— Да не бил он ее, Валентина Васильевна! Оттолкнул и все. Не знаю, кто эту вонь по городу разносит.

— А после его толчка Квасова упала на клумбу?

— Ну, упала. Нечего было на человека с молотком бросаться. Сама виновата.

— Она что, до этого не пыталась Дронова словами урезонить?

— В том то и дело! Все просто офигенели, когда она из ворот выскочила и бросилась на Борьку. Ну, это телок Дронова. Девчонки вообще в осадок выпали, когда она на него налетела. Я тоже подумал, что она его сейчас с ходу завалит. Если бы Дрын ее не тормознул, она точно телка замочила бы.

— И что потом?

— Да ничего! После этого она на Дрына переключилась. Он ее ручкой так слегка раз! — Артем оттолкнул воображаемого противника растопыренными пальцами. — Она и шлепнулась на клумбу. Сидит, глазками хлопает, а сказать ничего не может. Дрын поржал, у виска пальцем покрутил и погнал скотину домой.

— А Квасова?

— А! Стала орать, что засудит его на фиг. Дрын, не оборачиваясь, послал ее куда подальше, и все.

— На этом их ссора и закончилось?

— В общем, да. Квасова стала ползать на карачках и клумбу в порядок приводить. Мы после этого почти сразу ушли. А то и нам досталось бы. Мы и так с ней уже ни один раз ругались. За несколько дней до этого у нас мячик отлетел на ее любимую клумбу, так она стала такое на Маркова орать, что он нас сам попросил уйти.

— А что она орала?

— Да так, туфту полную. Что он педофил, развратил всех малолеток в Бирючинске, снимает их в порно…

— И как он на это отреагировал?

— Никак. Расстроился. Все, кто там был, это заметили, не только я. Марков растерялся даже сначала. Еще бы! Бомба такую пургу несла.

— Он ей так ничего и не сказал в ответ?

— Сказал. Что-то типа, довякаешься, коза.

— И все?

— Все. А что тут говорить. Тут надо в пятак давать, а не воспитательные беседы проводить. Не мечите бисер перед свиньями, — блеснул своими познаниями в богословии Артем.

— И вы потом ушли?

— Да, к нам на улицу. Но у нас места намного меньше. Не очень-то поиграешь.

— Вы случай этот между собой обсуждали?

— А чего его обсуждать? Договорились про это никому не говорить, и все.

— Почему?

— Мы не хотим, чтобы у Ярослава Александровича были неприятности. Он и так после этого случая стал от нас подальше держаться. У нас непросто доказать, что ты не верблюд.

— И вы об этой стычке так никому и не рассказали?

— Никому. Вы не в счет. У вас с головой все в порядке.

— Спасибо.

— Вы не обижайтесь, Валентина Васильевна. Я, наверное, неправильно выразился…

— Ничего страшного. И вполне понимаю, что за историю какие-нибудь мерзавцы могут из всего этого раздуть.

— Это точно. У нас всегда раздувают не то, что надо.

— Артем, скажи, а на ваших посиделках у Маркова в самом деле не происходило ничего противозаконного?

— Секс, алкоголь, наркотики? Валентина Васильевна, Марков мужик правильный. Разврат не его фишка. Я с ним уже шесть лет общаюсь, могу судить.