Лариса Ворошилова - Женька и миллион забот

– О, кто к нам пришел! – завопил со своего места Николай Андреевич – муж Веры Семеновны – высокий и тощий. Он, словно жерновами, замахал костлявыми руками. – Штрафную им, штрафную!

Женька не успела опомниться, как ей подсунули рюмку водки. После нескольких бокалов шампанского, которое до сих пор никак не желало выветриваться, несчастной Женьке совсем не улыбалось глотать подобную гадость, но, сколько она не сопротивлялась, попробовать все-таки пришлось.

– Садитесь, садитесь! – муж с женой засуетились вокруг новых гостей, тут же отправив младшего сына за стульями к соседям.

– Да мы только на минуточку! – в отчаянии вопила Женька, пытаясь объяснить ситуацию, но ее никто не слушал. – Мне бы позвонить!

Через несколько секунд перед Женькой уже стояла полная тарелка салата. Нет, наверное, сегодня ей предстоит испить чашу до дна, ну что ж, гулять, так гулять…

– Позвонишь, только сначала выпей и закуси, – скомандовала Вера Семеновна. – Ну, за здоровье наших новых гостей, это моя соседка, золотой человек, дай Бог ей здоровья, помогала Любочке готовиться к экзаменам. – Женщина вскинула рюмку и лихо опрокинула ее себе в рот.

Последовать ее примеру Женька не рискнула, она лишь отпила и поставила на стол отвратное зелье, побыстрее запихнув в рот кусочек ветчины.

Женька глянула в сторону Ниночки. Нет, более легкомысленного существа она просто не видела в своей жизни! Надо же, сидит, как ни в чем не бывало, и опять с кем-то лясы точит. И опять с мужчиной. Нет, ее поскорей надо выдать замуж. Может хоть семейная жизнь немного ее образумит.

Женька решительно поднялась, отставив тарелку.

– Вера Семеновна, можно я от вас позвоню, это срочно!

Наверное, голос у Женьки и в самом деле был решительный, потому что хозяйка тут же закивала, упираясь двойным подбородком в грудь.

– Конечно, Женечка, конечно.

Женька схватила Ниночку за локоть и потащила в коридор, где на тумбочке стоял телефон. Вера Семеновна, будучи женщиной пробивной и шустрой, еще в далекие советские времена, едва въехав в эту квартиру, успела получить телефон, а потому АТС у нее была другая и реорганизация линии ее не коснулась.

– Быстро, звони! – командным тоном распорядилась художница, подтаскивая горе-невесту к тумбочке.

Ниночка обиженно надула губки, но номер набрала.

– Здравствуйте… а Геночка дома? Да? Я? Что? Нет! О, Господи! – трубка выпала из ее рук, самостоятельно утвердившись на положенном месте. На лице Женькиной подруги было написано горе еще худшее, чем полчаса назад.

– Ну, что еще случилось? – нетерпеливо теребила ее Женька.

– Его нет дома, – упавшим голосом сообщила Ниночка. – Его мать меня обругала… за что? А Гена… Гена… – Она помолчала, и вдруг слезы навернулись на глаза. – Женечка, миленькая, у него другая женщина!

– Не говори глупостей! – сразу же решительно отрезала Женька, уперев руки в бока. – Он же не какой-нибудь ловелас… – и тут ей в голову пришла отличная идея, она даже по лбу хлопнула себя: – Слушай, да мы с тобой полнейшие дуры! Скорее всего, он просто устроил мальчишник перед свадьбой! Созвал своих дружков и теперь веселится в каком-нибудь ресторане, а мы тут с…

Слезы, как крупные градины катились по щекам Ниночки:

– Он не… пьет! – наконец сумела выговорить она.

– Да ты балда! При чем здесь: пьет или не пьет, мальчишник – это дело святое! – ее убежденность – во всяком случае, в тоне – передалась и Ниночке, та заплаканными глазами уставилась на подругу.

– Ты… думаешь?

– Да уверена! Ты знаешь телефон какого-нибудь его друга… ну, или с кем он там работает?

– Знаю. Эдик.

– Ну вот и звони этому Эдику.

Ниночка, тут же воспряв духом, набрала очередной номер. Женька тоже прилипла ухом к трубке, не желая ничего пропускать. Но то, что она услышала в ответ, убило наповал даже ее.

– Ну, девчонки, вы даете, – с мрачным сарказмом отозвался на другом конце провода хрипловатый мужской голос: – Довели парня! Да он ко мне приехал пьяный, обкуренный. Просидел целый час, рыдал. Сказал, что пойдет топиться!

Трубка снова вывалилась из рук Ниночки. Она закатила глаза и побелела, как полотно. Женька едва успела ее подхватить. В коридор очень вовремя выплыла Вера Семеновна, держа в руках граненый стакан с чем-то прозрачным.

– Какие-нибудь проблемы, девочки?

– Вера Семеновна, спасайте! – умоляюще воскликнула Женька, всеми силами стараясь удержать Ниночку в вертикальном положении. Маленькая-маленькая, но тяже-олая, черт бы ее побрал!

Опытная женщина, в отличие от художницы деликатничать не стала, она просто заставила Ниночку открыть рот и влила ей содержимое стакана.

– Пей! Сразу полегчает, – приговаривала Вера Семеновна. – Это средство – что надо, хлопнул и порядок.

Только тут Женька сообразила: что они влили Ниночке в рот! Она схватилась за стакан, но поздно, последние капли исчезли во рту. Ниночка крякнула и тяжело осела на пол. В ее взгляде мгновенно появилась отрешенная осоловелость.

– Кажется, она здорово опьянела, – неуверенно резюмировала Женька.

– Это потому, что не закусывала, – со знанием дела заметила Вера Семеновна, она на секунду нырнула обратно в комнату и вернулась с тарелкой, полной жареного мяса. – Давай, наворачивай. А то и впрямь окосеешь.

Мудрое замечание, только пораньше бы его. Но делать нечего, что случилось, то случилось. Ниночка тупо уставилась на тарелку, в неожиданно наступившей короткой тишине стало слышно, как она бормочет себе что-то под нос. Не мудрено! И в рот не брать, а тут хлопнуть целый стакан водки! Конечно, ошалеешь. Даже Вера Семеновна была несколько озадачена. Похоже, она никак не ожидала такого эффекта, Женька подозревала, что для нее выпить стакан русского народного напитка, что для нее – чашку чаю.

– Нам надо идти, – пожаловалась Женька, – у Ниночки неприятности. Понимаете, у нее на днях свадьба, а она сегодня с женихом поссорилась. Позвонили другу, а он говорит: пошел топиться…

– Хо, кобыла с воза – бабе легче, – с энтузиазмом махнула рукой толстушка-хозяйка. – Ладно, говоришь, ее в себя привести надо? – и она крепкой рукой ухватила Ниночку за шиворот. – Пойдем, милочка, сейчас я из тебя конфетку буду делать, – и с этими словами она повлекла несчастную невесту в ванную комнату.

Женька тяжело вздохнула и опустилась на пустующий стул. Неужели ее удел в жизни – постоянно наблюдать за чужими приключениями и подставлять собственное плечо? Почему все ее подруги куда-то разбегаются, как только она сама влипает в какую-нибудь передрягу? Вот в прошлом году, например, когда она пошла с туристической группой и по уши втюрилась в инструктора, который оказался просто изрядным ловеласом… Он так за ней ухаживал! Так ухаживал! Дарил цветы, руки целовал, чуть ли не на руках носил… а потом? А потом приехала его жена, и устроила им показательный скандал, за который Женьке до сих пор было стыдно, словно это она нарочно совращала несчастного. Вспоминать противно.