Михаил Самсонов - Пленники подземного тайника. В глубинах пещер. Том II

Максимыч его прервал:

— Но пока еще американцы нам будут нужны… Кстати, я так и не понял, зачем вам надо было приводить сюда этих мальчишек? Неужели, если их не трогать, они могли бы что-нибудь…

— Нет, они ничего не узнали бы ни о нас, ни о пещере.

— Ну, для чего же тогда держать лишние рты?

— Лишние рты — это правильно. Но руки у них не лишние.

Максимыч понизил голос. По отдельным фразам можно было догадаться, что речь идет о политике разных государств и о каком-то смертоносном оружии…

До полуночи взволнованные ребята ломали голову над услышанным. Многое еще не могли понять. Было ясно одно: они в плену у врагов.

Убедившись, что Махмут уснул, Шариф тоже закрыл глаза, стараясь прогнать измучившие их мысли. Однако громкий стон Махмута (по-видимому, он видел какой-то кошмарный сон) прервал его дремотное состояние.

Не успел Шариф успокоить друга, как за дверью послышались шаги.

— Ну вот! Своим дурацким стоном разбудил Пугало! Тише! Закрывай глаза!

Приблизившись к «берлоге» ребят, Огородное Пугало окликнул их и, не получив ответа, тихо открыл дверь. Луч фонарика скользнул по лицам ребят. Пугало, видимо, не совсем уверенный в том, что ребята спят, негромко ворчал.

— Дай ухо, — шепнул Махмут, когда дверь закрылась.

— Ну?

— Если бездействовать, мы никогда отсюда не выйдем. А если не выйдем, кто догадается об этом змеином гнезде? Нет, Шариф! Мы обязаны выйти отсюда!

— Как?

— Не понимаешь? Какая у Пугала сила? Я даже один с ним справлюсь…

— А дальше?

— Его фонарь будет у нас. Ключ от двери в большой коридор найдем в его комнате…

— А если не найдем?

— Найдем!

— Нет, Махмут, нельзя так рисковать.

Скрип двери заставил ребят прикинуться спящими. Осторожные шаги удалились вглубь огорода.

— «Туда» пошел, — шепнул Махмут. — Теперь часа два там посидит.

Камень, закрывавший отверстие в грот, с грохотом опрокинулся. Как видно, Огородное Пугало не сумел осторожно открыть его.

— Подождем. Пусть лезет… Ты, Махмут, рассуждаешь по-детски. Нанести им небольшой ущерб — это нетрудно. Но это надо делать только в том случае, если ничего другого нам не остается. Подумаешь: Пугало! Это разве для них потеря?

— А кто для них потеря?

— Например, тот, кто назвал себя «Василием Федоровичем»… Или Максимыч, или тот «начальник»!

— Какая разница?

— Пугало занимается только черной работой. А Максимыч в пещеру прибыл недавно. Значит, он приехал с каким-то новым заданием, привез что-то подлое. Думаю, тот, кого они назвали «Рестон» — это и есть начальник, с которым мы познакомились.

— А Василий Федорович какую роль исполняет?

— Точно не могу сказать. Но он не пешка! По-моему, он держит связь с внешним миром. Сам же видел, сколько из Энска везли муки. Кто-то должен раза два-три в год ездить закупать продукты.

— Пожалуй. Но Максимыч тогда ехал сюда впервые. А Василий Федорович его встречал…

Глухой грохот внезапно нарушил их шепот.

— Пугало там что-то ломает, — сказал Шариф, прислушиваясь. — Не зря он ходит ночью тайком от других. Давай сходим, посмотрим?

— Айда! — вскочил Махмут.

— Если увидит нас, скажем — проснулись от шума. Испугались и вышли посмотреть.

Через несколько минут ребята были у входа в грот и затаили дыхание.

Шариф заглянул в грот.

Свой фонарь Шульц положил на камень, направив свет внутрь грота, и остервенело колотил молотком по зубилу, словно пытаясь расколоть стену. Впрочем, это не стена…

Оказывается, это огромный камень, плотно прилегающий к стене.

Стены и потолок покрыты копотью. Значит, когда-то в гроте произвели взрыв и затем что-то сожгли. Вот отчего до сих пор здесь такой тяжелый запах — смесь гари и затхлости.

А что лежит на земле? Черные от копоти кости!..

Это же человеческие кости! Шариф почувствовал мурашки на спине.

Вспомнились слова: «Всех пленных и солдат уничтожили…»

Кто знает, не ожидает ли его и Махмута такая же участь? Может быть, надо поступить так, как советует Махмут? До утра еще далеко… Никто не услышит. Подползти к Пугалу поближе, взять вон тот камень и…

Какая у него отвратительная рожа!..

И сидит так спокойно, будто в мастерской, а не на костях замученных людей.

Между тем Шульц вытащил из-под камня еще один отколотый кусок. Он лег и просунул руку в образовавшуюся под камнем брешь. Поспешно встал. Взял в руки длинный лом. Опять лег и втолкнул лом в брешь. Лом, длиной больше метра, весь ушел под камень. Значит, за камнем — пустота!

Огородное Пугало лизнул почерневшие, пересохшие губы и снова начал долбить камень.

Что ищет здесь этот больной, дряхлый старик, вместо того, чтобы спокойно спать?

Кажется, камень дал трещину. Напрягаясь и выкатывая глаза, Шульц отодвинул отколотую глыбу.

Открылась черная дыра. У Шарифа учащенно забилось сердце. Нет ли там выхода из пещеры?

Шульц отбросил в сторону мелкие камни и на четвереньках полез внутрь.

Там, внутри, был большой ход. Шульц поднялся, сделал несколько шагов, и под его ногами сухо захрустели кости. Такие же человеческие кости, как и в гроте, только не черные, а белые.

Вот Шульц отодвинул ломом скелет, присел на корточки и вскрикнул не то радостно, не то удивленно. Что-то поднес к фонарю. Это была металлическая фляжка.

Шульц откупорил ее, вытащил свернутые бумаги. Дрожащими руками развернул их, долго рассматривал и, наконец, отбросил в сторону.

Прикрыв ладонью горловинку, он потряс флягу. Она гремела так, словно в ней лежали железные гайки. Шульц, покачиваясь, поднялся и прохрипел:

— Майн готт! [2] Майн готт — Мой бог (нем.)

Быстро снял халат и высыпал на него какие-то камни. Он брал то один, то другой камень. Пробовал зубами. Вставал и снова садился.

— Мои! Мои! Мои алмазы! — шептали его перекошенные губы.

Махмут с волнением шепнул:

— Дорогу видишь? — он показал на черную щель в дальнем конце пещеры, — как только уйдет это Пугало, мы…

— А скелеты ты видишь?

— Вижу.

— То-то. Если бы там был выход, скелетов не было бы.

— Как?

— Люди ушли бы через тот ход, пока были в живых. Не умирали бы здесь.

Махмут хотел возразить, но увидев, что Шульц встает, умолк.

Огородное Пугало всыпал камни обратно во фляжку, засунул ее за пазуху, надел халат, застегнулся, затем, подняв фонарь, зашагал к выходу. Он торопился и качался, как пьяный. Свет не падал на его лицо, но Шарифу показалось, что глаза у него стали огромными и безобразно неподвижными.

— Пошли! Сюда идет…

Когда Пугало закрыл камнем входное отверстие в грот, ребята уже были в своей спальне. В эту ночь Пугало не стал даже мыться, сразу пошел в столовую.

— Шариф! Надо проверить! Мое сердце чует, там выход есть. Завтра будет поздно. Закроют. Рисковать так рисковать!