Жюль Габриэль Верн - Черная Индия (илл. В. Ермолова)

Он обходил юго-западную часть шахты, держа в руке мощный фонарь.

Вдруг ему показалось, что в нескольких сотнях футов впереди, в глубине узкого прохода, наискось прорезавшего массив, мелькнул и погас огонек. Он кинулся туда… Напрасные поиски.

Не допуская сверхъестественного объяснения физических явлений, Гарри заключил, что в шахте наверняка бродит кто-то неизвестный. Однако ни самые тщательные поиски, ни исследование малейших неровностей стен не дали результатов; он не нашел ничего и не смог прийти ни к какому определенному выводу.

Итак, Гарри положился на случай, чтобы раскрыть тайну. Он замечал иногда вдали светлые вспышки, перелетавшие с места на место, как блуждающие огоньки; но они были коротки, как молнии, и ему пришлось отказаться от выяснения их природы.

Если бы эти фантастические огни попались на глаза Джеку Райану и другим суеверным жителям рудников, те, конечно, начали бы кричать о сверхъестественном!

Но Гарри, так же как и его отец, даже не думал об этом. И когда они беседовали об этих явлениях, вызванных, очевидно, чисто физическими причинами, то старый горняк говорил:

— Подождем, мой мальчик. Все когда-нибудь объяснится.

Нужно, однако, заметить, что до сих пор ни на Гарри, ни на Симона Форда не было сделано никаких покушений. Если камень, упавший в этот самый день к ногам Джемса Старра, был брошен злодейской рукой, то это была первая преступная попытка такого рода.

Джемс Старр, с которым говорили об этом происшествии, высказал предположение, что камень отозвался от овода штрека. Но Гарри не допускал столь простого объяснения. По его мнению, камень не упал сам собою, а был брошен. Он никогда не описал бы такой большой траектории, если бы не получил толчка извне.

Итак, Гарри видел здесь прямое покушение на себя, на своего отца или даже на инженера. Взвесив все, что ему пришлось наблюдать, можно согласиться, что он имел основание так думать.

На старых деревянных часах в зале пробило полдень, когда Джемс Старр и два его спутника вышли из коттеджа.

Свет, проникая через вентиляционный ствол, слабо озарял площадку. Тут лампочка Гарри казалась бесполезной, но вскоре должна была понадобиться, так как старый мастер хотел вести инженера в самый дальний конец шахты Дочерт.

Пройдя мили две по главному штреку, три разведчика, — мы увидим, что это была именно разведка, — подошли ко входу в узкий туннель, свод которого опирался на деревянные крепления, обросшие беловатым мхом. Туннель шел примерно в том же направлении, что и верхнее течение Форта, находившееся в полутора тысячах футов над головой.

Джемс Старр и Симон Форд шли, беседуя между собой. Полагая, что инженер мог несколько позабыть расположение шахты Дочерт, Симон Форд напоминал ему очертания и сопоставлял ее план с географическими ориентирами.

Гарри шел впереди, освещая дорогу. Иногда, внезапно направляя свет в сумрачные углубления, он старался уловить в них какую-нибудь подозрительную тень.

— Далеко нам идти, старина Симон? — спросил инженер.

— Еще с полмили, мистер Джемс. Раньше мы сделали бы этот путь в вагонетке, по рельсам… Как давно это было.

— Значит, мы направляемся к концу последнего пласта?

— Да. Я вижу, вы хорошо помните шахту.

— Еще бы, Симон, — произнес инженер, — если не ошибаюсь, это было трудное место для проходки.

— Верно, мистер Джемс. Там наши кайла отбили последний кусок угля. Я помню это, как сейчас! Я сам нанес этот последний удар, и он отдался у меня в груди еще сильнее, чем в пластах! Дальше шли только песчаники да сланцы, и когда вагонетка покатилась к подъемному стволу, мне показалось, что я иду за гробом бедняка. Словно вся жизнь ушла из шахты с этой вагонеткой!

Глубокая грусть, с которой старый мастер произнес эти слова, взволновала инженера, которому была понятна эта скорбь. Такие чувства испытывает моряк, покидая свое тонущее судно, или фермер, у которого разрушают дом его предков.

Джемс Старр пожал руку Симону Форду. Тот ответил крепким рукопожатием.

— В тот день мы все ошиблись, — сказал он. — Нет, старая шахта не умерла! Шахтеры покидали не труп, и я смею утверждать, что сердце шахты еще бьется!

— Говорите же, Симон! Вы открыли новый пласт? — взволнованно вскричал инженер. — Я так и знал! Ваше письмо не могло иметь другого значения! Такое известие, да еще с шахты Дочерт… Что еще могло бы меня интересовать, кроме открытия угленосного слоя?

— Мистер Джемс, — ответил Симон Форд, — я не хотел говорить об этом никому, кроме вас…

— И хорошо сделали, Симон! Но скажите, как, с помощью какого бурения вы убедились…

— Послушайте, мистер Джемс, — произнес Симон Форд. — Я нашел не залежь…

— А что же?

— Только доказательство того, что эта залежь существует.

— Какое доказательство?..

— Можете ли вы допустить, чтобы из недр земли выделялся рудничный газ, если там нет угля, из которого он получается?

— Конечно, нет! — ответил инженер. — Без угля не может быть и газа. Без причины следствия не бывает…

— Как нет дыма без огня.

— И вы обнаружили присутствие метана?

— Старый горняк не может ошибиться, — ответил Симон Форд. — Я сразу узнал нашего старого врага, рудничный газ.

— Но может быть, это другой газ? — возразил Джемс Старр. — Метан почти лишен запаха, он бесцветен! По-настоящему он выдает свое присутствие только взрывом…

— Мистер Джемс, — ответил Симон Форд, — угодно ли будет вам позволить мне рассказать о том, что я сделал… и как сделал… по-своему, извинив за длинноты?

Джемс Старр хорошо знал старого мастера — почтенному шахтеру нужно было предоставить рассказывать, не перебивая его.

— Мистер Джемс, — продолжал Симон Форд, — за эти десять лет не было дня, когда бы мы с Гарри не думали о том, чтобы вернуть копям их прежнее благосостояние, — ни одного дня! Если существуют какие-нибудь залежи, мы решили во что бы то ни стало их открыть. Но каким способом? Буренье применить мы не могли, но у нас было шахтерское чутье, а чутье часто бывает сильнее разума. По крайней мере я так думаю…

— И я с вами совершенно согласен, — вставил инженер.

— Так вот что раза два Гарри пришлось видеть, когда он бродил по западной части шахты: где-нибудь за поворотом или сквозь щели в закладке крайних штреков появлялись и внезапно исчезали огни. Отчего они вспыхивали — я не понимал и до сих пор не понимаю. Ясно одно — эти огни доказывают присутствие рудничного газа, а наличие этого газа означает, что там есть пласт угля.

— Огни не давали взрывов? — живо спросил инженер.

— Лишь мелкие, частные взрывы, — ответил Симон Форд. — Такие же, какие вызывал я сам, когда хотел убедиться в наличии рудничного газа. Вы помните, каким способом предупреждали взрывы в шахте, пока наш добрый гений Гемфри Дэви не изобрел своей безопасной лампы?