Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой гитлеровское командование стремилось во что бы то ни стало удержать в своих руках выгодные оборонительные рубежи вблизи Москвы. Особое значение оно придавало обороне подступов к «смоленским воротам» и всеми силами стремилось удержать в своих руках Вяземский и Брянский узлы, где проходили основные пути связи и снабжения группы армий «Центр». В связи с этим, пользуясь отсутствием второго фронта, гитлеровское командование усиленно перебрасывало сюда с Запада, в частности из Франции, все новые и новые дивизии. Надо было расстроить планы фашистского командования по укреплению положения в этих районах.

Теперь руководство НКВД и командование Западного фронта предоставило Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения возможность приступить к выполнению прямых своих функций. Советскому командованию нужно было знать, где враг сосредоточивает свои резервы, откуда и по каким дорогам он следует, блокировать и выводить из строя железнодорожные узлы противника, срывать доставку резервов к фронту, уничтожать его военную технику и живую силу, разжигать в тылу врага пламя партизанской войны.

Для выполнения этих задач бригада стала усиленно формировать и отправлять в тыл врага чекистские специальные отряды и оперативные группы. Только зимой и в начале весны 1942 года (за три месяца) через линию фронта на лыжах было переправлено из ОМСБОН более двадцати отрядов. За Вязьму, Смоленск, Оршу, Витебск, Полоцк, Борисов, Минск, Сухиничи, Думиничи, Людиново, Жиздру, Рославль, Брянск, Гомель были направлены отряды под командованием Н. С. Артамонова, М. К. Бажанова, Н. А. Балашова, А. И. Воропаева, Н. А. Васина, С. А. Ваупшасова, В. Н. Воронова, Н. С. Горбачева, С. А. Каминского, И. М. Кузина, К. З. Лазнюка, П. Г. Лопатина, Е. И. Мирковского, В. Л. Неклюдова, Ф. Ф. Озмителя, М. С. Прудникова, П. Я. Попова, Г. М. Хвостова, П. Г. Шемякина, А. П. Шестакова и других.

Боевой опыт, полученный в великой битве под Москвой, действия наших первых чекистских отрядов в тылу врага были тем фундаментом, на котором в дальнейшем выросло высокое чекистское, воинское и партизанское мастерство личного состава бригады.

Каждый отряд, каждая группа, подготовленная и заброшенная бригадой в тыл врага, имеет свою боевую историю, своих героев.

Партия и правительство, высоко оценив боевую и разведывательную деятельность личного состава ОМСБОН, присвоили 20 ее воинам-чекистам звание Героя Советского Союза. Более семи тысяч омсбоновцев награждены орденами и медалями.

Прошло уже тридцать лет с тех пор, как отгремели последние залпы орудий второй мировой войны. Давно стерты с лица нашей земли кровавые следы фашистских захватчиков, а героические подвиги воинов-чекистов и поныне помнит наш народ.

Красные следопыты — пионеры и комсомольцы, школьники и студенты идут по боевым путям наших отрядов, собирают материалы о их героических подвигах, увековечивают память погибших, устанавливая памятники на братских могилах, любовно ухаживая за ними, создают школьные музеи и комнаты боевой славы.

Наряд из Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР следует на выполнение специального задания в городе Москве. Ноябрь 1941 года.

Проверка документов патрулями Отдельной мотострелковой бригады особого назначения в городе Москве. Ноябрь 1941 года.

Задержание бойцами истребительного батальона вражеских парашютистов, заброшенных фашистской разведкой в советский тыл для совершения диверсий.

С чего начинается рассказ о разведчике? С его детства? У Максима оно прошло где-то под Борисполем. Рос без отца. Батрачил, учился в школе, работал слесарем в МТС и никогда не помышлял о работе разведчика.

А может быть, рассказ о Максиме следует вести с той минуты, когда вступил он в первое соприкосновение с врагом? Но это было бы не совсем правильно, потому что ее предваряли месяцы и годы пограничной службы и учебы, смысл которой и заключался в том, чтобы первые минуты в тылу врага не отличались от всех других. Чтобы и тут разведчик чувствовал себя, ну, пусть не совсем как дома, но все же более или менее спокойно. Вот почему мы бы начали с того дня, когда Иван Кудря стал Максимом.

Произошло это в первых числах августа 1941 года в Киеве. Гитлеровские войска находились уже близко от столицы Украины. Кудрю вызвал полковник Сергей Романович Славченко, один из руководителей НКВД Украины.

— Как вы отнесетесь к тому, Иван Данилович, — спросил он и посмотрел внимательно ему в глаза, — если мы оставим вас в Киеве?

— Я согласен, — без колебаний ответил Кудря. Он помолчал немного и добавил: — В Киеве я работаю недавно, и меня здесь мало кто знает.

— Мы хотим перед вами поставить сложные задачи разведывательно-диверсионного характера. Справитесь?

— Я коммунист. Сделаю все от меня зависящее, — сказал Кудря.

Полковник вышел из-за стола, крепко пожал ему руку.

— Другого ответа не ожидал от вас, — проговорил он и добавил: — Товарищ Максим.

Так Иван Кудря получил новое имя, под которым он станет известен только узкому кругу лиц, посвященных в тайну предстоящей операции. С того дня он перестал посещать наркомат, снял форму, стал носить украинскую сорочку и шляпу, отпустил усы — словом, изменил свою внешность.

…Как-то в беседе с С. Р. Славченко мы спросили, почему выбор пал именно на Кудрю.

— Это был прирожденный разведчик, — ответил он, — хладнокровный, не терявший головы даже в самой сложной ситуации, отважный, терпеливый, великолепно знавший язык. Кроме того, Иван отлично умел уживаться с людьми, быстро завоевывал симпатии. Не знаю человека, который не был бы дружественно настроен к этому обаятельному, жизнерадостному, всегда улыбавшемуся красивому парню.

19 сентября 1941 года наши войска оставили Киев и перешли на левый берег Днепра. Было очень тихо. Когда подрывники уже получили приказ рвать переправы, на Дарницкий мост вбежал последний, запоздавший солдат. В подоткнутой за пояс шинели, задыхаясь от напряжения, он простучал сапогами по деревянной обшивке и ловко свалился в окопчик подрывников.

Раздался взрыв. Словно бы нехотя, оттягивая последнюю минуту расставания с опорами, поднялись и упали на дно Днепра казавшиеся вечными стальные фермы моста.