Александр Пискунов - В глуши таёжной (сборник)

Осмотрев медвежий трофей, я осторожно удалился. Обрадованные моим уходом вороны тут же стали слетаться к трупу лося, чтобы успеть «урвать» кусочек мяса. Это увидел медведь и быстро возвратился к своей добыче. Не долго воронам пришлось пировать. Я видел, как вороны, вспугнутые хозяином тайги, дружно взлетели. Косолапый будет ревностно сторожить свою жертву, дожидаясь, когда мясо начнет издавать характерный для разложения запах. Для медведя это самое лучшее блюдо. Всего через два или три дня, я снова посетил место гибели лося. Вороны уже улетели, не оказалось там и медведя. Вокруг были разбросаны обглоданные кости лося и клочья шерсти. Оказалось, что постоянные крики воронов привлекли сюда стаю волков, с которыми медведь «поделился» своим трофеем.

Ясным апрельским утром шёл я по дороге, обрамляющей северную границу Висимского государственного заповедника, вдоль которой проложен водовод, предназначенный для подачи воды из Сулёмского водохранилища в Кировград. Снег с проезжей части дороги уже стаял, и чёрная лента дороги была далеко видна на белом фоне сохранившегося снежного покрова на перелесках и вырубках. Слева от дороги высокой стеной тянулся лес заповедной территории. Обнаружил тропу, ведущую от дороги в кв. 46 заповедника, где находится уютное зимовье, в котором я не раз ночевал и укрывался от непогоды. Чтобы попасть в зимовье, мне предстояло преодолеть около 400 метров плохо проторенной тропы в глубоком снегу. Поэтому, следуя по тропе, я всё своё внимание сосредотачивал только на ней, осторожно вступая в углубления, оставленные сапогами пешеходов, побывавших здесь ранее.

Добравшись до зимовья, растопил печку и вскипятил чай. Однако, напарник, с которым мы должны были контролировать дорогу по водоводу, так и не появился. Подождав около часа, я решил вернуться на водовод и контролировать там движение транспортных средств в одиночку. При выходе из зимовья тропа проходит через небольшую полянку, окружённую ёлками и густым подростом. При выходе на эту полянку я вновь всё своё внимание уделял тропе, избегая зачерпнуть снег в сапоги. Уже на середине полянки я поднял голову и увидел, как впереди между ёлочками мелькнула тёмная туша крупного зверя. Решив, что это лось, я неторопливо пошёл дальше.

К большому удивлению я обнаружил здесь свежий след крупного медведя, который пересёк тропу и шёл в сторону дороги. Так как медведь пошёл к дороге под углом, да ещё по глубокому снегу, я решил, что ещё успею увидеть его на водоводе и, спотыкаясь, побежал к дороге. Медведь прибежал к дороге раньше меня, оставив поперёк её проезжей части полосу свежего снега. Я тут же вернулся к зимовью и приступил к изучению поведения медведя по его следам. Оказалось, что ещё тогда, когда я свернул с дороги в сторону зимовья, он шёл поблизости от меня, постоянно сокращая расстояние между нами. К моменту подхода к зимовью он был от меня на расстоянии около пятидесяти метров.

Последовать за мною в зимовье он «постеснялся» и стал ждать моего возвращения на улицу. Он несколько раз обошёл зимовье, иногда поднимаясь на задние лапы и прислушиваясь к доносившимся из зимовья звукам. Его не пугал дым от очага и стук топора, которым я колол дрова в тамбуре. К моменту моего выхода из зимовья, медведь находился в зарослях ёлочек справа от тропы. При моём приближении он приблизился к тропе, по которой я шёл. Стоило мне поднять голову раньше, и я увидел бы его в десяти метрах перед собой. Однако, вместо того, чтобы напасть на меня, медведь бросился обратно в кусты, пересёк тропу и побежал в сторону дороги. Что же заставило медведя преследовать меня, более часа выжидать моего выхода из зимовки, а потом трусливо убегать? Простым любопытством объяснить это нельзя. Тем более в эту пору, когда медведи испытывают сильный голод. Видимо, он просто не сумел преодолеть страх перед человеком, который смело пошёл в его сторону. В то время мы ещё мало знали этих опасных зверей и постоянно проявляли по отношению к ним легкомыслие. По этой причине я и побежал к водоводу на новую встречу с косолапым, не имея при себе никакого оружия. Вскоре нам пришлось изменить представление об этом звере. Кстати, одним из пострадавших от встречи с медведем оказался и мой напарник, которого я тогда так и не дождался. Только это произошло через несколько лет от описываемого мною события, поблизости от этого места.

Однажды довелось мне побывать в гостях у своего земляка А. Г. Селедкова, проживающего в г. Лучегорске Приморского края. В целях лучшего ознакомления с природой этого края, мне предложили пожить на пасеке Пожарского промхоза, расположенной на берегу таёжной реки, впадающей в Бикин, берущей свое начало в горах Сихотэ-Алиня. Пасека представляла из себя многочисленные ряды ульев, окружённых металлическими, вбитыми в землю, трубками. В нижней части такой трубы имелся вырез, в который вставляется холостой ружейный патрон. В верхней же части такой трубы находится металлический штырь с бойком, удерживаемым специальной чекой, закрепленной к растяжке из проволоки. При натяжении растяжки, вырывалась чека и гремел выстрел, сопровождаемый яркой вспышкой света.

Все эти хитроумные приспособления предназначались для отпугивания медведей, которые постоянно пытаются прорваться к ульям. Со слов работников пасеки, встречались такие животные, которые, несмотря на выстрелы, шли на рывок и похищали ульи с мёдом. Таких нахалов приходилось отстреливать. Здесь повсюду слышалось гудение пчёл и ощущался запах мёда. Замечательная природа Приморья оставила у меня неизгладимые впечатления. Я впервые увидел здесь огромных бабочек-махаонов Маака, мягкотелых черепах, широкоротов и амурских полозов. Не осталось без внимания и поведение дальневосточных медведей. Каждую ночь мы просыпались от грохота выстрелов. Это стреляли пытавшиеся пробраться к ульям мишки. После каждого такого сигнала пасечники выбегали на улицу и стреляли из ружей. Наступала тишина, которая часто вновь нарушалась выстрелами. Потерпев неудачу в одном месте, медведь искал возможности проникнуть к ульям в другом. Такой оказалась власть мёда.

Нечто подобное произошло и у нас в северо-восточном секторе охранной зоны Висимского заповедника, где среди обширных вырубок находилась крупная пасека Черноисточинского лесхоза. Пасеку обнаружил один из медведей, который утащил в кусты улей и неплохо закусил. На другую ночь медведь поступил точно так же. Это продолжалось более недели.

Чтобы отпугнуть животное, пасечники стреляли из ружей, били молотком по куску рельса, включали фары автомобиля и подавали звуковые сигналы. На медведя набрасывались собаки, но ничто не останавливало вкусившего мёд зверя. Кто-то придумал установить по периметру пасек пустые ульи, наивно полагая, что это поможет обмануть медведя. Ущерб от этого стал только больше. Обнаружив пустой улей, медведь разбивал его и шёл дальше. Руководство леспромхоза обратилось к руководству заповедника с просьбой разрешить отстрел этого зверя. По согласованию с областным Управлением охотхозяйства такое разрешение было получено. Медведя отстреляли, а из его шкуры сделали чучело, которое сейчас находится в отделе природы музея г. Кировграда. Признаюсь, что мне было жаль этого мишку, как иногда бывает жаль пристрастившегося к наркотикам человека.