Джиллиан - Город Голодных теней. Разносчик

- Нет, - решительно сказала девушка. - Но не пугайтесь. Остальное спрошу завтра. Спокойной ночи!

- Спокойной.

Не переключая телефон с "тишины", Наташа оставила его на кухне и отправилась в комнату. Торшер, предусмотрительно оставленный работающим, мягко освещал комнату. Девушка медленно опустилась на диван, рядом с Радимом. Вгляделась. Его вымытые волосы высохли и слегка распушились. Длинное худое лицо напомнило, что заснул он голодным... Наташа сложила руки на коленях, задумалась, глядя на парня.

Его напугали сегодня до паники. Она вспомнила, как в гараже он обнял её, жалуясь, как много всего произошло за один только день его жизни. А потом мысленно хмыкнула: она вышла проводить Игоря - и, вернувшись, обнаружила измученного рвотой, но ревнивого мужчину, мокрого от воды, которой пытался смыть неприятный запах. Но ревнивого. "А что будет завтра? Завтра, когда его познакомят с "невестой"? Богатая, наверняка красавица... Стоит ли понимать его отношение ко мне как влюблённость?.. Тороплюсь. Скорее - это привязанность. Из суеверия, что прошёл сотни километров до моего города, чтобы встретить меня. А я? - Она засмотрелась на его скулы, на его хмурый даже во сне рот. - А я пока не представляю, что он может уйти и жить где-то без моего присмотра. Это... эгоизм? Типа - он мой ученик, и я за него в ответе? Хотя какой уж тут ученик, если я с ним почти и не занималась?.. Глупые рассуждения. Мы и знакомы-то... Пусть даже с его уверенностью, что я его цель долгих путешествий. Пора спать. Утро вечера мудреней. Вот и понадеемся на эту мудрость..."

Наташа мягко встала и подошла к своей кровати, приготовленной ко сну заблаговременно.

Странное чувство овладело ею, когда она тихонько скользнула под одеяло и оттуда дотянулась до кнопки торшера. Ночь, темно - и напротив неё мужчина. В одной комнате.

Волчица, лежавшая на полу, между диваном и кроватью, подняла морду. "Я настороже", - напомнила она.

Наташа дремотно кивнула ей и уснула.

... Каша сочно скворчала и охала в кастрюльке, когда Радим встал на пороге кухни и втянул носом запахи с плиты.

- Доброго утра! - приветствовала его Наташа. - Давай умываться побыстрей - и завтракать.

Он, на несколько секунд застыв взглядом на накрытом столе, радостно улыбнулся во весь рот и мгновенно пропал в ванной комнате. Наташа фыркнула ему вслед: "Выглядел брутально - в этом своём чёрном прикиде! Пока на стол не посмотрел!" и засмеялась. Не-ет, такое ей нравится. Хотя за столом и придётся поговорить серьёзно.

Радим сел за стол и вздохнул от счастья. Которое тут же ему и обломали.

- Овсянка, сэр! - провозгласила Наташа, ставя перед ним тарелку с кашей.

- И всё? - разочарованно спросил парень, чуть не обиженно глядя в тарелку.

Едва удерживаясь от смеха и жалости, Наташа смилостивилась.

- Нет, не всё. Потом будет диетическая сарделька, салат из тёртой моркови и десерт из творога. И сок. Яблочный, немного разбавленный. У тебя желудок слабый. Придётся постепенно готовить его к приёму нормальной пищи.

Ничего. Кашу подмёл так, что за ушами трещало. Девушка только приступила к своей порции, а его тарелка уже опустела. Предвидя такой вариант развития событий, она заранее приготовилась и сейчас, ни слова не говоря, повернулась к кухонному подоконнику, чтобы снять с него небольшой поднос с остальными блюдами. Убрала его тарелку и поставила поднос перед ним.

- Поговорим? - предложила она, втайне собираясь заставить его не торопиться с завтраком. - Что ты сегодня делаешь?

- Не знаю, - последовал ответ.

Прикинув всё, что с ним вчера произошло, Наташа вынуждена была признать, что он прав. Растеряться в таком положении может любой. Правда, по Радиму не видно, что он растерян. Он просто констатировал факт. А может, и не думал ещё.

- Поскольку ты теперь со мной (он вдруг медленно улыбнулся, не глядя на неё, и она поперхнулась, когда сообразила, что сказала)... Ну, - и упрямо закончила: - Поскольку ты со мной работаешь и учишься, то начнём вот с чего. Звонил Алексеич. Предложил твой побег из гаража объяснить хозяину потерей памяти.

Вот теперь его глаза округлились. Она поняла: опять?!

- А-а... не слишком примитивно?

- Нет, - твёрдо сказала Наташа. - Обоснования: ты был пьян, ничего не помнишь. Обоснования со стороны хозяина, о которых он, естественно, промолчит, - ты владеешь силой, которая тебе и помогла выйти из-под замка. Он сам додумается до этого, когда ты скажешь, что был пьян и не помнишь, как выходил.

- Хорошо, - согласился Радим. И криво ухмыльнулся. - А как быть с квартирой? Он ведь меня сегодня туда поведёт.

- Когда?

- После ресторана.

- Не тяни. Что ты информацию кусочками бросаешь? - раздражённо сказала Наташа. - Мне нужна полная картина, чтобы сообразить, как с тобой сегодня заниматься.

Он насторожился.

- Ты хочешь со мной заниматься вот этим... - Он затруднился с определением, но кивнул в сторону подоконника, на котором до сих пор лежала стопка книг, отобранных им. - Ну, вот этим, которым Игорь занимается?

- Да.

На этот короткий ответ он заглянул в глаза Наташи, и что-то ей стало неуютно: он будто проверял, не врёт ли она. Вся детскость, с которой он только что уплетал кашу, исчезла. Это был мужчина, длинный, даже сидя, болезненно худой, и, как ни странно, много повидавший в жизни... Он проверял жёстко, не отпуская её взгляда. О степени его внимания можно было судить даже по тому, что ложкой он зачерпнул горку творога, и она так и провисла в воздухе. Наконец он нервно дёрнул уголком рта, перевёл взгляд на ложку, но не съел творог, а опустил ложку в чашку.

- Ты что? - удивилась Наташа. - Передумал заниматься? - А про себя испугалась: "А если тот его хозяин переманил его таки? Если сейчас он встанет - и уйдёт? И... что тогда мне делать? Я не хочу, чтобы он уходил!"

- Я... в последнее время, - выговорил он, не глядя на девушку, - стал какой-то... Слабый. Не в том смысле, что я... что меня тошнит... Когда тебя не было, было легче.

И замолчал. А Наташа почувствовала, как холодеют щёки из-за отхлынувшей крови. Всё. Сейчас уйдёт. Скажет: "Спасибо за гостеприимство, но, кажется, я загостился у тебя. Пора и честь знать!" Вот так высокопарно. И хлопнет дверью за собой.

А потом чуть не заплакала, одновременно чуть не засмеявшись с горечью, когда поняла, что он имеет в виду. И облегчения, и выступивших слёз она скрывать не стала. Вытерла глаза и глубоко вздохнула.

- Одиночество - да. Это хорошо - в смысле, когда не надо ни о ком беспокоиться. Только ты не забывай: да, у тебя появилась я. Но и ты у меня появился. Мне ещё страшней. Я-то среди своих. Среди людей, которые привыкли друг о друге заботиться. А ты... Ты - там, среди этих людей, которых, честно говоря, я боюсь. Каково мне - постоянно думать, что с тобой? Где ты сейчас? Как с тобой обращаются...