Лариса Ворошилова - Женька и миллион забот

– Ну, можешь звать меня просто: Дима.

– Так ты не Гена? – выпалила Женька, инстинктивно отодвигаясь от молодого человека подальше. Но тут же боль в ноге прострелила с новой силой. Женька невольно зашипела.

– Больно? – озабоченно поинтересовался Дима, слегка приподнимаясь.

– Нормально, – отрезала Женька, жестом заставив молодого человека опуститься на землю.

– А почему я должен быть Геной? – удивился незнакомец.

– Потому что мы искали Гену, а не тебя! Понимаешь? Ниночка с ним поссорилась, а у них на днях свадьба. А Эдик сказал…

– Да, я уже слышал, – кивнул Дима, – что Гена пошел топиться. А Ниночка, это кто?

– Его невеста, которая побежала звонить.

– А, понятно. Тогда ты-то чего за мной в реку прыгнула?

– Как это чего? Ты же собрался…

«Да, что-то не лепится, – подумала Женька, – как в сказке про белого бычка». Она невольно поморщилась. Уж скорей бы там Ниночка явилась. Нога болела нестерпимо.

– Слушай, может нам выбраться на мост? – предложила она.

– Здесь круто, я тебя не смогу на руках нести.

– Да я сама дойду, ты только поддержи меня.

Дмитрий отрицательно качнул головой.

– Нет, не получится.

Из темноты, наконец, выскочила Ниночка. У нее было такое выражение лица, словно за ней гнались все сорок разбойников и Али-Баба с лимонкой в зубах.

– Женечка, ты жива? А Ге… – она уставилась на нового знакомого. – А где же Геночка?

– Геночка – тю-тю! – красноречиво помахал ручкой Дмитрий.

Рот у несчастной невесты округлился, она присела на полусогнутых, всплеснув руками:

– Опоздали! – с ужасом выдохнула она.

– Да перестань же ее пугать! – не вытерпела Женька. Она чувствовала, что еще одну Ниночкину истерику она просто не переживет. – Как тебе не стыдно! Ниночка, это не Геночка. Его здесь нет.

– А где же он! – рассерженно потребовала Ниночка, упирая руки в бока, словно Женька прятала ее жениха у себя в мокрых джинсах.

– Господи, да мы-то откуда можем знать! – негодующе выпалил Дмитрий, и Женьку сразу резануло это "мы". Какого черта? Она и видит-то его впервые в жизни, а он уже… клеится. Вот же шустряк!

– Вы кто? – Ниночка сурово нахмурила редкие бровки.

– Я? Ну, это с какой стороны посмотреть.

– Со стороны фасада, конечно, – деловито вставила Женька. Нет, она совсем не собиралась нападать на этого незнакомца, он не сделал ей ничего плохого, просто она чувствовала необходимость проявить женскую солидарность. К тому же она оказалась в совершенно идиотском положении из-за всей этой свистопляски.

– Со стороны фасада? – немало удивился Дмитрий. – Ну, это смотря, что вас больше всего интересует, – он скромно потупился, ковырнув землю носком мокрого ботинка.

– Но-но! – строго осадила его Женька, – попрошу без всяких там намеков и грязных инсинуаций.

– А, – разочарованно протянула свежевыкупанная жертва досадной случайности: – Вас мои анкетные данные интересуют? Пол мужской, тридцать два, холост, военнообязанный, не привлекался, не судим, не был, не имею…

– Нина, ты скорую вызвала? – перебив бодрый рапорт, окликнула подругу Женька, которой уже стало совсем уж невыносимо сидеть здесь с двумя этими оболтусами.

– Кажется, да, – неуверенно откликнулась беременная.

– Кажется или да? – попыталась уточнить Женька, едва сдерживаясь. Ну, где же это видано, чтобы больного, усталого человека вот так, что называется, бросили на произвол судьбы. Ей вдруг стало обидно и за себя, и за медицинское обслуживание, и даже за всю страну, которая так наплевательски относится к родным гражданам. Куда же они там все провалились?

Но тут со стороны дороги послышался ужасающий вой милицейской сирены. Машина неслась на полной скорости, на повороте перед мостом, визжа тормозами, она едва вписалась, чуть не навернув задним бампером по столбу. Женька не успела и рта открыть, как машина остановилась на мосту, и из нее выскочило четверо в камуфляжной форме с автоматами наперевес.

– Господи! – простонала Женька, закатывая глаза. – Что ты им там наговорила?

– Ой, не знаю! Я так волновалась…

– Где труп? Где стреляли? Где разборки? – налетел на обалдевшую Ниночку строгий дядька с оружием.

– Какой труп? Какая разборка? Никто не стрелял! – ошалело пролепетало несчастное создание.

– Нет тут никакого трупа! – крикнула Женька, попытавшись подняться на ноги. Дмитрий подхватил ее под руки.

– А зачем тогда нас вызывали? – дядька явно обозлился.

– Мы думали… тут утопленник, – стала неловко оправдываться Ниночка.

– А утопленник тю-тю, – снова помахал ручкой Дима, при этом едва не уронив Женьку, которая стояла на одной ноге.

– Уплыл? – спросил дядька, наваливаясь объемистым животом на перила моста.

– Нет, его, оказывается, и не было.

– А вы там что делаете?

– Купаемся.

– В одежде? – дядька подозрительно покосился на Дмитрия. – А ну-ка предъявите ваши документы.

– С удовольствием. Только вы нам помогите отсюда выбраться. У этой гражданки нелады с ногой, подвернула…

Через десять минут они сидели в отделении милиции, хмурый дядька передал их из рук в руки не менее хмурому старшему лейтенанту – тщедушному, с впалой грудью. У него была здоровенная голова, узенькие покатые плечи, и погоны, явно не помещаясь, торчали в разные стороны, как миниатюрные крылышки. Того и гляди полетит, подумала Женька, но благоразумно оставила свои наблюдения при себе. Однако лейтенант отнюдь и не думал летать, наоборот, ходил он странно: вразвалочку, при этом все время обо что-нибудь задевал этими самыми «крылышками». У Женьки был один знакомый мастер спорта по боксу. Он тоже ходил, обо всё задевая чудовищно широкими плечами. Но тот хоть элементарно не вписывался в объемы косяков по габаритам. А когда однажды Женька с возмущением заметила, что просто даже неприлично иметь такие широкие плечи, тот с удовольствием и даже с гордостью заметил, что зато голова у него узенькая. Да, голова у него и в самом деле была узенькая, в отличие от лейтенантской. У этого совсем наоборот. Казалось даже странным, что он вообще способен ее держать на тоненькой, цыплячьей шейке. То-то она у него склонялась то на один бок, то на другой.

– Итак, вы утверждаете, что никакого трупа не было, – добросовестно пытался разобраться в создавшейся ситуации доблестный работник милиции.

– Ну, я же вам уже объяснила, – Женька поморщилась, потому что перебинтованная нога по-прежнему болела. Ей было холодно в мокрой одежде. Ей хотелось поскорее напиться чаю с малиновым вареньем и лечь в постель, а их держали тут и, похоже, не собирались отпускать. – Просто друг Гены глупо пошутил, а мы решили, что он действительно пошел топиться.

– Кто пошел топиться? – нетерпеливо перебил Женьку лейтенант, пытаясь установить истину. Лучше бы он этого не делал!