Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)

- Тяжелые заразы. Что это за штуковины-то? – служанка злобно пнула ближайший шкаф. – И где мы вообще? – она развела руками.

Воровка, усевшись на пол, подложив под себя мешок, вытащила карту и, мельком глянув вокруг, пробурчала:

- Похоже, что здесь раньше был магазин. А это холодильники, - она кивнула на прозрачные «гробы» и продолжила водить носом по карте, силясь разглядеть знаки на бумаге в сумрачном свете.

- И для чего они? – поинтересовался Брест, рассматривая старое оборудование.

- Потом расскажу, не время сейчас, - раздраженно ответила девушка и, стала водить кончиком кинжала по бумаге, что-то бормоча про себя.

- Тут так тихо, - задумчиво протянула Милка, - Как думаешь, здесь еще есть кто-нибудь, акромя нас?

Прежняя пропустила вопрос мимо ушей.

- Мурка? – не унималась служанка.

- Господи боже, Трое и все боги этого мира, вы помолчите или нет? – прошипела Мурка.

- Эй, полегче, девочка, - нахмурился наемник.

- Полегче? – подняла бровь Прежняя, - Боюсь, вы не ведаете, в какое дерьмище мы влезли на этот раз. Повезет, если вообще выберемся отсюда хотя бы живыми. Я уже молчу про целостность.

- Дык просвети нас, - оскалился Брест, - Чай, если будем ведать, куда нас занесло, толку-то больше выйдет?

Мурка шумно выдохнула и потерла лицо:

- Ты прав, - наконец, кивнула она. – Перво-наперво запомните: мы тут не одни. Сейчас день, так что вся нежить попряталась в темные закоулки.

- Здесь есть нежить? – вздрогнула служанка, припомнив свою последнюю встречу с нечистью на пустом подворье.

- А ты как думаешь? – скривилась Мурка, - Народу померло целый город, а, как положено, похоронены только единицы. Теперь это вотчина вурдалаков и привидов, так что до наступления темноты тут лучше не задерживаться. А то та ночка покажется нам просто колыбельной сказкой. – Она поднялась и прошлась по залу, - И даже не думай про круг, Брест, по глазам твоим вижу, что на него рассчитываешь. Он сможет защитить тебя только от нежити, но тут не только она водится.

- Кто же еще? – хмуро спросил наемник.

Мурка некоторое время помолчала, почесав шею. Она бережно сложила карту – все равно ничего не разглядеть - затем продолжила:

- Одичалые животные и люди, насколько я помню. Правда, от людей одно название осталось: они потомки обезумевших в период беспорядков жителей. Анархия, беспредельщина то бишь, длилась несколько десятилетий, и дети, рождавшиеся в то время, становились не самыми славными ребятами. – Воровка уселась на холодильник и потерла виски. - Может лет двести назад, может больше меня как-то занесло в подобный город, и довелось там встретиться с такими вот одичалыми. На тот момент они уже полностью лишились человеческого облика, разучились говорить, только мычали. Жрали все, что могли поймать - ни мыслей, ни эмоций, только голод и жажда. Что же сейчас с ними сталось, не знаю. Может уже и вымерли, но, судя по нашему везению, я бы поставила на их превращение во что-то пострашнее.

- А животные? Ты говорила про животных? – уточнил Брест.

Наемник хоть и мрачнел с каждой Муркиной фразой, но предпочел знать все про передрягу, в которую они попали на этот раз.

- Животные тоже одичали. – Кивнула девка, - Еды стало мало, и, по сути, домашним питомцам плевать, что жевать, пойманную мышь или теплую человечину – мясо есть мясо. А пожирая падаль, кошки и собаки тоже изменились.

- Как же? – обреченно спросила Милка.

Служанка, уже смирившись со своим положением - хотела приключений? Получила – теперь спокойно реагировала на любую страшилку, сказанную Прежней. В конце концов, они же вырвались из плена фанатиков, а там пострашнее было чем сейчас. Да и пока с нею Брест, бояться не стоит: мужчина обязательно что-нибудь придумает, защитит в случае чего. А пока он верит Прежней, то и ее можно послушать.

Воровка прервала Милкины мысли:

- Вся живность выросла в разы, заматерела. Собаки стали размером с небольшую конягу. Крысы размером со среднего пса, еще слюна всех этих чудовищ сделалась крайне ядовитая: один укус и прости-прощай, мой милый друг.

- Надо полагать, коли питаешься мертвечиной, - хмыкнул наемник, скрестив руки на груди.

- Схватываешь налету, - кивнула Мурка.

Они замолчали. Воровка вспоминала все, что она знала про старые города. Брест глядел в потолок, привалившись к мертвому холодильнику, и что-то прикидывал в уме. Милка, глядя на них, всплеснула руками:

- Мы что же, опять оказались в толстой…

Договорить, она не успела, ее прервал низкий утробный рокот. Брест поднял руку, давая знак всем молчать, и на цыпочках скользнул к двери. За ним тенью прошмыгнули девки и высунули носы наружу.

По земле пробежала легкая дрожь, затем еще и еще. Послышался далекий треск ломаемых деревьев и грохот сыплющихся камней.

- Что это? – шепнула служанка на ухо Прежней.

- Знать не знаю, - округлила глаза та.

Наемник шикнул на обеих. Утробный рокот сменился урчанием и тяжелым глухим рыком. Совсем рядом что-то грохнуло, и с потолка посыпалась пыльная крошка и куски штукатурки. Здание затряслось, по стенам побежали мелкие трещины. Вся троица инстинктивно пригнулась, прикрывая головы.

- Что это за дрянь? – крикнула Милка, упав на колени.

Мурка на подгибающихся ногах побежала за своим мешком:

- Надо линять отсюда! Иначе нас накроет!

Брест ее опередил и, перекинув воровке вещи, схватил свой и Милкин мешки. Прежняя закинула кинжал в ножны, и, проскочив в единственную щель застрявшей двери, выбежала на улицу. Следом продирались Милка с наемником. Уткнувшись в спину Мурки, они резко затормозили, та вылетела из кустов, и, пригнувшись, замерла, испуганно наблюдая за чем-то. Милка проследила ее взгляд и дико взвизгнула, Брест обернулся последний. Он быстро опомнился и, схватив обеих девок за плечи, задал им направление и отвесил мощного пинка для ускорения.

- Бегите шибче, дуры!

Сзади раздался оглушительный рев: монстр заметил еду.

***

Когда я выбежала на улицу, дрожь волнами проходила по земле. Где-то звенели остатки стекол. Я, не высовываясь из-за кустов, выглянула на источник шума, силясь разглядеть его. Силиться не пришлось: на крыше высотки сидело существо, которое, как я думала, было только в легендах. Задерите меня Трое, домовые, лешие, даже навьи - к ним я уже привыкла, но то, что сидело на крыше многоэтажки, заставило меня застыть на месте.

На соседнем доме, на самой верхушке высотки гигантская тварь, ухватив передними когтистыми лапами жалобно мычащую корову, оторвала половину от несчастного животного и закинула себе в пасть. Под серой грубой кожей перекатывались мускулы размером с человека. Сложенные на спине кожистые крылья иногда приподнимались, помогая массивному телу удержать равновесие. Лапы, увенчанные длинными тупыми когтями, впились в стену здания, как в мягкую глину, иногда вырывая целые пласты с крыши. Зверь утробно взрыкивал, отрывая кусок за куском.