Эрнест Марцелл - Октавиус

«Скотина», – подумал я и переключился на Мулан, внимательно слушая ее трескотню. Через две минуты стол был полон всяческой вегетарианской снеди (кому, как не Галлахеру, были хорошо известны кулинарные предпочтения своей танцовщицы). Во всяком случае я встал из-за стола практически голодным, несмотря на то что слопал не меньше пуда всякой овощной дряни, и, приобняв Мулан за талию, двинулся наверх. Полуобернувшись, я увидел, как Галлахер, стоя внизу, послал мне воздушный поцелуй, отчего я почувствовал, как все из меня полезло обратно. Я пожелал ему, чтобы он, споткнувшись, хорошенько пересчитал ступени на лестнице, когда стремглав кинется за нами вслед.

Мы с Мулан оказались вдвоем в ее комнате и сели на кровать. Поведение ее резко изменилось, и последняя перегородка между нами рухнула – несколько минут она сидела, держа мои руки, и с сияющими от счастья глазами смотрела на меня, не отрывая глаз. Потом вдруг резко встала и произнесла: – Ричард. Сейчас ты увидишь один танец, который я никогда еще не танцевала, потому что этот предназначен только для моего мужчины!

Плавно она поднялась с места и, скинув свои маленькие туфли, встала на носки, после чего быстро заскользила к середине комнаты. Платье бесшумно упало к ее ногам, открыв ее тонкую, словно точеную фигурку. Она начала плавные движения без всякой музыки, но та была и не нужна ей. Затаив дыхание, завороженный неведомым танцем, я, забыв обо всем на свете, смотрел за ней. Еще несколько плавных движений – и она освободилась от нижнего белья, и уже ничто больше не скрывало ее тонкой фигурки с маленькими, но очень изящными формами. Совершенно обнаженная, она продолжала плавно изгибаться в разных замысловатых фигурах, сжигая меня страстью, испепеляя желанием.

С тех пор я много раз думал, как неопытная девочка, никогда раньше не знавшая мужчины, могла заставить меня, знатока многих женских искушений, так всецело подчиниться ей. Тогда я почувствовал, что уже не принадлежу сам себе, и она обрела безграничную власть надо мной. Теперь уже она была моей хозяйкой, она повелевала мне, а я, словно околдованный, не в силах был противиться ей: прикажи она сейчас мне перерезать самому себе горло – и я, не задумываясь, сделал бы это. Поняв, что без ее приказа я не могу даже пошевелиться, я почувствовал настоящий ужас, глядя, как она двинулась ко мне. И не я, а она овладела мною…

Мы лежали рядом на кровати, и сердце мое металось как сумасшедшее. Потихоньку чары, сковавшие меня, рассеивались подобно туману, и вскоре я окончательно пришел в себя. Возле меня лежала опять та же маленькая китайская танцовщица, только уже без одежды, и, обнимая меня, она счастливо прижалась лицом ко мне.

– Это было почти не больно, – прошептала она мне, зарываясь лицом в мои волосы.

– Теперь ты женщина, – ответил я ей, и она, улыбнувшись, поцеловала меня в шею.

В тот же момент краем глаза я увидел, как закрылось потайное окошко, и с каким-то наслаждением вновь обхватил Мулан. Пари было выиграно – я почувствовал, как неимоверная усталость навалилась на меня, и сладко задремал не разжимая объятий…

От страшного грохота, раздавшегося в коридоре, я вздрогнул и приподнялся. Чутко спавшая Мулан также проснулась и испуганно посмотрела на дверь своей комнаты.

– Сэр Стоун! – донесся до меня рык Галлахера, барабанившего кулаком ко мне в дверь. – Вам письмо из Бристоля! Посыльный ожидает внизу! Виктор… Тьфу, дьявол…

Он стукнул еще пару раз и, естественно, не дождавшись ответа, глухо бормоча ругательства, потопал к лестнице. Я усмехнулся – это был условный сигнал, означавший, что внизу меня уже ожидал заслуженный лавровый венок.

– Бристоль, – сказал я Мулан. – Если это то, что я думаю, то значит, все просто отлично…

На ходу сочиняя историю, поведал я ей про давний пожар в Бристоле, уничтоживший склад с моим застрахованным имуществом. Которое, правда, было вовремя застраховано, но из-за тамошней бюрократии ответ о решении по страховому возмещению убытков задерживался на неопределенное время.

– Неужели они наконец-то разродились?! – завершил я свой рассказ. – Если они приняли решение в мою пользу, то нас с тобой ожидают прекрасные времена!

Китаянка улыбнулась и, приподнявшись, обняла меня за шею, прильнув лицом к моим волосам.

Я поцеловал ее и, уложив обратно, тихонько произнес:

– Жди меня, я ненадолго…

Мулан уткнулась лицом в подушку, а я встал и, быстро одевшись, неслышно выскользнул за дверь…

Как во сне я спустился вниз, не чувствуя от своей победы никакой радости – наоборот, какое-то неимоверное отвращение ко всему этому целиком наполнило меня.

Галлахер и вся честная компания молча сидели внизу. При виде меня Роджер, не говоря ни слова, показал мне на скамейку рядом с ним – по-видимому, танец Мулан, который они наблюдали из окошка, до сих пор действовал на них. Я вытащил бумагу и положил перед ними.

– Придется ехать в банк, – сказал Стентон. – Я такие деньги с собой не таскаю…

Распахнув дверцу, я вылез из экипажа и, подойдя к чугунной калитке Блейкли-холла, постучал по ней серебряной рукояткой своей трости.

– Представьтесь, пожалуйста, сэр, – с четкой вежливостью спросил привратник с той стороны.

– Сэр Ричард О’Нилл, – ответил я, стукнув тростью о гранитные плиты тротуара.

– Извините, но сэр Рональд Блейк сегодня никого не принимает. – Привратник внимательно посмотрел на меня из-под своего пенсне.

– Сэр Рональд Блейк ждет меня в этот день и в этот час. Так что доложите поскорее о моем прибытии, милейший, – ответил я. – А то я не люблю опаздывать сам и держать в ожидании других – это дурной тон!

– Одну минуту, сэр, – склонил голову привратник и исчез.

Минут через пять он снова появился у ворот и, открыв калитку, с поклоном пропустил меня внутрь.

– Извините, сэр, – сказал он. – Но таковы порядки, по-другому нельзя, сэр. Прошу вас, сэр Рональд Блейк ожидает вас.

Я зашагал прямо, будто проглотив спицу, с плотно сжатыми губами, дабы сдержать победоносную улыбку. Я хорошо помнил прошлый прием в этом месте, и теперь вновь явился сюда на матч-реванш. Меня встретил давнишний Даниэль в неизменном красном кафтане и парике. Театральным движением я снял белые перчатки, шляпу и плащ и вручил ему – тот с поклоном принял мои вещи. Я подошел к огромному зеркалу и с удовлетворением осмотрел себя с головы до ног: новый, с иголочки, синий приталенный жюстокор, серый жилет, черный шелковый галстук.

Со вздохом я поправил воротник, томно посмотрев на лестницу, – несомненно, в сей ранний час Элизабет еще мирно спала. Ну ничего – сегодня ей был приготовлен хороший сюрприз. Само ожидание сладостного момента встречи пьяняще ласкало меня, так что я не спешил торопить его, с расстановкой наслаждаясь триумфом.