Дж. Диллард - Беглец. Трюкач

Ведь убийство этого парня в данном конкретном случае и есть их единственный шанс на спасение, подумал Камерон и почему-то вдруг вспомнил, как он мысленно представлял, что гонится за мальчишкой, которому он так легкомысленно дал свой автограф.

Они подъехали к мосту. Чем же он станет — своего рода съемочной площадкой, где действие будет разворачиваться по воле режиссера, или последней вехой на пути к свободе? Камерон подивился лихости, с которой ранее решил, что достаточно раскрутить пленку наоборот, чтобы все обошлось или хотя бы вернулось на свои места.

Полицейский припарковал свой автомобиль, вылез наружу и уставился в их сторону. Но внимание Камерона было занято другим. Он смотрел на новенькие перила моста, блестевшие в свете фар оранжевой противокоррозийной краской. Раньше их не было. Значит, их сделали в последние день-два, и поэтому тогда на мосту валялись инструменты. Это круто меняет дело, подумал Камерон. Перила не только предотвратят грядущие катастрофы, но и послужат прямым доказательством, что никакой катастрофы не было и ранее.

Тут он увидел, что со стороны реки перил еще не было. Значит, тут техники Готтшалка соорудят заграждения из папье-маше, и именно отсюда он должен со свистом низвергнуться вниз. Потом звукорежиссер наложит шумы — скрежет и лязг металла,

— а над ним сомкнутся волны, и он погрузится во тьму, которая навсегда поглотит его…

— Приехали, — тихо сказала Нина.

Камерон вышел из машины, подошел к краю моста и прислушался к шуму волн. На душе его по-прежнему было неспокойно.

К нему приблизился полицейский, наклонился и глянул в мутную бурлящую воду.

— Господи, — воскликнул он. — Неужели вы туда полезете?

— Знаете, говорят — дело мастера боится, — проговорил Камерон.

— Но сейчас прилив, течение слишком сильное, может, отложить.

— На этот случай я припас ласты, — сказал Камерон, мысленно прикидывая расстояние до плеча парня и рассчитывая силу удара, с которой его можно сбросить вниз, не последовав при этом за ним вслед.

Рядом Нина издала хриплый возглас:

— Нет. Нет!

Патрульный оглянулся на нее и кивнул.

— Совершенно с вами согласен, мисс. Мне тоже кажется, что не стоит рисковать. Все-таки темно, да и вода после грозы мутная.

Сейчас, решил Камерон, но через плечо парня увидел застывшее от ужаса лицо Нины. Это было уже не то изумление, с которым она следила, как из-под слоя грима возникает его истинное лицо, это был настоящий ужас. И снова момент упущен, с досадой подумал Камерон.

— Не надо волноваться, — помолчав, сказал он и направился к машине.

Он уселся на переднее сидение, снял ботинки и стал натягивать ласты. Все. Он не перейдет мост, это ясно, как день, потому что тогда ему придется убить патрульного. А убить его он не сможет из-за Нины, из-за этого ужаса в ее глазах. Она никогда не простит ему смерти ни в чем не повинного парня — ни тогда, когда они. уже будут по ту сторону моста, ни позже.

Значит, снова ошибка. Камерон стремился к этому мосту, видел в нем своеобразный шлагбаум, открывающий путь к свободе, а в результате оказался в тупике. А может, им двигало извечное стремление преступника увидеть вновь место преступления? Да, но он же ничего такого не совершал, а следовательно, была другая причина, магнитом тянувшая его сюда. Раскаяние? Желание доказать самому себе, что он с легкостью забыл события того злосчастного дня? Да, наверное, причина в этом.

В мозгу возникли звуки. Громкий всплеск, слышать который он не мог, а только воображал; тихий свист летящего булыжника; таинственный, завораживающий рокот вертолетного винта; требовательный окрик сборщика дорожного налога; переругивание белок в ветвях; нескончаемы# стрекот кузнечиков в траве; шум проносящихся по шоссе машин; усталый голос сержанта, щурящегося на солнце и утирающего рукавом пот со лба…

Вот оно как получается — все началось с сержанта. Это несколько успокаивало. Но неужели именно сержант виноват во всем, что произошло дальше, во всех перипетиях следующих нескольких дней? Получается, что будущее всего человечества зависит от одного-единого момента? Более логично представить, что неожиданное столкновение с тем. трюкачом явилось завершением, целой серии злополучных обстоятельств, начавшихся с сержанта. А перед приказом сержанта была своя цепь обстоятельств! Но с чего все началось? Что явилось первопричиной? Поломка автобуса? Решение сержанта остановить, свой выбор именно на нем? Карта, на которой он увидел, что море рядом? Неизвестно. Не ему, простому смертному, раскручивать вспять колесо судьбы…

Никакого преступления он не совершал, ведь то, что случилось с каскадером, явилось элементарной ошибкой, случайным стечением обстоятельств, и он,

Камерон, не виновен в его гибели. Откуда же тогда появилась мысль убить молодого патрульного? Это было бы уже самым настоящим преступлением. Причем, на том же самом месте, где расстался с жизнью тот трюкач. И на этот вопрос, увы, нет ответа. Стечение обстоятельств преследовало его и потом, в городе, но здесь уже вмещалось нечто сверхъестественное. Вот правильное слово. Всего час назад он именно так охарактеризовал мистический талант предвидения у режиссера. И не сверхъестественным ли было предсказание Готтшалка о том, что беглец должен непременно убить полицейского или того, кого сочтет полицейским?

Итак, круг замыкается. Убив полицейского, он не только совершит преступление, но и навсегда свяжет себя с туманной идеей, которую Готтшалк вкладывает в этот фильм. С другой стороны, подарив жизнь этому парню, он сам себе отрезает путь к спасению. Так или иначе, он загнан в угол, ему надо сделать выбор. Хотя нет, сначала придется проделать трюк, к которому он сам себя приговорил и к которому техники еще не успели приготовиться. Тем самым Готтшалк все же добьется своего — с ним, Камероном, будет покончено.

Он выбрался из машины. Стоя посреди дороги в скрывающей лицо маске и в ластах, сковывающих движения, он вдруг понял, что где-то в глубине сознания знал все это заранее.

— Внимание, мотор! — звучало у него в ушах, как напоминание о прошедшем дне. Неужели он настолько погрузился в свои мысли, что ему уже стали мерещиться голоса? Вот еще какой-то звук возник у него за спиной.

Камерон вздрогнул и оглянулся. Из только что подкатившей машины вылезал начальник полиции Бруссар, с моста навстречу — ему бежал патрульный, но тот взмахом руки велел ему идти к своему автомобилю. Ничего себе, голоса ему мерещатся!

Даже не слышал звука мотора и шуршания шин по гальке. А парень-то счастливчик, Нина спасла ему жизнь. Если бы не выражение ее глаз, кормить ему сейчас рыб.

Подбоченясь, Бруссар уставился на ковыляющего к нему Камерона. Вынув изо рта неизменную сигару, он окинул подошедшего с ног до головы критическим взглядом и укоризненно покачал головой, словно не одобряя проделку проказника-ребенка-,