Анастасия Киселева - Одно сердце на двоих

Обыватели разбегались от шныряющих захватчиков, но те людьми интересовались мало. Добычи особой не было, что не разграблено — давно упрятано в потайные места. Девку разве какую по законам военного времени на улице перехватить, но девки уже тоже давно были не дуры и юбками перед солдатней мелькать не спешили. Только и оставалось радости — халупу-другую поджечь: все равно потом империи новые отстраивать.

От небольшой группы победителей отделился мечник и нырнул в проулок — подальше от галдящих сослуживцев. Бродить в одиночку по чужим улицам он не боялся: редкие жители спешили убраться с дороги этого высокого худощавого мужчины, ограничившегося кожаной курткой вместо брони, но зато с обманчивой легкостью таскающего в заплечных ножнах двуручник. Резкие черты лица, жесткие черные волосы, скрученные в короткие косички, и черные глаза выдавали в мечнике чужака, а выражение равнодушной отстраненности отпугивало самых ярых забияк. Потаенная суть прирожденного воина прорывалась наружу, сквозила в скупых экономичных движениях, просачивалась сквозь маску беспристрастности, угадывалась на подсознательном уровне, несмотря на жесткий самоконтроль и массивные широкие браслеты, не столько заменяющие наручи, сколько сдерживающие природную силу одинокого бродяги.

Из соседнего квартала донеслись крики ужаса, и мужчина, на миг прислушавшись, тут же пренебрежительно поджал губы. Саасса — молодая, горячая, капризная и очень амбициозная демоница — всегда предпочитала шумные развлечения. В рядах человеческой армии ей было явно тесно, но хотя бы на своих, заключив с императором договор, демоница не бросалась. Впрочем, мечник подозревал, что большинство выходок Саассы обусловлено не столько ее природной жестокостью, сколько желанием произвести впечатление на сородича. Вот только для восхищения девчонка выбрала явно не тот объект.

Демон равнодушно переступил через труп, один из немногих увиденных на внутренних улочках. Легонько ударил ладонью по стене обветшалого дома, отчего та мгновенно пошла трещинами и рухнула, подняв облако пыли. Этот городишко откровенно его разочаровал: серый, грязный, бедный и бесперспективный. То ли дело великие города древности, что сопротивлялись до последнего бойца и даже в руины обращались величественно и гордо. Обрушенные колоны, припорошенные пылью фрески и мозаики, чудом — или же умелой рукой — сохраненные барельефы — разрушение тоже могло стать искусством, хотя странную тягу демона к совершенной красоте мало кто понимал, и еще меньше кто разделял.

Остались в прошлом великолепные развалины, далеко отсюда лежали те миры, где когда-то гремели блистательные битвы. В этом же маленьком слаборазвитом мирке разворачивалась обычная вялотекущая грызня, когда два соседа никак не могли поделить территорию. Займи демон место человеческого генерала империи — эта война давно бы закончилась его победой. Возглавь он сопротивление противника — исход был бы аналогичен. Но дрязги смертных нелюдя не интересовали, и делиться с ними бесценным боевым опытом он не спешил. Вместо этого демон шел наравне с простыми солдатами, сражался в первых рядах и лишний раз свою нечеловеческую природу, в отличие от той же Саассы, не афишировал.

Вот только и эти простые радости давно не приносили ему покоя.

Впереди мелькнула фигура сгорбленной женщины, спешащей уйти с пути захватчика. Мечник скользнул по ней равнодушным взглядом и застыл. Был ли в реальности или показался — этот чуть уловимый флер силы? Такой знакомой, такой желанной… Такой недосягаемой.

Губы демона изогнулись в холодной улыбке, и он осторожно сместился в проулок, уже примерно представляя, где именно произойдет судьбоносная встреча. Судьбоносная — какой забавный каламбур.

Заподозрила ли женщина неладное, или просто беспокоилась, находясь на захваченной территории, но она убыстрила шаг, бросая по сторонам настороженные взгляды. Ей это не помогло: метнувшийся из темного проулка мужчина цепко схватил ее за горло и рывком вжал в стену дома.

— Пощадите, — прохрипела женщина, еще не понимая, с кем пересекся ее путь, а демон хищно оскалился ей в лицо.

— Балрог, — лицо пленницы затопила мертвенная бледность.

— Фата, — издевательски осклабился демон. — Какая встреча, какая милость с твоей стороны! Что ж ты так неосторожна? Стареешь…

— Отпусти меня, — взмолилась женщина. — Отпусти, мы с тобой не ссорились!

— Может, и нет, — выдохнул Балрог ей на ухо. — А может, и да. Я выпью твою силу по капле, разрежу твое тело на ленточки, и твоя души в ужасе растворится в Прамире навечно.

Он надавил заострившимся когтем на беззащитное горло, прокалывая морщинистую кожу и выпуская на волю первую каплю крови.

— Я откуплюсь, — ноги пленницы подгибались, сейчас от падения ее удерживала только хватка мучителя.

— Чем? Принесешь мне Регину на блюдечке? — Пренебрежительно усмехнулся демон. — Брось, это не в твоих силах. Кроме того, я предпочитаю мстить сам.

Женщина тяжело дышала, испуганно глядя на демона, а он не смог отказать себе в удовольствии чуток поиздеваться над жертвой.

— Как это удивительно, твое будущее впервые не в твоих силах. Ты уже видишь, как умрешь, Фата? Тебе нечего мне предложить.

— Ошибаешься, — прошептала женщина. — Я могу открыть тебе путь! Ты получишь шанс, слышишь, Балрог! Шанс вернуть то, что ты упустил!

Она резко выпрямилась, и демон от неожиданности отступил, ослабив хватку. И тут же рыкнул, возвращая себе утраченную инициативу.

— Твои слова — ложь, богиня!

— Тебе ли не знать: я никогда не лгу, — усмехнулась Фата. — Никогда и никому. Я проведу тебя, у меня есть право входить в Прамир. Изначальная Тьма откликнется на мой призыв, а дальше все будет зависеть лишь от тебя!

— Откроешь мне путь к Книге Судеб? — Усмехнулся Балрог.

— Нет, — качнула головой богиня. — К тому, кто выслушает твою просьбу. И пойдет на сделку.

— Если мы сойдемся в цене, — медленно проговорил демон. Он выпустил свою добычу, четко зная: теперь та никуда не денется.

Тем более, еще неизвестно, кто именно сегодня был охотником.

Клубы синего дыма затопили переулок, скрадывая фигуру древнего военачальника. Прамир поглотил очередного отважного безумца, готового поспорить с самой смертью, а богиня устало осела на грязную мостовую. Короткое противостояние оказалась куда сложнее, чем она предполагала первоначально. Но дело сделано, можно поздравить себя.

Что есть судьба, как не череда случайностей? И кто догадывается, сколько сил вложено в каждую такую случайность?

— Nio hante toras canem almora!

Слова чуждого языка царапали горло, но смешной маленький человечек продолжал упрямо их выговаривать. Только бы не сбиться. Только бы не перепутать. Только бы получилось.