А Чжимбэ - Сокровища Мельк-Тауза

Солнечный свет слабел с каждой минутой. Исчезло живительное тепло, стало холодней. Черная круглая заслонка, неуклонно передвигаемая невидимой рукой, все больше и больше закрывала источник света и тепла.

Из-за леса донесся отчаянный вопль встревоженных людей. В этом вопле была звериная беспомощность и страх, жуткий страх, затемнявший рассудок и корчивший тело.

Вопли становились все громче и громче. В исступленный животный вой как будто влилось что-то новое. К страху и трепету присоединился гнев.

— Что с ними?.. — с недоумением спросил Бушуев.

— Не знаю!.. Я схожу, посмотрю, — растерянно проговорила Сальфо.

После минутного решительного колебания, она быстро направилась по тропинке к лесу.

— Питекантропы!… — проворчал Бушуев и стал продолжать наблюдения.

Его интересовали протуберанцы. Он хотел увидеть черное солнце в лучистой короне, созданной страшными взрывами расплавленной и раскаленной массы. Странная полутьма наполняла воздух. Не в обычный час торопливо наступал вечер и сеял сумрак. И эта тьма, наступавшая не в свое время, производила тягостное впечатление. Ненормальность в механизме природы удручала сознание.

Вопли за лесом смолкли, и наступившая тишина еще более усиливала впечатление. Бушуев опустил закопченное стекло и тревожно оглянулся кругом. Беспокойство проникло в его душу.

— Что с Сальфо?.. Почему смолкли крики?.. — спрашивал себя Бушуев.

Долетевший злобный визг заставил его бросить стекло, забыть о затмении и кинуться внутрь помещения за магазинкой. Сердце Бушуева яростно колотилось в груди. Он решил подчинить дикое человеческое стадо и раз навсегда заставить их верить тому, что он говорит.

С магазинкой в руках выскочил наружу Бушуев, злой и дикий. Он готов был бежать к людям, которые вывели его из терпения, но оказалось, что бежать ему было незачем, так как эти люди сами бежали к нему. Бушуев увидел в наступавшей полутьме беснующуюся толпу. Одетые в шкуры люди безмолвно кружились около чего-то и яростно били невидимое тело камнями и палками.

От тревожного предчувствия злоба Бушуева вспыхнула еще ярче. Бушуев вскинул магазинку и послал пулю поверх голов беснующихся людей. Грохот выстрела потонул в испуганном вопле. Беснование кончилось. Среди расступившихся людей Бушуев неожиданно заметил взлохмаченную голову шейха Айо и почувствовал злобный блеск его глаз. Вторая пуля Бушуева раздробила старый череп и свалила Айо. Ошеломление, охватившее толпу, прошло. Люди заметались по поляне, потом бросились в лес и исчезли. Бушуев сделал вдогонку несколько выстрелов и побежал с разряженным ружьем к оставшимся на земле двум неподвижным фигурам.

Предчувствие не обмануло Бушуева. Около убитого Айо лежала окровавленная Сальфо. Гнев Бушуева сменился страхом. Он подхватил безжизненное тело Сальфо на руки и понес его к каменному зданию. Бережно опустив Сальфо на ложе из листьев и травы, он торопливо стал разрезать и срывать меховые одежды. Прильнув ухом к груди, Бушуев услышал тихий равномерный стук сердца. Страх и опасение сменились радостью. Сальфо жива. Тело ее покрыто ссадинами и ушибами, но сама она жива. Бушуев схватил котелок и побежал за водой. Он промыл раны на голове Сальфо, сделал перевязки. Свежая вода быстро привела ее в сознание. Затуманенный взгляд — скользнул по окружающим предметам и остановился на Бушуеве.

— Что стало с солнцем?.. — тихо спросила Сальфо.

Бушуев опешил от неожиданного вопроса. В заботах о Сальфо он совершенно забыл о затмении и не обращал внимания на происходящие в небе явления. Взглянув в дверь, Бушуев увидел залитые солнечным светом деревья и траву.

— Затмение кончилось. Солнце светит по-прежнему, — ответил Бушуев.

Сальфо облегченно вздохнула.

— Что с тобой случилось?.. Откуда взялся Айо? — стал задавать вопросы Бушуев.

Сальфо со стоном приподнялась с земли, ощупала перевязанную голову и после некоторого раздумья ответила:

— Когда я пришла к ним, там был Айо. Он говорил, что Мельк-Тауз погасит солнце, если люди не убьют тебя и меня. Они поверили Айо и кинулись сюда. Я хотела остановить их, но они стали бить меня. И мне кажется, я была наполовину мертвой.

Бушуева глубоко тронула самоотверженность Сальфо. В который раз уже она спасает его! Она готова отдать ему все, что имеет, и ничего не просит взамен.

— А где Айо?.. — неожиданно встревожилась Сальфо.

— Айо?..

Бушуев вернулся к действительности.

— Айо с пробитой головой лежит там… — Бушуев указал на поляну.

— Кто убил его?

— Я убил его из ружья.

Глаза Сальфо расширились от удивления.

— Разве твое ружье опять стало испускать гром и молнию?.. Разве к нему вернулась способность убивать на расстоянии?

— Почему ты спрашиваешь это?.. — переспросил недоумевающий Бушуев.

— Я спрашиваю это потому, — пояснила Сальфо, — что Айо говорил там всем:

— Ружье его умерло и дух, живший в нем, ушел. Ружье стало простой палкой, совершенно безвредной и не опасной.

Бушуев рассмеялся.

Сальфо проявляла изумительную живучесть и выносливость.

Она накинула на себя рваное одеяние и ушла в лес, откуда вернулась с пучком каких-то трав и начала приготовлять лекарство. К траве Сальфо прибавила бараньего сала и все это растерла на камнях. Получилась густая зеленая мазь. Ею Сальфо смазала ушибленные места, а к ране на голове приложила широкие листья, испускавшие тяжелый бальзамический аромат.

Бушуев приказал Сальфо сбросить рваные и грязные овчины и надел на нее одну из ярких накидок с круглым вырезом по середине.

Новое одеяние смутило Сальфо. Она с недоумением рассматривала ткань, складками ниспадавшую вниз.

— В этом нельзя ходить!.. — с некоторым раздумьем проговорила Сальфо.

— А мы его сделаем покороче, — отозвался Бушуев и с помощью ножа укоротил ткань.

Сальфо сделала несколько шагов и снова заявила:

— Но на ходу все это раскрывается, а при ветре может слететь.

— Мы сделаем тогда пояс… — предложил Бушуев.

Из отрезанных клочков ткани он смастерил что-то вроде кушака и обвязал им тонкую талию Сальфо.

Сальфо критически рассматривала свое новое одеяние. Оно явно не удовлетворяло ее. В глазах Сальфо было недоумение. Бушуев же был в восторге. Ткань не скрывала стройности тела Сальфо, а как будто еще более оттеняла гибкость фигуры. Это одеяние вырывало Сальфо из дикой среды и приближало ее к тем женщинам, среди которых вырос Бушуев. Повязка на голове заменяла головной убор.

Бушуев искренно любовался Сальфо, а она с опущенной головой медленно ходила и следила за движением складок на необычной для нее одежде. Вдруг она повернулась к Бушуеву, взглянула на него, и ее намерение заявить о непригодности новой одежды осталось невысказанным. Восторженный взгляд Бушуева остановил Сальфо. Такими глазами Бушуев никогда не смотрел на нее.