Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

– Кто такой убит? – тревожно спросил Бернетт, опасаясь, что дело идет о Реджинальде, о котором он получил сведения от Буксу и Самбро в той деревне, где встретил их, когда они закупали провизию.

Ответ капитана Хоксфорда успокоил его тревогу, и вскоре затем он убедился, что Реджинальд цел и невредим, когда тот показался на лестнице в сопровождении Нуны, а Фесфул стояла внизу ступеней и пылающими глазами обводила окружающих, намерения которых все еще казались ей подозрительными.

С того места, где Реджинальд старался укрыться от сипаев, он заметил приближение Бернетта и, услышав только что происходивший разговор, убедился в том, что заговор его противников не удался и сестра его теперь в полной безопасности. Капитан Хоксфорд, боясь дурных последствий от его образа действий, старался оправдать себя перед Реджинальдом и всячески извинялся за свою невольную ошибку.

Реджинальд принял эти извинения сухо.

– Но если бы рани, которую я взялся доставить к ее деду, пострадала при этом, – заметил он, – то дело приняло бы совершенно иной оборот. А теперь я прошу вас распорядиться проводить молодую особу в Аллахапур, где раджа с нетерпением ждет ее возвращения.

Но Бернетт уже позаботился об этом и отправил несколько кавалеристов в ближайшее место, где можно было достать слонов, чтобы привести одного из них с приличным гавдахом для поездки молодой рани; в то же время он послал также своих кавалеристов в Аллахапур – дать знать радже о том, что его внучку нашли.

Между тем капитан Хоксфорд предложил остаться со своими людьми для защиты рани. Но Бернетт вежливо отклонил его предложение, заметив в несколько насмешливом тоне, от которого не мог воздержаться, что она настолько же безопасна под охраной его солдат, как была бы, если бы ее охраняли сипаи и капралы, которых он привел с собой.

– В таком случае, – сказал капитан Хоксфорд, – если услуги мои не приняты, то я полагаю, что обязанность моя – возвратиться к главному отряду войск, посланных для содействия радже. Я извещу полковника Росса о том, что мы были введены в заблуждение сведениями, доставленными нам брамином, и что предполагаемый бунтовщик оказался не кто иной, как господин Гамертон, сопровождавший молодую особу, которую он так мужественно освободил из плена.

– Как полковника Росса? – спросил Реджинальд.

– Да, Росса. Он командует войсками, идущими в Аллахапур. Он и его дочь, которая едет вместе с ним, будут очень рады, узнав о вашем мужественном подвиге.

Реджинальд не знал, что ответить на это замечание. Новость, только что услышанная им, доставила ему большое удовольствие; он надеялся снова встретиться с Виолеттой. Но капитан Хоксфорд представит в ложном свете случившееся и попытается возбудить в Виолетте ревность к рани. Хоксфорд же ясно видел, что Бернетт не желал его присутствия; поэтому он приказал своему саису подать лошадь, поспешно вскочил на нее и отправился в путь во главе своего отряда, причем тело несчастного капрала понесли те из сипаев, низшая каста которых дозволяла им прикасаться к покойникам.

Дик Суддичум, который выпущен был на свободу, не особенно дружелюбно посматривал на сипаев.

– В следующий раз, – кричал он им вслед, – если вам случится иметь с кем-либо дело – справьтесь сперва, друг он или враг? Если бы не штыки, то я не одного бы из вашей братии-шушеры уложил на землю раньше, чем справились бы со мною, – попомните это!

Реджинальд успокоил его и сказал, чтобы он присматривал за Фесфул, которая, видимо, желала поохотиться за сипаями.

– Я очень рад, что этот барин убрался, – воскликнул Бернетт, который слышал от Реджинальда, как капитан Хоксфорд обходился с ним на корабле «Гламорган-Кэстл». – Его поведение в этом деле весьма странно и крайне несправедливо. Во всяком случае, вы будете иметь вскоре возможность увидеться с мисс Росс и объяснить ей все как было.

В ожидании, пока приведут слонов, Нуна расположилась под тенью ветвистого дерева вблизи храма. Подле нее сел Реджинальд и пригласил Бернетта также подсесть к ним. Это нисколько не стесняло Нуну, и она с жадностью вслушивалась в их разговор, хотя при малом знакомстве с английским языком она могла понимать только немногие слова.

Реджинальд рассказал Бернетту многое такое из ее истории, чего тот еще не знал; он сообщил ему, что в жилах ее не только течет английская кровь, но что она воспитана в вере своей матери. И чем более всматривался Бернетт в юное существо, тем сильнее восхищался ею, и им начало овладевать чувство более задушевное к ней, нежели то, которое он ощущал до сих пор. Ему не верилось, чтобы она охотно согласилась сделаться женой туземного принца. Поэтому он решился посвятить себя служению ей в надежде на то, что он предохранит ее от тех опасностей, которым она может подвергнуться вследствие неспокойного состояния страны, и приобретет когда-нибудь право сделаться ее женихом. Он сознавал при этом то преимущество, которое мог иметь в глазах Нуны в качестве друга ее брата, и мысль о том, что она может заинтересоваться им, не казалась ему слишком невероятной. Он мог разговаривать с ней на ее родном языке, и в течение нескольких дней до прибытия их в Аллахапур он может пользоваться ее обществом гораздо больше, нежели по возвращении ее ко двору раджи.

Войска отдыхали тем временем под деревьями. Солдаты с удивлением, вероятно, смотрели на тот фамильярный тон, с которым их начальник и молодой чужестранец разговаривали с рани, что было не в обычаях их страны.

Через некоторое время вдали показались приближавшиеся слоны, сопровождаемые пешими людьми. На одном из слонов возвышался красивый гавдах, никем не занятый; на другом вместе с Самбро ехал Буксу, нанявший слонов и устроивший все для предстоящего путешествия. Он взял также с собой провизию. Они закусили немного, после чего слоны опустились на колени и рани заняла место в гавдахе, настоятельно упрашивая Реджинальда сопровождать ее.

– Чем скорее будут знать о нашем родстве, тем лучше, – заметила она. – Дед наш не может иметь ничего против этого. Буксу достаточно будет сказать людям несколько слов, и после того как вы объясните ему, что факт этот не составляет тайны, то его вскоре узнают все наши спутники.

Реджинальд не имел ничего возразить против этого, и едва только слоны двинулись вперед, как громкие возгласы потрясли воздух, раздавшись из рядов войск и из среды крестьян, сопровождавших слонов и выражавших пожелания счастья и благоденствия юному радже и его сестре. Так пустились они в путь, предшествуемые молвой, распространяемой авангардом кавалерии.

Так как дороги были очень плохие, то слоны двигались медленно. Не имея при себе палаток, они вынуждены были отъехать в сторону от большой дороги, чтобы расположиться на ночь в доме одного богатого хана, который был, разумеется, весьма польщен приемом у себя внучки раджи, хотя несколько косо посматривал на Реджинальда, как бы сомневаясь в справедливости слышанного им рассказа. Однако же он принял его со всеми знаками уважения. Когда слоны опустились на колени, они вышли из гавдаха и Нуну проводили на женскую половину. Затем Реджинальду и Бернетту приготовлено было угощение; но Нуна не присутствовала на нем, так как это было противно обычаям страны. Да к тому же она была слишком утомлена и взволнована и не могла оставить своей постели. На следующий день ей нездоровилось, так что нельзя было продолжать путешествия. Реджинальд и Бернетт и без того очень беспокоились, чтобы поскорее довезти ее до раджи, а известие о ее недомогании сильно встревожило их. Но она приказала передать им, что еще одна ночь отдыха восстановит ее силы и она в состоянии будет безостановочно продолжать путь.