Виктор Бондарчук - Афган, любовь и все остальное

С мединститутом ничего не получается. Информацию о первокурсниках никто не дает. Узнал с трудом одно, пятого сентября они уезжают на месяц в колхоз копать картошку. Надо успеть встретиться с Катей до ее отъезда. Чем больше время проходит, тем у меня меньше шансов остается. Надо ускорить поиски, а для этого все же придется навестить блондинку Зою. Вариант не очень, но другого выхода не нахожу. Вполне возможно, что я зря туда лезу. Как бы не сорваться, поставив на всем этом жирную точку.

И вот получив от мамы задание съездить на рынок за картошкой, решаю заодно заехать к Зое. Ведь от рынка до нее рукой подать. Поехал к восьми утра. Так больше шансов застать ее дома. И в начале девятого позвонил в знакомую дверь. Уже подумал что дома нет никого, когда услышал тихое:

– Кто там? – — не отвечая встал под глазок. Рассматривает целую минуту. Наверное думает, а стоит ли открывать. Наконец щелкнула задвижка. Удачно, с первого раза застал. А что дальше случится, будем посмотреть, как говорят в Одессе. Дверь как то робко приоткрылась, и в проеме нарисовалась хозяйка. В бледно – васильковом халатике, слегка припухшая ото сна, но уже причесанная.

– Заходи. – и пошла слегка покачивая бедрами. Закрываю дверь и топаю следом в комнату, где застаю красавицу – блондинку в постели, отвернувшуюся лицом к стенке. Хорошо что халатик не сняла, а то бы сразу накрылся деловой визит. Хотя халатик разве помеха? Можно и трахнуть, думаю она против не будет. Но тогда про Катю можно забыть навсегда. Эта мысль сразу притушила мое грешное желание. На единственное кресло брошена юбка цветастая и кофточка. Под ними наверное белье. Все сгребаю в кучу и бросаю на постель поближе к хозяйке. Откидываюсь удобно и жду, когда девушка соизволит проснуться окончательно. Так молча и просидели почти полчаса. Вернее я сидел, а хозяйка лежала. То ли спала, то ли притворялась. Наконец поинтересовалась, не поворачиваясь ко мне:

– Зачем пришел?

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь – не догадываюсь, какая разница. Говори, коль появился. – Зоя повернулась лицом ко мне и кажется проснулась окончательно.

– Мне телефон и адрес Катин нужен. Не смог я ее в институте найти.

– 22 – 47 – 30. Катя Муромцева. Проспект Терешковой 25, квартира 47. Больше тебя ничего не интересует? – торопливо чиркаю в записной книжке. Дело сделано, можно отчаливать. Но останавливает ее ехидный смешок.

– Может еще какие вопросы осветить?

– Ты ей все рассказала?

– Разумеется, мне же за это заплатили.

– Кто платил? Очкастый? – задаю совершенно бессмысленный вопрос, на который знаю ответ.

– Он самый. Ее жених. Еще вопросы будут?

– Да нет. Все понятно. Спасибо за информацию. А ты то за что на меня злишься?

– Я на себя злюсь. Такую красивую пару разбила. У меня сердце кровью обливается. Так мне вас жаль. – и девушка злорадно рассмеялась.

– Зря смеешься, у меня это серьезно.

– А больше не хочешь сладенького? Я не против.

– Если честно, то очень. Ты красивая девчонка. Встретиться бы нам при других обстоятельствах, мне бы лучше и не надо. А сейчас уже как есть так и есть.

– Не мудри, получим удовольствие и разбежимся до следующего раза. Я Кате ничего не скажу. Честное пионерское.

– Прости, не могу. Мне не нужны лишние проблемы. Я воевал на Востоке. А Восток дело тонкое. Может я не на много, но мудрее стал. Обман он и есть обман. Узнает о нем кто-то или нет. Да и пока мозги водкой не залиты, я себя в общем то контролирую.

– Ну коли так серьезно, тогда прощай, мудрый человек. Кате привет передавай.

– Еще одна просьба. Прошу тебя. Так на всякий случай. Был я у тебя, взял телефон, адрес и все. Ты к этому ничего больше не добавляй.

– Твоя просьба для меня священна, любимый. А теперь освобождай квартиру. – встаю. Хватит вести беседы с женщиной лежащей в постели. У которой ворот халатика постоянно распахивается, открывая неестественно белую грудь на фоне загорелой шеи. Какого то мгновения не хватило, чтобы не рвануться к этому горячему и желанному. И последним усилием воли отворачиваюсь. Торопливо ухожу. Я помню Катю, ее глаза. Помню щекой теплоту ее ладошки. А может не это меня остановило? Мелькнула вполне трезвая и циничная мысль. А элементарная не свежесть постельного белья. И вся моя сила воли устояла только от этого небольшого штриха.

У меня есть адрес и телефон, а я весь в сомнениях, которые добавляют мне нерешительности. Встретиться бы нам лицом к лицу, было бы легче. Оправдываю свою позорную трусость. Два раза набирал ее номер и тут же бросал трубку. В конце концов решил звонить, когда определюсь с бизнесом. Оботрусь, появится уверенность. В общем нашел уловку своей нерешительности. Не думал даже, что я способен так позорно бояться. Чудеса да и только. А почему не могу подождать девушку с утра у подъезда? Если мне легче лицом к лицу. И снова оправдывающая уловка. У меня напряг со временем. На что-то конечно решусь. Но это будет не сегодня и не завтра.

Третье посещение ресторана началось с болезненного удара по нервам. Я стоял уже двадцать минут у закрытой двери и терпеливо ждал, когда Леха наконец меня заметит и впустит. Для себя я решил, что если через пятнадцать минут такое не случится, то «заряжу» швейцару в дыхалку. Вот сука кабацкая. Начинаю психовать и элементарно не выдерживаю. Хватит, пора действовать, а то так и до ноля простою. Злюсь все сильнее и сильнее. Вот он результат последних пьянок. Завожусь по пустякам. Пнул со злостью дверь так, что стоявшие рядом такие же ожидающие бедолаги невольно отшатнулись. Но Леха и на это ни как не отреагировал. Но через минуту он все же дверь открывает, выпуская женщину. Она вышла и он тут же хотел ее закрыть снова, уперев глаза в пол. Но я уже подставил ногу под нее. Если он сейчас что-то вякнет против, сходу «заряжу» ему с правой. Чтобы знал сука, со мной такие штучки просто так не проходят. Но у этих ресторанных нюх, что у твоих легавых. Сразу просек обстановку. Почуял грозовой ветер на своей упитанной роже. Прямо звериное чутье на опасность.

– Привет. Давай проходи. – ну что на это скажешь. Учиться этому надо. И злость вроде бы как испарилась. Самое интересное, в будущем у меня никогда не будет друзей из этой кабацкой братии. Как и из автосервиса. Отталкивает меня их лакейство перед сильными и вальяжная наглость перед слабыми.

В фойе дым коромыслом, не продохнуть. Музон гремит так, что уши закладывает. Но мне не до этих мелочей, прошел сразу в гардероб к Михе.

– Привет, держи сигареты. Что это сегодня наш швейцар такой не внимательный?

– Ух ты, американский «Винстон». Где берешь?

– Где придется. Так что с Лехой?

– А вот и сам Леха. У него и спроси чего это он такой невнимательный. – пришел закурить. Увидел из далека, что кореш держит в руках красивую пачку. Значит не такие уж мы и слепые.»