Евгения Романчук - Остановись (сборник рассказов)

— Как там Винни Пух? Ты, н…надеюсь, не п…против, что я его так н…называю?

— Если честно, я предпочитаю больше просто Уинифред, — высокомерно поправила Холи, делая последний глоток распитого вина.

— Ну, п…прекрати! Это слишком строго! — воскликнул Эдгар, расплывшись в улыбке. — Я ведь п…по-доброму… Он же и мой друг тоже. Это ж б…благодаря мне вы п…познакомились.

— Интересно, ты когда-нибудь позволишь мне об этом забыть? — с улыбкой спросила Холи, на что Эдгар положительно кивнул головой, добавив после короткой паузы:

— Знаешь, п…признаюсь, мне обидно. Н…надо было т…тебя меньше демонстрировать общественности.

Холи многозначительно засмеялась, давая понять, что неизбежности препятствия неощутимы.

— Где он сейчас? П…почему вы не вместе? — поинтересовался Эдгар, пристально заглядывая женщине в глаза.

— Он на работе. Возникли непредвиденные обстоятельства, — не задумываясь, ответила Холи, уводя взгляд в сторону.

— П…понятно. Ну, что ж… Бывает, — попытался выглядеть корректным мужчина, при этом дистанционным управлением перелистывая на следующую песню звучащего на фоне альбома успокаивающего Марио Вазкиса.

— Я, наверное, уже пойду, — неожиданно произнесла женщина, поднимаясь с места.

— Ну, что ж, иди, если надо, — невесело проговорил Эдгар, откидываясь на спинку кресла.

Холи вдруг резко остановилась посреди комнаты и, не оглядываясь назад, спокойно и негромко спросила:

— Скажи, когда ты, наконец, прекратишь меня отпускать?

— Когда перестану тебя любить, — спокойно и также тихо ответил Эдгар. — Единственное, чего я хочу, это видеть т…тебя счастливой, Хол. П…поэтому я вечно б…буду поступать так, как лучше для тебя…

— А откуда?! Скажи, откуда ты знаешь, что лучше для меня?! — внезапно повысила голос Холи. — Может, предоставишь мне право выбора?

— Господи, Хол, а р…разве т…ты не счастлива? Ну, ответь… В…ведь, счастлива, правда?

— Хм… Правда…

Холи хотела было что-то еще сказать, но внезапно зазвеневший городской телефон, сбил ее с мысли и заставил прислушаться. Эдгар лениво сидел, не шелохнувшись, по-видимому, ожидая включения автоответчика. После контрольного гудка, завершающего банальную речь хозяина квартиры, последовал на удивление знакомый присутствующим хрипловатый голос:

«Эдгар, привет! Это Уин. Звоню сказать тебе, что я уже четыре дня как в Брюсселе. Мы снова помирились с Кэтлин и, кажется, опять счастливы. Вернусь двадцатого. Надо будет встретиться. Да, кстати, поцелуй за меня Холи. Всем передавай привет. Не скучай. Пока…»

Эдгар медленно перевел взгляд от телефона на нерешающую повернуться Холи, которая после томительной паузы, задиристо кивнув головой, обиженно произнесла:

— Где мой поцелуй? Тебя, кажется, попросили об одолжении…

Мужчина не заставил ее ждать: он поспешно поднялся с кресла, подошел к Холи и, крепко обняв ее за плечи, подарил теплый, непродолжительный, но самый чуткий поцелуй в мире.

— Я пойду, — сказала женщина, слегка отталкивая Эдгара и пробивая себе путь к выходу.

— Когда ты перевезешь свои вещи? — неожиданно и четко задал вопрос мужчина, присаживаясь на корточки.

— А стоит ли? — спросила Холи, поворачиваясь, наконец, к собеседнику и внимательно следя за его реакцией, который отказался отвечать на данный вопрос, посчитав его риторическим. После непродолжительного молчанья мужчина произнес:

— Невероятно, я отпускаю т…тебя в надежде, что т…ты останешься.

— А я ухожу в надежде, что ты меня остановишь, — абсолютно серьезно призналась Холи. — Неужели ты не видишь, Эдгар, мы живем под лозунгами двух противоположных правил.

— П…прекрати, Хол. Ты знаешь, что п…проблема не в этом, — сказал мужчина, поднимаясь и прохаживаясь по хорошо освещенной комнате. — Просто я поистине г…глупец, который все время в…верил, что моей огромной л…любви хватит на нас двоих. Но как ты н…не крути, буквально одной к…капли твоей вечно будет не хватать. Суровая п…правда жизни…

— Боже, ну когда же ты перестанешь видеть во мне эгоистку?! — воскликнула Холи, эмоционально разводя в воздухе руками. — По-твоему, я все делаю только, для своего личного счастья?! А ты никогда не задумывался, милый, почему мы все еще с тобой женаты? Почему чтобы не случилось я бегу к тебе? Почему я так часто возвращаюсь, не смотря на то, что ты меня все время отпускаешь? И почему, в конце концов, я тридцать лет назад не отправилась в ту чертову поездку, предвещавшую мне высокий уровень английского языка, новые знакомства и незабываемые впечатления? А все вот из-за чего… — закончила Холи, на последних словах значительно снижая тембр голоса.

В одно мгновенье она лихо схватила лежащую на тумбочке у двери сумку и, покопавшись в ней недолго, достала кошелек, из внутреннего отдела которого вынула свернутый листок однажды порванной бумаги, клочья которого аккуратно были склеены скотчем. Это было то самое письмо, которое Эдгар когда-то давно так и не решился передать адресату, предпочитая скрыть слова, желающие быть прочитанными:

«Ты та, ради которой я готов умереть, и та, благодаря которой я все еще живу.

Навеки твой

Эдгар»

Холи швырнула листок мужчине. Не волнуясь о том, насколько точен был ее бросок, она направилась к выходу, однако вновь была остановлена повторным вопросом Эдгара:

— Когда ты перевезешь свои вещи?

— Завтра, — уже совсем спокойно кинула завершающее слово Холи, покидая стены девятнадцатой квартиры вместе с ее изумленным супругом, провожающим любящую женщину пристальным и восхищенным взглядом.

2007 г.

Погруженный в ночную тьму весенний город застенчиво провожает последние минуты уходящего праздничного дня. Пропитанные сыростью улицы сдержанно приветствуют фонарными светилами вальяжно проходящих время от времени легкомысленных пешеходов. Проезжие части то и дело демонстрируют ход следующих друг за другом такси, которые с размахом мчатся по шоссе в надежде подцепить еще хоть одного недоспевшего домой клиента. Моросит мелкий незваный дождь. Остатки грязных сугробов, расположившихся на обочинах, ностальгически оповещают о машущей рукой практически исчезнувшей зиме. Игриво завывает пока еще по привычке пронизывающий до костей ветер. Голые деревья вдоль дорог, предвкушая уже наступление тепла, грациозно, будто в едином танце под пятую симфонию Людвига Бетховена, синхронно размахивают ветвями то в одну, то в другую сторону. На асфальте маленькие лужи заметно разрастаются во внушительные капканы с каждым новым усилением порыва дождя. С высокого затянутого неба улыбается полная неестественно желтая луна. Уставший город медленно готовится ко сну.