Виктор Бондарчук - Афган, любовь и все остальное

– Садись к нам солдатик. Коньяком угостишь. – а в голосе явная угроза. Мол не твое, не лапай. Вид у него далеко не интеллигентный. На гопника смахивает конкретно. Такой весь из себя приблатненный.

– Откуда у солдата деньги на угощение?

– Нет денег, мы угостим.

– Спасибо. Я уж как ни будь на свои.

– Ну если так, то и в нашу сторону не пялься. – а темненькой наш разговор не нравится. Голову опустила. Она украшение этой компании. Правда и очкарик выделяется статью, и породистым видом. Я то больше перед этими двумя свой гонор показываю. Глупый и ненужный. Коньяк сделал свое дело, я закусил удила.

– Это совсем не ваше дело, молодой человек, куда мне пялиться, а куда нет. – мои слова опустили товарища. Ведь я с ним, как с сопляком. Насмешливо и в упор смотрю на парней. Коньяк играет во мне, и не их дело учить меня. От недавнего благодушия не осталось следа. В душе зреет раздражение. Прав был московский психотерапевт, нельзя мне пить. Понимаю, надо встать и уйти, но взгляд черных глаз прибил меня к креслу. А товарищ не унимается.

– Пялься куда хочешь, десантник. Только здесь тебе не армия, рога быстро обломаем. – звучит слишком грубо и примитивно. Интересно, а почему именно он взъелся. Для девушек он явно староват. Наверное самый крутой среди них.

– На все воля Божья, дорогуша. – еще демонстративный плевок в его сторону. Пру на рожон конкретно. И все из-за этих черных глаз. Парни явно подобрались, напряглись. Да и мне не мешало бы остыть. Зачем неприятности в такой хороший день. Мой первый командир всегда учил, не уставая повторять: выдержка и еще раз выдержка. А девчонка то мне понравилась. Она изредка тоже на меня поглядывает. Это снова замечают ее спутники, и они уже вот – вот начнут действовать. А победит тот, у кого нервы крепче. А мои истрепаны конкретно. Хватит судьбу дрочить. Все правильно, нечего к людям лезть, зариться на чужое. Забираю рюмку с бокалом и пересаживаюсь за три столика от компании. Чужая девчонка и есть чужая. Приводи свою и любуйся сколько влезет. Два солидных мужика за столиком не против, чтобы я подсел к ним. Допиваю коньяк и настроение снова улучшилось. Бармен снова включил магнитофон. Проникновенный голос Челентано, на душе полная умиротворенность. Ан нет, все норовлю повернуться в сторону черноглазой. Вот зараза, все пытаюсь на чужой каравай рот разинуть. Допиваю сок и не знаю что дальше делать. Надо бы уходить, а не хочется. И не в этой ли незнакомке все дело? Решаю еще посидеть. Беру еще сто грамм коньяка, но уже без сока. Я сел, а компания поднялась, уходят. А она то глянула на меня, проходя мимо. И я ей улыбнулся, слегка качнул рюмкой, мол за вас пью незнакомка. И что самое главное, она мне тоже улыбнулась. Вот и разрешилась проблема самом собой, тихо и мирно. Надо допивать и тоже уходить. Мужики за столом говорят о чем то своем, тихо. Им нет дела до меня, а мне до них. Спокойная обстановка расслабила, не хочется двигаться, ни чем «грузиться». Хотя надо маме позвонить, чтобы не волновалась. Я правда предупреждал, что может по друзьям – одноклассникам пройду, покажусь во всей армейской красе. Допил, вышел в фойе и пока говорил по телефону, встретился взглядом с официанткой, выпорхнувшей из зала. Откуда уже гремела музыка. Что-то в ее лице грузинское, а волосы русые, густой копной уложены в замысловатую прическу. Говорю по телефону, а сам любуюсь женщиной в строгом темном платье и белоснежном кокетливом фартучке. Прямо школьница, но уж с очень по-женски роскошной фигурой.

Покинуть ресторан мне было не суждено. Швейцар разговаривает с этой русоволосой, милой женщиной. Он и окликнул меня, дружески улыбнувшись:

– Что так быстро уходишь, вечер еще весь впереди. – официантка так глянула, что у меня аж руки задрожали. И кажется, что я в ее взгляде прочитал все и даже немного больше. Она меня поняла и просчитала в одно мгновение. Хотя чего там просчитывать то, если все на мне крупными буквами написано. Улыбнулась ласково и поинтересовалась:

– А не хотите поужинать, товарищ солдат? Я вас за лучший столик усажу.

– Конечно хочу. Какой солдат не хочет. – от выпитого коньяка я смел и решителен. Она смеется моей грубоватой шутке.

– Ну если даже так, то пойдем скорее. Отведу тебя в мир блаженства. Кстати, как зовут – величают? – пытаюсь отвести взгляд от ее высокой груди. А она видя это, все поправляет свой белый кокетливый фартучек. Поправляет так, что эти волнующие женские прелести еще резче выделяются под обтягивающим платьем.

– Дмитрий Викторович Боровиков. – сказал и застеснялся своей такой официальности.

– Для меня ты просто Димочка. А я Ольга. Муж Оленькой называет. – ее горячая рука захватывает мою ладонь. И я безропотно иду за ней в зал, который пуст больше чем на треть. Столик у окна и довольно далеко от эстрады. Музыка не будет бить по ушам, а танцующие натыкаться. За ним мужчина и женщина средних лет, которые явно не довольны соседством с солдатом. Официантка на их недовольство внимания не обращает.

– Что будешь пить – есть?

– Я с коньяка начал, им и закончу. Принеси бутылку армянского. И пожалуйста закрытую. Сам открою.

– Ты такой недоверчивый. Обмана боишься?

– В Афгане мы пили то, что сами выбирали. В заводской упаковке. И никогда не пили в одном месте два раза подряд.

– А ты из Афгана? Говорят там настоящая война идет.

– Правильно говорят. Но давай сегодня не будем об этом.

– Думаешь у нас будет еще время на разговоры?» – опять улыбается ласково и многообещающе. Так ласково, что хочется прямо сейчас ее обнять и зацеловать. Она поняла меня, посмотрела зазывно и снова провела руками по груди и бедрам, как бы одергивая платье.

– Просто уверен.

– Слышал бы мой муж, убил бы нас обоих. – к коньяку заказал еще шашлык. Фрукты и сок на столе, за которые автоматом высчитают. Пока хватит. У меня с собой сотня. Пятерку отдал швейцару с гардеробщиком. Десятка бармену. Потом еще пять за повтор. Остаток вполне приличный. Правильно сделал, что целую бутылку заказал. А то вместо армянского какой ни будь гадости подсунут. Что не выпью, с собой заберу. Думаю в тридцатку вполне уложусь. Хотя что-то крутовато начал гулять.

Рассчитался сразу. Оленька счет не выписывала, назвала сумму в тридцать семь рубликов. Однако. Сто грамм коньяка по меню два семьдесят. Даже если округлить. Пятнадцать получается за бутылку. На пять рублей шашлык. Ну еще на пять там соки, фрукты и салат из помидор. Отдаю сорок, сдачи не надо. Официантка улыбается ласково и нежно. А что ей не улыбаться то. Нагрела почти на червонец, если не больше. Но это все думаю окупится. Просто уверен, что не последний раз с ней видимся. Фигурка у нее просто улетная. Надо и сегодня попытку сделать.