Ева Феллер - Золотой Мост (ЛП)

— Понимаю, — я поставила кружку пива и миску супа и сделала вид, как будто залепила ей пощечину, но она только рассмеялась.

— Это достаточно хороший подход. Но поверь мне, пощечина не принесет много пользы. Это просто еще больше повеселит их. Нет, когда дело идет о закалке, помогают только решительные меры. Это делается так, — она схватила флакон с духами и в пантомиме плеснула мне содержимое в лицо. К сожалению, крышка была не совсем плотной. Несколько брызг отвратительной фиалковой воды попали мне на лоб, я вытерла их и начала хихикать.

— Сейчас это было пиво или суп?

— Это моя двоюродная сестра Анна,— сказал Гастон хозяину.— Она родом из Германии. Ей пришлось бежать из-за военных действий. Ее мама родилась в Париже, поэтому Анна очень хорошо говорит по-французски.

Мы обговорили детали этой легенды, прежде чем она впервые вышла в свет, чтобы я как можно меньше запутывалась в противоречиях, если таковые появятся.

Хозяина звали Мирабо, и он был очень обрадован, если не сказать, что восторженно рад. Перед тем как громко поблагодарить, его лицо просто сияло, так как он убедился в том, что его молитвы услышаны. По неизвестному предвидению, его теперешняя прислуга уволилась почти час назад.

— Просто так, как гром среди ясного неба!— сказал месье Мирабо. Его бакенбарды дрожали от возмущения.— Жули сказала, что она нашла место получше! И такое сказать мне! После того, как ей так хорошо было у меня! В ее обязанности даже не входило мытье посуды.

Было ли у Жули место получше, можно было бы еще и поспорить, но, во всяком случае, ее рабочее время было заметно сокращено. Впредь она будет два раза в неделю убирать квартиру и туалет Гастона за те же гроши, которые получала, работая в «Золотом петухе». После того как Гастон переманил ее к себе на работу, не поставив в известность месье Мирабо, он напросился к тому на обед и у него было, чисто случайно конечно, предложение решить внезапно навалившуюся проблему для месье Мирабо — я.

Дом хозяина находился в Рю Се-Денис, недалеко от крытого рынка. Толстые балки подпирали низкую крышу, стены также были сооружены в виде каркасной конструкции. Гостиная выглядела, со своими огромными столами и лавками, как большой удобный ресторан в деревенском стиле. Месье Мирабо был милым, бойким мужчиной, которому было под сорок и который питал слабость к хорошей еде.

Этим он был похож на Гастона. Едва они обсудили все детали моей работы - 12-часовой рабочий день с бесплатным питанием и оплатой, как у рабыни - как начали вести разговор о наилучшем способе приготовления задка бараньей туши.

Я стояла рядом, слушая одним и ухом и осматриваясь в «Золотом петухе». В пивном помещении было три больших восьмиместных стола, за которыми могли расположиться, в случае большого наплыва людей, до 20 посетителей. В настоящий момент там было всего восемь человек, которые расселись по всему помещению за своим обедом и иногда с любопытством поглядывали на нас.

После того, как Гастон и месье Мирабо сошлись на том, что баранья спинка с розмариновой корочкой не так вкусна, как баранья спинка с медовой глазурью, месье Мирабо внимательнее осмотрел меня.

— Ваша двоюродная сестра выглядит слишком молодо,— критически заметил он.— Наполовину младше Жули.

— Но она также будет и получать наполовину меньше,— возразил ему Гастон.

— Откуда Вы это знаете?

Гастон элегантно выкрутился.

— Кроме того, она сможет заманить вполовину больше посетителей. Посмотрите, какая она хорошенькая.

— Гм,— ухмыльнулся месье Мирабо.— Она действительно миленькая. Но есть ли у нее опыт обслуживания?

— Она очень быстро учится. Все, что надо здесь делать, стоит объяснить ей только один раз, и она сделает это. Ах, да, чуть не забыл: ее нельзя бить. У нее сентиментальная душа.

Я обычно не выносила, когда люди обсуждали меня в моём же присутствии так, как будто меня здесь вообще не было, но в этом случае я посчитала, что лучше будет удержаться от колкого замечания, которое вертелось у меня на языке. Прежде всего, на тему побоев.

Вслед за тем Гастон решил, что ему самое время исчезнуть и оставить меня на произвол судьбы. Месье Мирабо помахал ему вслед, как доброму другу, потом он повернулся ко мне и призывно захлопал в ладоши.

— Вставай, вставай, девушка! Чего ты ещё ждёшь?! За работу! — Он потащил меня по коридору в кухню, где я познакомилась с остальными его работниками - с девушкой с лунообразным лицом, в обязанности которой входило мытьё посуды и продажа напитков в розлив, и с пожилым помощником повара, который стоял у очага и помешивал что-то в дымящемся котле.

Пахло копотью и гороховым супом. Помещение наполнилось паром, и в пелене тумана Месье Мирабо кратко объяснял, в чем заключались мои обязанности - а именно из трех частей, которые он пересчитал на пальцах, чтобы мне было понятнее. Во-первых, принимать заказы, во-вторых, подавать на стол, в-третьих, убирать. Сбором денег Месье Мирабо занимался сам. Женщинам очень сложно с этим справляться, объяснил он. Также Жули была не в состоянии.

— Она вообще не умела считать, — сказал месье Мирабо. — Она не умела подсчитать даже простейшие суммы.

Этим мне Жули сразу же понравилась. Описанная работа не казалась слишком тяжелой. Меню не было, к тому же большинство людей, так или иначе, не умели читать, и, кроме того, на выбор было только три блюда: горшочек с горохом и грудинкой, мясо с хлебом и холодная закуска из ветчины, колбасы или сыра. Из напитков имелось так же лишь три вида: красное вино, белое вино и пиво.

Заказанная еда заранее готовилась на большом сервировочном столе на кухне, напитки разливались на стойке. Мне нужно было лишь забрать и принести все к столу. В принципе, это мог выполнить даже маленький ребенок.

Через час у меня шла голова кругом, и я больше не понимала, где низ, а где верх. При этом все начиналось довольно безобидно, с фартука, который я получила от посудомойки с замечанием, что он мне понадобится. Но я добровольно отказалась от него, потому что он вонял и был покрыт липкими пятнами.

Когда появится Себастиано, я не хотела снова выглядеть так, как будто проползла на животе через половину Парижа. Наконец, я должна произвести на него хорошее впечатление, и он, в идеале, по возможности быстро вспомнил бы меня, что сработало бы гораздо лучше, если бы я была бы похожа на саму себя, чем на половую тряпку с ножками.

Итак, я начала работать без фартука, что очень скоро оказалось большой ошибкой, так как я должна была таскать расплескивающиеся миски с супом и пропитанные жиром тарелки и подносы, так что вскоре передняя часть моего платья выглядела хуже, чем фартук. Восемь человек, которые уже поели, были, так сказать, только утренней сменой. Едва я убрала их пустые тарелки, чашки и доски для еды, как пришла новая партия обеденных гостей, и их было действительно много.