Луи Анри Буссенар - Охотники за каучуком

Фазенды почти беспрерывно следуют одна за другой, на сколько только хватает глаз. Внимание путешественника невольно останавливается на зеленеющих лугах, где пасутся громадные стада полудиких быков, под надзором еще более диких пастухов. На холмах и пригорках виднеются жилища фазендейро, так как эти возвышенные места предохраняют их от наводнений. Здесь же раскинулись и прилежащие хозяйственные постройки, магазины, склады, бараки для служащих. По берегу стоят на своих якорьках бателлао, пироги и целые флотилии всевозможных судов, крупных и мелких; здесь, очевидно, производится погрузка скота.

Словом, тут уже чувствуется известное оживление, жизнь и деятельность. А что бы было, если бы не проклятая каксоейра, которая, как на зло, разгораживает эту прекрасную реку на две половины и тем, быть может, на долгое время препятствует более широкому развитию деятельности местных отважных колонизаторов.

Их здесь по меньшей мере двенадцать человек белых, раскинувших свои владения на расстоянии тридцати километров от Мокажахи, дающих заработок многочисленным слугам и рабочим, живущим патриархально, не имеющим никаких развлечений, кроме кратковременной отлучки в Боа-Виста, столицу кампо на Рио-Бранко.

Боа-Виста — это столица кампо на Рио-Бранко. Однако это громкое название не должно вызывать в воображении читателя представления о каком-либо Эльдорадо, затерявшемся среди амазонской пустыни. Нет, он не должен думать, что в этой столице, хоть это и столица, встретит роскошь и утонченность, которыми так дорожат вообще бразильцы, или хотя бы только удобства рядового европейского города. Нет, это даже не людный, цветущий и богатый город, как Манаос, шумный, оживленный, полный движения и лихорадочной торговой деятельности; это даже не просто большое торговое село, какие встречаются во всех государствах Европы.

Столица кампо на Рио-Бранко похожа на тех испанских нищих, быть может, в самом деле подлинных гидальго, могущих насчитать целую вереницу имен и титулов своих предков и тем не менее завтракающих одной сырой луковицей, обедающих одной сигаретой, и ужинающих серенадой, — нищих, все имущество которых состоит из дырявого плаща и пары панталон, изукрашенных бесчисленными заплатами.

Тем не менее это родовитые гидальго — дворяне чистейшего происхождения.

Так и эта столица со своими двадцатью пятью — тридцатью жалкими домишками, сплошь крытыми соломой, маленькими, частью выбеленными известью, но в громадном большинстве опрятными и удобными, Боа-Виста, построенная на холме над рекой, все-таки столица.

Все в этом мире относительно.

Но как знать, не украсится ли этот эмбрион будущего города в непродолжительном времени фабриками, заводами, банками, театрами, отелями, доками, железной дорогой, телефонами и телеграфом? Удивительный рост некоторых австралийских и североамериканских городов дает основания надеяться на осуществление этого смелого предположения, тем более, что эта чудная страна решительно ни в чем не знает недостатка, а сами бразильцы — поистине удивительные колонизаторы.

Но что бы ни готовило этой столице будущее и чем бы она ни удивила наших потомков, в данный момент она все еще очень далека от всего этого. Только два общественных здания являются как бы залогом будущей цивилизации и культуры этого города — это церковь и школа.

Церковь, впрочем, еще только строится. Но начальная школа функционирует и чрезвычайно усердно посещается детьми белых, мамалуков и индейцев, работающих слугами у белых.

Несмотря на малые размеры этого «города будущего», обороты здесь совершаются довольно крупные, конечно, главным образом благодаря присутствию здесь белых, основные владения которых — крупные фазенды внутри страны. В числе этих белых только два европейца; один из них — португалец, а другой — итальянец. Остальные тридцать человек белых — уроженцы берегов Амазонки.

Тридцать два фазендейро на такую громадную территорию, скажут, очень мало! По-видимому, да! Но в сущности, эти интеллигентные работники, деятельные, энергичные, создали тем не менее все элементы будущей цивилизации и нашли средства удовлетворить насущные требования будущих переселенцев. Благодаря им, колонисты могут смело явиться сюда в каком угодно числе и все найдут здесь себе заработок, найдут готовый кусок хлеба, поддержку и защиту в случае надобности. Мальтус, столь осмеянный экономист, быть может, совершенно напрасно осмеянный, говорил с несколько грубым красноречием человека, привыкшего только считаться с цифрами: «Там, где родится человек, должен родиться и хлеб». В этих словах усмотрели только простой афоризм, грубую шутку человека, возымевшего претензию ограничить человеческую расу количеством продуктов питания. Но эта ошибка не простительна такому мыслителю, как он, тем более, что производство продуктов питания не может быть точно определено, а потому мы считаем себя вправе придать иное толкование его фразе, именно в таком смысле: «если родится на свете человек, то обеспечьте его хлебом».

А это в сущности не что иное как приглашение каждому человеку следовать благородным законам обязательного для него труда.

Таким образом Мальтус был прав, сказав, что когда родится человек, должен родиться и хлеб, и обратно, как прекрасно сказал Поль Бер: «Там, где есть хлеб, должен родиться и человек».

Таким путем скотоводы на Рио-Бранко видоизменили, быть может, сами того не подозревая, изречение английского экономиста: они использовали не имеющийся хлеб, а имеющихся быков.

И вот, в настоящее время тридцать две фазенды кампо имеют не менее тридцати двух тысяч голов рогатого скота и не менее четырех тысяч лошадей. Кроме того каждая из этих фазенд кормит огромное число служащих в качестве гребцов, носильщиков, сельскохозяйственных рабочих и домашней прислуги, негров, мамалуков, замбо и особенно индейцев, отказавшихся от бродячей жизни, живущих теперь в сравнительном довольстве, обеспечивших себе безбедное существование в будущем, имея верную и хорошо оплачиваемую работу.

Особенно важно знать, что кампо Рио-Бранко, как ни кажется пустынным и безлюдным с первого взгляда, весьма деятельно эксплуатируется, и маленький городок, посад Боа-Виста, является центром, из которого исходят и где концентрируются все коммерческие и интеллектуальные интересы этой области.