Джоан Уайлдер - Жемчужина Нила

Джек занял выгодную позицию на внешнем выступе стены справа от Джоан и Омара, зная, что с этой точки он не промахнется. Он ухватился за длинную веревку, свисавшую с одной из колонн, и оттолкнулся от выступа. Стиснув зубы, он подтянул колени к животу, приготовившись к удару, и, чтобы не промахнуться, все время активно двигал плечами, корректируя полет.

Джек летел, набирая скорость и проклиная Омара, все ближе подбиравшегося к Джоан.

Он согнул ногу, обутую в ботинок из крокодиловой кожи с каблуком высотой в два дюйма, выбирая оптимальный угол удара.

Удар пришелся точно в челюсть Омара. Тот пронзительно закричал, зашатался, пытаясь удержаться, и, беспомощно переступая ногами, полетел вниз.

Омар падал вниз головой с широко открытыми глазами и, не отрываясь, смотрел на стремительно приближающееся пламя, языки которого, словно предвкушая долгожданную встречу, рванулись вверх и поглотили его.

Джоан зашаталась и зажала уши руками, чтобы не слышать воплей Омара, летевшего в преисподнюю в своем роскошном одеянии, трепетавшем, как крылья мотылька. Страх покинул ее, и от сознания того, что ей больше ничто не угрожает, она разрыдалась, не в силах более сдерживать слезы, лившиеся в три ручья. Джек схватил ее, бившуюся в истерике, и крепко сжал в объятиях.

Джоан расслабилась и в полном смысле слова повисла на Джеке. Все было кончено, а для них начиналась новая жизнь.

Когда Омара не стало, дервиши окружили своего священного, драгоценного Алмаза. С толпой произошла удивительная метаморфоза: из злобного кровожадного стада она превратилась в мирное собрание граждан. Пламя вспыхнуло последний раз, стало затухать и погасло, а на земле дымилась лишь горка пепла — все, что осталось от Омара и его деревянного алтаря.

А сияние вокруг Алмаза не исчезло. С помощью Джоан Уайлдер и Джека Коултона Алмаз вернул свет священной любви своему народу.

Сверкающие сине-зеленые волны лениво бились о борт судов, неспешно плывущих вниз по Нилу. Солнце медленно всходило над холмами, раскрашивая синее небо полосами розового, лавандового и персикового цвета. У кромки воды собрались многочисленные домашние и дикие животные, которые пришли к реке, чтобы напиться воды и искупаться. При виде кораблей они прервали свое занятие и подняли головы, издавая странные звуки, словно торжественно приветствовали скользящие по воде суда. Вокруг белоснежных парусов порхали птицы с разноцветным ярким оперением. Мелькая между высокими мачтами, они щебетали и пели.

Рядом с Джеком стояла Джоан, одетая в струящиеся африканские одежды цвета слоновой кости, отделанные синим, как сапфир, шелком и украшенные золотым шитьем. Это был день их свадьбы.

Волосы Джоан были украшены цветами водяных растений, а в руках она держала необъятный букет пахучих, дурманящих тропических цветов. Она часто пыталась представить себе свою свадьбу, но на такую экзотику воображения у нее не хватило. Она улыбнулась Джеку и подмигнула ему. В эту минуту у нее было такое чувство, что весь мир принадлежит только ей. Она слышала, как птицы и животные, каждый по-своему, приветствуют ее.

Джоан оказалась права, когда сказала Джеку, что они созданы друг для друга. Больше ни разу она не позволит себе усомниться в их любви. Джек послан ей Богом, и их любовь нельзя назвать обычной. Она была священной, настоящим даром.

Джек держал руку Джоан. Никогда он не видел ее такой красивой. Легкий бриз шевелил ее волосы, обрамлявшие лицо золотым ореолом. Зеленые, как изумруд, глаза светились любовью, но было в них еще что-то, наполнявшее Джека безудержной радостью, — в них поселилось умиротворение и безмятежное спокойствие, и он очень надеялся, что навсегда. Это вселяло уверенность в их будущее. За год знакомства они прошли через многие испытания, но ничто — ни оружие, ни авиационные катастрофы, ни ожидание смерти на дне той ямы — не испугало его так, как заявление Джоан, что она уходит от него.

Джек подмигнул Джоан. Ему следовало сделать ей предложение значительно раньше, тогда они избежали бы всех этих любовных мучений. Он был рад, что венчал их Алмаз. Ни один знакомый священник, ни один раввин не могли сравниться с ним в святости. И Джек был уверен, что благословение Алмаза навсегда свяжет их узами брака, которые Джоан никогда не сможет разорвать. На этот раз ошибки быть не могло.

Алмаз дружески улыбнулся.

— И так, мы начинаем!… У нас есть кольцо?

Джек повернулся к своему лучшему другу Ральфу. Тот, улыбаясь полез в карман жилета, удивленно открыл рот; рука была пустой. Робко улыбаясь, он обшарил другие карманы. Джек начинал терять терпение.

Дервиши обернулись и подозрительно уставились на Ральфа.

Ральф хихикнул и посмотрел на Алмаза, взгляд которого не сулил ему ничего хорошего. Тогда он разжал кулак и показал Джеку кольцо.

— Я пошутил! Джек взял кольцо. Ральф пожал плечами.

— Как всегда Ральфу шиш, — недовольно пробурчал он.

Неожиданно Тарак хлопнул Ральфа по плечу. Он обернулся и увидел, как братья, подбрасывая, передавали что-то друг другу. Ральфу показалось, что они выбрали не самый подходящий момент для жонглирования. Наконец, предмет упал в руки Тараку, который, широко улыбаясь, протянул его Ральфу. Это был настоящий нож дервишей, украшенный драгоценными камнями.

Ральф смотрел на сокровище, которое сверкало и переливалось в лучах восходящего солнца многочисленными сапфирами, рубинами, жемчугом, бриллиантами и изумрудами. Это был королевский подарок. Он перевел взгляд на Тарака, дружески кивнувшего ему, но не верил своим глазам. Кто-то подарил ему, Ральфу, подарок.., и не собирался дернуть за веревочку, чтобы вырвать его из рук. Это было чудо!

— Ну.., ребята, — заикаясь, проговорил он. Ему никогда и никому не доводилось говорить «спасибо». Ральф потерял дар речи. Джек взглянул на свою прекрасную Джоан и поторопил Алмаза:

— Не останавливайтесь, пожалуйста. Алмаз согласно кивнул.

— В этот замечательный день мы все собрались здесь, чтобы стать свидетелями самого значительного события в вашей жизни…

Джоан посмотрела в синие глаза Джека. Слушая Алмаза, она чувствовала, как сердце ее переполняется любовью.

— ..вашего бракосочетания!

Глория сидела в офисе в удобном кресле с высокой спинкой и просматривала почту. Она отбросила два запроса и два важных контракта, как только увидела потрепанное авиаписьмо с экзотическими марками. Серебряным ножом для бумаг она вскрыла конверт. Это было последнее письмо от Джоан.

С тех пор произошло много событий. Ральф вернулся в Нью-Джерси и заложил в ломбарде свой священный нож…

Дальше Джоан описывала новую жизнь Ральфа. Глория представила его стоящим на кухне своей новой пиццерии и подбрасывающим над головой тесто, переворачивая его, как это делают дервиши.