Деннис Уитли - Сокровище царя Камбиза

Огромный мужчина в роскошном костюме мамлюка подошел, широко улыбаясь, к их столу и обратился к ней:

— Я вижу, вы закончили ужинать и, насколько я помню, принцесса, вы обещали мне танец.

Она улыбнулась ему и сразу же встала, но Закри задержал ее на секунду и спросил:

— Когда вы думаете уехать отсюда?

Она пожала плечами, взглянула на часики, украшенные бриллиантами, и ответила:

— Сейчас четверть третьего. Думаю, к четырем с меня будет довольно этого.

— Если так, я попрошу его заехать к вам в четыре тридцать, на обратном пути в отель.

— Хорошо, — кивнула она. — В четыре тридцать я буду дома.

Хотя я буквально кипел от охватившего меня возбуждения, мне пришлось сдерживаться, пока Закри не поговорил с Леммингом и не вышел из зала. Лишь тогда я сообщил Гарри и Клариссе о том, что затевалось.

— Чертовски здорово, что я так размалеван, — заметил Гарри, — иначе Лемминг наверняка узнал бы меня и смог бы заподозрить, что мы выслеживаем Закри.

— И я, по счастью, сидела к нему спиной, — добавила Кларисса. Затем взглянула на меня. — Ну, Зоркий Глаз, какой замысел вынашивается теперь?

— Все, что сейчас нужно сделать, — это выяснить, кто такая «Клеопатра» и где она живет?

— Ну и ну! Вот так скорость! — восхищенно пробормотал Гарри, в то время как Кларисса, сделав капризную гримасу, промурлыкала:

— Все эти мужские разговоры чересчур будоражат меня, Джулиан. И сейчас я начну упрашивать вас похитить меня.

— Тогда идемте танцевать, заодно и поговорим, — улыбаясь, сказал я. — А тем временем ваш милый благодушный муж сможет разыскать хозяина и выяснить все, что удастся, относительно интересующей нас дамы.

Я знал, что Лемминга можно оставить по крайней мере на час, и договорившись с Гарри встретиться наверху около буфета, мы с Клариссой пошли танцевать.

Через полчаса Гарри сообщил, что «мисс Клеопатрой» была принцесса Уна Шахамалек и что она живет в одном из больших домов в восточной части улицы султана Хусейна. Ей шел всего лишь двадцать второй год, но пару лет назад она овдовела и обладала, судя по слухам, сказочным богатством.

Можно было не сомневаться, что египтолог-мошенник уедет в одиночестве, ведь перед возвращением в отель ему предстоял деловой визит, и я рассчитывал напасть на него прежде, чем этот визит состоится. Нужно было что-то придумать. В Александрии он приезжий, и вряд ли имеет собственный автомобиль, поэтому, скорее всего, воспользуется такси. Я попросил Бельвилей не терять его из виду, а сам спустился вниз, на улицу. Как я и ожидал, там стояли десятки машин и практически все городские такси. Сделав несколько шагов по тротуару, я заметил двух внушающих доверие водителей с хорошими автомобилями и подозвал их. Достав бумажник, я с заговорщическим видом обратился к ним. Сперва они засомневались, но деньги в Египте решают все, и вскоре они прониклись духом моего предложения, особенно когда я объяснил, что речь идет о шутке с человеком, уведшим мою девушку на последний танец.

Вернувшись во дворец, я разыскал Гарри и Клариссу. Они сказали, что Лемминг сейчас в саду на крыше и занимается ухаживанием за голландской крестьянкой.

Наконец они вышли из сада. Лемминг выглядел весьма разгоряченным — возможно, из-за яростно топорщившихся перьев своего головного убора, а косметика на лице его спутницы была явно смазана. «Голландская девушка» оказалась вовсе не так молода, как можно было подумать, глядя на ее золотистые косички.

В четверть пятого он все же решил оторваться от этой белокурой сирены, и мы видели, как он чиркал в маленькой книжечке, записывая ее адрес или дату свидания.

Оставив Бельвилей следить за ним, я быстро спустился на лифте вниз, выскочил на улицу, знаком подозвал обе свои «колесницы» и остановил их прямо у парадной двери. Через три минуты я вновь был во дворце, высматривая Лемминга в вестибюле. Едва он появился, я подошел, поклонился, коснувшись сперва своего лба, а затем груди, и улыбнулся заискивающей улыбкой арабского слуги.

— Простите, сэр, — прошепелявил я. — Но вы мистер Лемминг, да?

— Да, мое имя Лемминг, — слегка удивленно ответил он.

— Принцесса Уна послала за вами машину, сэр. Если позволите, я провожу вас к ней.

— Очень любезно с ее стороны. Подождите минуту, — сказал он.

В вестибюле появились Гарри и Кларисса. Лемминг ушел в гардероб за пальто, я подошел к Гарри.

— На улице стоят две машины. Если мне удастся сесть с ним в первую, берите вторую и следуйте за нами.

Когда Лемминг вернулся, накинув легкое светло-коричневое пальто прямо поверх индейского костюма, я вновь поклонился ему, и ничего не подозревая, он позволил подвести себя к первому из ожидавших автомобилей — вполне презентабельному «рено». Я придержал дверь, уголком глаза наблюдая при этом за Гарри и Клариссой, садившимися во второй автомобиль, прыгнул на сиденье рядом с водителем, и мы тронулись.

Первые десять минут все шло хорошо, но затем Лемминг стал проявлять признаки беспокойства. Высунувшись из окошка, он закричал мне в ухо:

— Эй! Куда мы едем?

— К принцессе Уне, эфенди, — прокричал я в ответ, хотя мы уже отъехали не менее полумили от ее дома и мчались по шоссе д’Абукир.

Это успокоило его на некоторое время, но через несколько минут до него дошло, что не все идет так, как надо, и он вновь начал кричать. К этому моменту мы проезжали Рамли, район вилл английской колонии в Александрии. В такой ранний час вокруг не было ни души, и я попросту игнорировал его крики и стук в окно; очень скоро мы миновали последние дома, и вдоль шоссе потянулись хлопковые поля и пальмовые рощи. Проехав еще немного, я попросил водителя съехать на боковую дорогу, и, после пары миль езды по ухабам, велел остановиться.

Подъехала вторая машина, но не успела она затормозить, как задняя дверь нашего автомобиля открылась, и из нее прямо в пыль выскочил разъяренный Лемминг.

— Что это значит, черт побери! — ревел он. — Вы сильно ошиблись, если намереваетесь ограбить меня.

— Вовсе нет, — вежливо произнес я, вылезая из машины, — только мне нужны не ваши деньги, а ваша одежда. Снимайте ее, да поживее!

— Моя одежда? — выдохнул Лемминг, рассеянно разглядывая свой индейский наряд.

— Именно. — сказал я — Нижнее белье и пальто можете оставить себе Мне нужны только ваши замечательные перья.

— Но позвольте, — возразил он. — В чем, все-таки, дело? Кто вы, хотя бы, черт побери?

— Вы узнаете, кто я, когда вас вытряхнут из одежды, если вы не заберетесь в машину и сами не сделаете это.