Юрий Кунов - Искатель, 2014 № 07

— По разговорам. Но лично не пересекался.

— Сильно на него не дави. Он этого не любит. Кстати, посмотри, что нам сегодня подкинули. Самарин у себя под дворниками обнаружил.

Посохин достал из папки тетрадный листок, судя по линиям сгиба, сложенный до этого вчетверо, и положил его перед Жарких.

На листе было написано печатными буквами: «Квасову убил Баталин Василий из-за долга в 500 тысяч. Расписку он сжег в мангале».

— А кто это Баталин?

— Один из бирючинских фермеров.

— И что теперь? — с недоумением спросил старший лейтенант. — Это же меняет всю картину.

— Карельскому решать, как все это понимать и что с этим делать. Лично я таким писулькам не доверяю. Хотя проверить все равно придется.

— Так искать мне Стасова, Павел Петрович?

— Искать, Серега, искать. Отрабатываем версию до конца.

К району маслозавода бирючинцы относили с десяток улиц и около двух десятков переулков на окраине города. Валентина Васильевна была настроена излазить их от и до, еще не совсем понимая всей тяжести поставленной перед собой задачи. Она купила в небольшом магазинчике возле церкви полулитровую бутылку минеральной воды и отправилась на поиски велосипедиста.

Неожиданно она вспомнила, что забыла спросить у Посохина про место жительства подруги Стасова — может, это его видел дед Илья — и решила позвонить майору. Ей не хотелось путаться под ногами у полиции.

Телефон Посохина был недоступен. Рыбакова набрала номер Жарких, который ей недавно дал майор, на случай если его добровольной помощнице срочно понадобиться консультация полиции.

— Сергей, это Рыбакова. Можешь говорить? Скажи, пожалуйста, где живет подруга Стасова?.. Сожительница его! Или, как говорят телеведущие, гражданская жена… На улице Танкистов? Это где?.. А, поняла!.. Не знаю. Ладно, хорошо. Так… Да, да. Спасибо… Нет, его я не видела. Потом перезвоню, если что.

Рыбакова положила телефон в карман и открутила пробку на бутылке с водой. Сделав несколько глотков, она задумалась. Как, не заходя в дома, можно искать человека, основной приметой которого является то, что он ездит на велосипеде? Гулять по улицам и смотреть по сторонам? Сесть возле единственного в этой округе магазина и ждать, что рано или поздно искомый человек появится? А зачем ему на велосипеде в магазин ехать, если он живет от него в нескольких метрах?

Рыбакова знала, что в центр Бирючинска из этого района можно выбраться на велосипеде только двумя путями. Она стала прикидывать в уме, на какой из улиц, ведущих к центру, ей стоило начать дежурить в первую очередь, если прочесывание не даст положительного результата.

Бывший завуч брела по разбитому тротуару, с каждой минутой все больше сомневаясь в разумности своей затеи. Видно, придется подключать полицейских и обходить все дворы, думала она с тоской. А если этот человек на велосипеде даже не свидетель? Тогда я буду выглядеть в глазах Посохина полной дурой, и, что еще хуже, могу его под выговор подвести. Ему ведь придется привлекать людей, тратить время…

Валентина Васильевна остановилась и не спеша отвинтила пробку на пластиковой бутылочке. Но почему несколько раз в показаниях свидетелей упоминается либо велосипед, либо велосипедист? У нас ведь не Вьетнам, где этот вид транспорта встречается на каждом шагу. И не Дания, где их тоже немало. И все же нельзя исключать того, опять с тревогой подумала Рыбакова, что это разные велосипеды и между собой они никак не связаны.

Впереди возле одного из домов она увидела белые «Жигули» с открытым капотом и склонившегося над мотором подростка. Лысый, худенький, в огромных, не по размеру, шортах, он походил на вернувшегося недавно домой малолетнего узника концлагеря.

Услышав звук шагов, подросток обернулся.

— Здравствуй, Горохов!

Валентина Васильевна никак не думала, что так обрадуется, встретив одного из своих самых неразумных учеников. Паренек выпрямился и с удивлением уставился на Рыбакову.

— Здравствуйте…

А вот в голосе Горохова радости не чувствовалось.

— Занимаешься починкой своего скакуна?

— Занимаюсь.

— Разбираешься в этом деле?

— Ну, можно сказать. Отец мне время от времени помогает, конечно. Если на сложняк нарываюсь, — признался Горохов.

— Да, папа у тебя мастер на все руки. Кстати, он в велосипедах разбирается?

— Он во всем разбирается.

— У меня что-то с велосипедом случилось, можно будет ему показать?

— Не вопрос. Пригоняйте — починим. Мы здесь вот живем.

Паренек указал на ближайший дом.

— А не знаешь, у вас здесь никто велосипед не продаст? Мой уже совсем старенький.

— Смеетесь, Валентина Васильевна. Хороших велосипедов у нас на районе ни у кого нет. Депрессивный регион.

— Можно обычный дорожный. «Ласточка», там, или еще что-нибудь подобное.

— Не знаю, кто сможет вам продать. Мы на отшибе живем — без транспорта никак. Дядя Вася свой не продаст. Да он у него и старый совсем — ваш наверняка лучше. У бабки Наташи от внука велик оставался, так она его еще два месяца назад продала. До этого на нем дед ее рассекал. Ну, потом того, помер. Ей он ни к чему, она и продала. Я его сам хотел поначалу купить, а потом мне отец тачку подарил. Не новая, но бегает.

— А кому продала?

— Да, Максу Кисленко.

— Я его что-то не помню.

— Вы его не знаете. Он отсюда уехал, когда меня еще и в проекте не было, а потом в тюрягу загремел. Два месяца назад вернулся.

— А за что же он сидел?

— А, фигня! Хулиганка. Трешник впаяли. Говорят, подрался с кем-то.

— Кисленко, Кисленко… Он такой невысокий, полноватый…

— Не… Это не тот! Макс выше меня на полголовы и накачанный.

— Ему лет сорок?

— Я не знаю, наверное. У него весь лоб в морщинах и залысины большие. Дядька вроде неплохой. Только неразговорчивый. Я его как-то стал про зону расспрашивать, но даже двух слов из него не вытянул.

— Он один живет?

— Не, у него и мать жива, и отец еще ничего, крепкий.

— У него братья есть?

— Сестра только. Но она не здесь живет. Где-то на Севере. В Норильске, что ли.

— А может, еще у кого можно велосипед купить?

— Правда не знаю, Валентина Васильевна! Поспрашивайте. У Андрюхи Иванова велик есть. Но он у него весь расписной. Вы на такой и не сядете. Знаете что, зайдите к Приговым. Они, может, продадут — у них два велосипеда. Только они наверняка цену ломанут.

— Жадные, что ли?

— Как сто хохлов, — нетолерантно заметил подросток. — Вон их дом, в конце улицы. Предпоследний, под металлочерепицей. Спросите дядю Петю или Антона. Тетка Валя на эту тему с вами и говорить не станет.

— Дядя Петя мне ровесник?

— Не, постарше. Петр Семенович можете его звать.

— А Антону сколько лет?