Георгий Кубанский - «На суше и на море» 1962

Райалл, очевидно, просидев некоторое время, решил, что лев уже не появится в эту ночь, лег на нижнюю койку и задремал. Коварный людоед только этого и ждал. Чтобы попасть на маленькую платформу в конце вагона, он должен был взобраться на две высокие ступеньки. Он проделал это успешно и беззвучно. Дверца, ведущая с платформы в вагон, скользила на колесиках, которые легко двигались по медному полозу. Возможно, что дверь была не совсем плотно закрыта. Как бы то ни было, льву ничего не стоило просунуть лапу и открыть ее. Из-за того, что вагон был наклонен, дверь захлопнулась как раз в тот момент, когда лев забрался внутрь, и хищник остался в вагоне со спящими людьми.

Он тут же прыгнул на Райалла, но, чтобы добраться до него, ему пришлось наступить на Парэнти, который, как уже упоминалось, спал на полу. Хюбнер, разбуженный громким криком, посмотрел вниз и с ужасом увидел огромного льва, который стоял, опираясь задними лапами на Парэнти, а передние опустил на бедного Райалла. Не удивительно, что Хюбнер до смерти перепугался.

Единственный путь к спасению — была вторая дверь, ведущая в купе, где находились слуги. Она находилась против дверцы, через которую вошел лев. Но, чтобы добраться до нее, Хюбнеру пришлось почти прыгнуть на спину людоеда, так как его огромное тело заняло все пространство между койками. Это покажется невероятным, но, видимо, Хюбнер был так испуган и возбужден, что он проделал этот маневр. Лев был слишком поглощен своей жертвой, чтобы обратить на него внимание. Хюбнер, таким образом, благополучно достиг двери, но тут же, к своему ужасу, обнаружил, что ее с другой стороны крепко держали перепуганные слуги, которых разбудил шум и суматоха, вызванные вторжением льва. В отчаянии Хюбнер стал дергать дверь, и наконец ему удалось поднять ее настолько, чтобы протиснуться в соседнее отделение, где дрожащие от страха слуги тут же снова завязали ее своими чалмами. Через минуту послышался стук, вагон накренился и упал на бок. Лев выскочил в окно, унося в зубах беднягу Райалла, а полуживой от страха Парэнти выпрыгнул через второе окно на другую сторону платформы и спрятался в одном из станционных строений. Вагон был сильно поврежден, оконная рама разбилась, когда лев пролезал через окно с жертвой в зубах.

Смерть бедного Райалла наступила мгновенно. Останки его тела наутро нашли в кустах, в четверти мили от станции, и похоронили в Найроби. Я рад добавить, что очень скоро страшный хищник, виновник этой трагедии, попался в ловушку, которую смастерил железнодорожный служащий. Несколько дней его держали в клетке, а потом застрелили.

Ранним утром второго июня я ехал в Найроби вместе с доктором Мак-Каллохом. Через несколько дней доктор должен был уехать в отпуск в Англию и жаловался мне, что ему за время пребывания в Африке так и не довелось не то что подстрелить, но даже увидеть льва. Во время этого разговора мы стояли в будке паровоза, друг против друга.

— Дорогой Мак, — сказал я. — Это произошло потому, что вы их не искали.

— Чепуха! — ответил он. — На охоте я ничем другим не занимаюсь.

— Ну, хорошо, — сказал я, — вам и вправду так хочется убить льва до отъезда домой?

— Больше всего на свете! — последовал взволнованный ответ.

— Султан! — крикнул я машинисту. — Останови поезд! Ну, а теперь, Мак, — продолжал я, когда поезд тормозил, — вот вам случай! Прыгайте и ловите вон тех двух.

Он обернулся и замер от изумления. В двухстах ярдах от нас два огромных льва торопливо пожирали антилопу, которую они, видимо, только что убили. Я заметил их еще в начале нашего разговора, когда Мак стал жаловаться на свою судьбу, и только ждал момента, когда мы подъедем ближе, чтобы показать ему львов. В одно мгновение он спрыгнул с паровоза и направился прямо к хищникам. Доктор прицелился в того, который стоял ближе к нам, но я крикнул ему, чтобы он стрелял во второго льва, до того как тот ускользнет. Зверь стоял, положив лапу на убитую антилопу, и смотрел через плечо. В таком положении Мак уложил его выстрелом в самое сердце. Доктор очень радовался своему успеху, и когда мы перетащили убитого зверя на поезд и привязали его к вагону, я заснял Мак-Каллоха около этого трофея.

Дня через три после нашей охоты дорога была доведена до Найроби, и я получил новый участок. Найроби должен был «тать главным штабом управления железной дороги, и потребовалось очень много труда, чтобы превратить пустынную равнину, удаленную на триста двадцать семь миль от ближайшего пункта, где можно было купить хотя бы гвоздь, в крупную железнодорожную станцию. Нужно было проложпть дороги, возвести мосты, построить дома и мастерские, создать станционные помещения, провести водопровод и сделать еще тысячи и тысячи вещей, необходимых для постройки железнодорожного узла. Однако ядро города очень быстро оформилось, и в центре вырос шумный и пестрый базар.

Не без труда мне удалось уговорить несколько сот человек из племени кикуйю, в стране которых мы находились, поселиться и работать в Найроби. Они оказались очень способными и трудолюбивыми рабочими. Они часто рассказывали мне, что шамбы (сады, плантации) с другой стороны холма, на котором стоял наш лагерь, разоряются слоном. К сожалению, у меня тогда не было свободного времени для охоты. Как-то я рассказал об этом моему другу, доктору Уинстону Уотерсу, и это кончилось весьма необычным приключением. Доктор отправился на поиски грабителя с несколькими кикуйю и скоро отыскал его среди густых тенистых деревьев. Уотерс, горячий сторонник выстрелов с небольшого расстояния, подошел к зверю на несколько ярдов и выстрелил из своего охотничьего ружья ему прямо в сердце. Зверь тут же яростно бросился на него, и хотя Уотерс выстрелил из второго ствола, все было напрасно. Разбушевавшийся слон быстро несся к Уотерсу, трубя на ходу, и несчастному доктору ничего не оставалось, как спасаться бегством. Что было мочи он помчался по тропинке, но слон бежал с большей скоростью, и расстояние между ними заметно сокращалось. Дела оборачивались очень серьезно для охотника, так как огромное чудовище почти настигло его. Но в самый критический момент Уотерс наступил на хорошо замаскированный капкан для дичи и, как по волшебству, исчез под землей. Неожиданное исчезновение врага так озадачило слона, что он застыл на месте, а затем повернулся и побежал в джунгли. Уотерс, к счастью, ничего не повредил себе при падении, так как яма была неглубокой и на дне не было кольев. Он вскоре выкарабкался из нее, отправился по следу раненого слона и без особого труда добил его.