Анатолий Минский - Князь без княжества

Наблюдая за мышиной возней вокруг предстоящей операции, князь подумал в тысячный раз, что механизм государственного и военного устройства империи нелеп до безумия. Нет военачальника, имеющего полномочия сжать армию в кулак и повести в бой оптимальным образом. Военный совет больше напоминает собрание паевых дольщиков торговой компании, которые судорожно соображают – сколько вложить активов в предстоящую сделку, каковы возможные доходы и убытки, сколько средств оставлено дома, чтобы не ослаблять собственные территории, удаленные от поля битвы на десятки дней пути по воздуху. Не генералы, а счетоводы, им ротой командовать не по плечу. Зато масса рассуждений о чести, о доблести! Сколько потом будет примазавшихся к победе! Она будет вырвана не кабинетными высокомудрыми рассуждениями, а ценой жизни десятков и сотен истинно благородных, навсегда сгинувших в Нирайнском заливе.

– Почти три сотни есть. Летим, – объявил Алекс, не дожидаясь формального одобрения главного акционера. – Но это лишь часть дела. Пока не построены железнодорожные пути вдоль побережья, а золото продолжает вливаться в роскошь, противник имеет лучшую возможность передвижения сил. Как в прошлый раз, ожидается обстрел наших селений и малых фортов. Мне нужны добровольцы на следующий вылет – по боевым кораблям ламбрийцев. Да, потери там будут больше, двое из трех не вернутся. Но, синьоры, пора приучить наших западных торговых партнеров, что война – убыточный способ изменения условий контракта, иного языка они не приемлют.

Опустилась тишина. Князь умудрился и монарха оскорбить, обвинив в транжирстве, и пригласил теев к массовому самоубийству ради спасения черни, населяющей рыбацкие деревушки. Следующая война... когда она будет? Когда молчание затянулось, Алекс продолжил:

– Я понял вас. Тогда после первого вылета сам обращусь к теям и приглашу добровольцев топить фрегаты. Истинно благородные меня поддержат. Ваше величество! Разрешите идти? Время дорого, не могу тратить его на болтовню.

Ни у кого не осталось иллюзий. Тей Алексайон добьется успеха – полного или частичного. Но, если и не погибнет, никогда не уживется с императором на одном материке.

Остаток дня заполнился приготовлениями. В море отправился паровой кораблик со станцией искрового беспроволочного телеграфа – сообщить, когда эскадра тронется с банки. Три больших ламбрийских торговых судна, реквизированных на время военной кампании, приняли отряды теев.

Князь выделил час времени и сбежал из порта, совершив проступок, за который содрал бы шкуру с любого подчиненного. Он отправился к жене.

В забитом войсками Нирайне не нашлось свободного места. Иана и Ева заняли комнату на постоялом дворе в пригороде.

– Мне можно с тобой? В Злотисе я доказала, что умею носить бомбы не хуже мужчин!

– Милая... Твои подвиги и в Злотисе, и в Нирайне нам обошлись слишком дорого. Умоляю, мне и без того тяжело. Не осложняй.

– Обещай, что непременно вернешься!

– Обещаю очень постараться.

– Если... я тогда даже и не знаю...

– Никаких «если». Поцелуй за меня Айну. А теперь поцелуй меня. Крепче.

Пользуясь, что Ева предупредительно покинула комнату, супруги вцепились друг в друга с отчаянием от понимания, что впереди – бой...

И – как знать. Быть может, сегодня последняя встреча.

Близость придала Алексу сил. Внутреннюю Силу в том числе. Он чувствовал, что в ближайшую ночь справится и с двумя, и тремя, а понадобится – с четырьмя вылетами!

Разведчик передал, что ламбрийская армада начала сниматься с якорей с вечерними сумерками. Последняя каблограмма оповестила: кораблик обнаружен и подвергся обстрелу. На этом связь оборвалась.

А потом началась феерия.

Глубокая ночь. Коварный залив со множеством рифов и отмелей. Три больших судна, их опытные шкиперы осторожно продвигаются на запад. Сотня теев на каждом, марсовые площадки, облепленные телами, по вантам взбираются новые смельчаки.

Сильный ветер. По меркам мирного времени, в такую погоду не одевают крылья. У войны свои мерила.

Групповой ночной вылет не практиковался никем и никогда. Не видно ориентиров, кораблей, других теев. Но уж если делать все с точностью до наоборот, Алекс решил быть последовательным. Он приказал каждому нацепить фонарь, подав пример.

И в угольно-черное небо потянулась цепочка огней. С соседних судов – тоже.

Огни внизу, точнее – частые вспышки выстрелов, обозначившие корпуса боевых кораблей.

Несколько небесных огоньков сорвалось с небосвода, будто невидимые ножницы обрезали нити, удерживавшие их на высоте. Остальные продолжили путь. Главная цель – транспорты.

Горан и Алекс не брали бомб, ограничившись зажигательными шашками. Когда глаза, нацеленные на поиск слабо освещенных парусно-паровых судов, уловили их следы на фоне волн, теи спикировали.

Строй небесных огоньков нарушился. Икарийские синьоры, наследники того самого легендарного Икара, бросились вниз.

Чем ближе к судну, тем точнее прицел.

Чем ближе к нему, тем выше вероятность получить пулю.

Ночь, никто не видит тебя, кроме Всевышнего. Никто не знает, как ты поступил – сбросил заряд с высоты гюйса, подставляя живот винтовочным стволам. Или с безопасного расстояния, а то и вообще в воду, подальше от ружейных вспышек, потом рассказывая небылицы о героическом мужестве да отчаянной собственной смелости.

Вопрос только совести. И чести.

Бомбы посыпались на палубы.

Сражаясь с особо свирепыми порывами ветра, Алекс принял к берегу. Он насчитал тридцать два костра из корабельного дерева и человеческого мяса.

На сушу вернулось не более половины отплывших теев.

Никто из выживших не отказался лететь на бомбежку боевых кораблей, где, как ни странно, потери были не столь трагичны.

Дюжина осилила и третий вылет – на оставшиеся транспорты, вошедшие в залив. Алексу казалось, что он ссыпает боеголовки прямо в гущу пехотинцев, переполнивших палубы. Спасенные с затонувших судов снова оказывались под бомбежкой и в ледяной воде...

Князь дотащился до казармы и выпал из реальности на половину суток, истощенный досуха. За время вынужденного отдыха произошло важное событие: ламбрийские корабли прекратили обстрел побережья, у Нирайна появился паровой бот под белым флагом и с парламентером на борту.

Ламбрийский капитан-адмирал предложил перемирие с принятием империей поправок к генеральному торговому соглашению. Ванджелису хватило твердости послать его подальше – убираться на запад безо всяких условий. Через зимние шторма на потрепанных переполненных лоханках, без пополнения водой, углем и продовольствием? Через сутки мир был подписан, ламбрийцы лишь выторговали возможность высадить пехоту в Аделфии и перезимовать.