Станислав Струмп-Войткевич - Агент № 1

Как оказалось, через несколько часов после того, как Георгий покинул квартиру Апостолидиса, весь дом был окружен немцами и греческой полицией. Обыскивали квартиру за квартирой. Апостолидис в это время сидел за обеденным столом, когда с парадного и черного входов в его квартиру ворвались вооруженные автоматами немцы.

— Кто здесь живет? — выкрикнул один из них.

— Никого чужого. Здесь, видимо, какая-то ошибка, — ответил перепуганный хозяин.

Тем временем гестаповец вытащил из кармана фотографию Георгия Иванова и поднес ее к глазам Апостолидиса.

— Знаешь его? — спросил он.

— Нет… А кто это?

— Неужели ты никогда его не видел?

Апостолидис взял в руки фотографию, внимательно пригляделся к ней.

— Нет, никогда, — твердо ответил он, все еще не отрывая взгляда от фотографии.

Его все же забрали и продержали в гестапо несколько дней, а когда, наконец, выпустили, это уже был перепуганный до смерти человек, полуагент гестапо.

Таким образом, немцы узнали о пребывании Георгия Иванова в Греции, откуда-то им удалось даже заполучить и его фотографию. Трудно было поверить в предательство Пандоса, но кто же еще мог снабдить немцев фотографией? Перепуганный Апостолидис явился, наконец, на работу, но о фотографии ничего не мог толком сказать, кроме того, что Иванов на ней был очень похож на себя, только чуточку помоложе и сфотографирован при этом в фетровой шляпе…

Нужно было искать другое пристанище. Новую безопасную квартиру для Георгия начал подыскивать доктор Костас Янатос. Он отправился к Михаилу Папазоглу, владельцу туристского бюро и известному в Афинах деятелю туризма. Квартира самого Папазоглу, расположенная в центре города и часто посещаемая знакомыми и клиентами, плохо подходила для убежища. И тот, в свою очередь, отправился к своему другу Никосу Лабринопулосу, бывшему офицеру греческой полиции, который теперь был служащим в банке. Лабринопулос среди оккупантов пользовался доверием. Это был нервный сухощавый человек, умный и осторожный.

— Нико, — сказал ему Папазоглу, — с Ближнего Востока прибыл один человек, хороший знакомый братьев Янатос. Нужно его как-то укрыть…

— Не имею ничего против, — согласился Лабринопулос, — но только нужно проверить, что это за человек… Возможно, он служит у немцев и выдаст нас в их руки?

Услышав о злоключениях Иванова, бывший полицейский добавил:

— Что же это получается? Человек в Афинах всего несколько дней — и его уже предали? Что-то не нравится мне вся эта история…

Он недоверчиво покачал головой, но, поскольку ничего нельзя было поделать, Георгия временно пристроили у кого-то из знакомых в доме. Сведения, которые удалось о нем собрать по секрету от Янатосов, были самые успокаивающие. Об Иванове еще помнили в спортивных кругах, нашлись и люди, знавшие его семью, и, наконец, кое-кто из греков, принадлежащих к подпольным организациям, подтвердил, что их товарищи, совершая рейс на подводной лодке, действительно ехали вместе с человеком, внешность которого сходилась с описываемой. Кроме того, и сам Папазоглу однажды помогал Георгию во время сеанса по радио, а Лабринопулос, все еще не освободившийся от подозрений, полностью успокоился лишь тогда, когда Никос Брусали, известный спортивный деятель, сказал ему:

— Ты об Иванове спрашиваешь? Так это же лучший спортсмен Греции, золотой парень!

Теперь нужно было решать, каким же образом было раскрыто появление Иванова.

— Мы рискуем жизнью, — говорили между собой Янатосы, Папазоглу и Лабринопулос. — Поэтому необходимо установить, с кем, кроме нас, входил в контакт эмиссар.

И тут Георгий вскользь упомянул о своей встрече с Тиносом Пандосом.

— Но, — тут же оговорился он, — я не допускаю даже и мысли о том, что он мог меня предать. Мы дружим с самого детства. Это значило бы окончательно потерять веру в человека… Уверяю вас, что любые ваши подозрения не дадут никаких результатов.

Однако греки, великие знатоки характеров и путаных путей человеческих, люди подозрительные. Переглянувшись, они начали задавать Георгию различные вопросы. На это Георгий тоже ответил вопросом.

— Есть ли у вас брат? — спросил он Лабринопулоса.

— Есть, — ответил тот.

— Мог бы он вас предать?

— Мой брат Панделис? Конечно же, нет.

— То же самое я должен сказать и о Тиносе. Ведь это не просто приятель, он был мне почти братом. Пару раз мне удавалось выручать его из больших передряг, однажды я даже спас его, когда он тонул…

Лабринопулос сделал вид, что успокоился, но, будучи офицером полиции, целиком не избавился от подозрений и попросил сообщить ему адрес Пандоса. Инженер указал ему адрес, но тут же добавил:

— Вы не застанете его дома. Тинос поехал в Салоники. Он отправился туда, чтобы сообщить обо мне моей матери.

Прошел еще день, и Лабринопулос, посоветовавшись с Папазоглу, решил проверить, действительно ли Пандос живет по указанному адресу. На Неа-Змирни они отправились втроем — два брата Лабринопулоса и Папазоглу. Один из них должен был постучаться в квартиру, а остальные ждать в стороне. В случае, если бы Пандос оказался дома, что было бы уже довольно неправдоподобно, они договорились, что скажут ему, будто бы разыскивают какого-то другого Пандоса, биржевого маклера.

…Дверь открыла пожилая женщина. На вопрос о жильце она ответила:

— В это время его никогда не бывает дома, он всегда выезжает в город.

— А как зовут этого Пандоса, который здесь живет? Потому что нам нужен тот Пандос, который работает на бирже.

— Константинос, Костас Пандос. А где он работает, не могу сказать. Приезжайте в обед и тогда наверняка застанете его, он говорил утром, что приедет к обеду.

Результат этого визита встревожил друзей Иванова. Получалось, что Пандос лгал и вовсе не ездил в Салоники. Недоверчивый Лабринопулос понял это так: предатель сидит на месте в Афинах и дожидается результатов своего подлого доклада.

— Нет, Тинос не мог меня предать, — упрямился Георгий, когда ему обо всем рассказали.

В конце концов решили, что, может, Георгий и прав, но на всякий случай посоветовали ему соблюдать крайнюю осторожность и никого не наводить на следы, ведущие к домам, в которых он будет скрываться.

Тем временем в кладовке пани Марианны Янату постепенно громоздились весьма странные припасы. Инженер наладил связь с каким-то таинственным англичанином, который был известен в Каире под кличкой Чарли. Посланцы этого офицера появлялись в условленных местах и вручали агенту № 1 пакеты разной величины. Затем двенадцатилетняя кузина Янатосов брала у инженера эти передачи, клала их в корзинку, прикрывала овощами и несла все к тете с дядей. Девочка, недавно потерявшая родителей, жила у родственников, помогая им по хозяйству. Лучшего связного трудно было бы и придумать. Сообразительная, смелая и решительная, Эли прекрасно понимала подлинный смысл своих прогулок.