Валерий Ковалев - В закрытом гарнизоне

Заряд прекратился так же неожиданно, как и начался.

Последние порывы ветра с воем унеслись в тундру, снежная завеса рассеялась и кругом снова установилась тишина.

В ней резче проявились ночные тени и абрисы заснеженных ракетоносцев, первозданно чистая даль залива и фантастическое нагромождение опоясывающих его скал.

Касавшееся их небо вдруг стало высоким, потом высветлилось, и по нему весело заплясало северное сияние.

Непрерывно меняясь и чуть слышно потрескивая, оно то висело в воздухе фантастическими гирляндами, то вдруг превращалось в подобие фейерверков, то катилось по небу волшебным колесом.

– Это ж надо, – восхищенно шептал Витька, высоко задрав голову и хлопая заиндевелыми ресницами. – Как в сказке…

– Эй, Витек, ну как тебе это чудо! – радостно заорал вахтенный с соседней лодки.

– Красотища! – в свою очередь заорал Витька, продолжая созерцать небесный праздник.

Спустя некоторое время нерукотворные краски стали меркнуть и удаляться за горизонт, потом они превратились в едва заметную игру света и погасли.

– М-да, жалко, – с сожалением пробормотал Витька. Ему хотелось смотреть в небо еще и еще.

– Ну да ничего, – потер он рукавицей замерзший нос. – Впереди у меня еще целых две зимы.

После этого Витька стянул с головы заснеженный капюшон, отряхнул рукавицей такие же штаны и, повертев уставшей от автомата шеей, сошел по сколькому трапу на пирс.

– Гав! – внезапно раздалось со стороны КДП* и оттуда, по наклонной аппарели в его сторону, понеслись две неясных тени.

– ЗдорОво, Бой! – отводя лицо от морды радостно бросившего на его плечи лапы сенбернара, – весело рассмеялся Витька. – Да ты никак с подругой?

– Гав! – ответил тот и, опустивший наземь, согласно завилял хвостом.

Прибежавшая с ним молодая лайка вкусно обюхала Витькины сапоги и сделала то же самое.

– Понял, – сказал Витька, – стянул зубами рукавицу, извлек из кармана канадки два куска сахару и поочередно попотчевал им гостей.

Те с достоинством захрустели и стали пускать слюни.

– Ну, как, вкусно? – потрепал Витька за мощную холку сенбернара.

– У-у, – довольно пропел горлом Бой, а его подруга облизнулась и выжидательно уставилась на матроса.

– Все, больше нету, – развел тот руками.

После этого гости поочередно лизнули ему рукавицу и, дружелюбно помахивая хвостами, с достоинством направились ко второму вахтенному.

Та все повторилось, после чего визит закончился и, весело играя, лохматая пара умчалась в тишину ночи.

А она набирала обороты.

Мороз крепчал, и небо украсилось сонмом звезд, ледовый припай вокруг лодки незримо увеличивался, и натягивал швартовы, на которых вырастал пушистый иней.

Витька снова натянул на голову капюшон, поддернул до предела замок канадки и, притопывая сапогами, стал прохаживаться вдоль пирса.

Спустя некоторое время они с Лешкой (так звали соседа) снова подымили в морозном воздухе, лениво перебросились парой фраз и продолжили ночное бдение.

Когда вахта перевалила на вторую половину, ноги у Витьки изрядно настыли, шея и плечи онемели от тяжести автомата, а на едва проклюнувшихся усах закуржавился иней.

– Колотун, бля, – едва ворочая губами бормотнул он, и стал приплясывать на месте.

Минут через пять стало чуть теплее и, наращивая успех, Печенкин заорал матерную песню

сипло тянул он, и представлял то, что пел.

– А ну, Витек, давай еще! – донесся от соседней лодки голос Лешки.

– Даю! – утер нос Витька и с воодушевлением продолжил:

– Это ж надо, душевная какая песня, – проскрипел валенками Лешка к Витьке, когда тот закончил последний куплет. – Перепишешь?

– Можно, – с достоинством качнул тот головой. – После смены.

А ночь снова изменилась.

Теперь с моря прилетел влажный ветер, по небу поплыли облака, и по канадкам моряков забарабанил ледяной дождь

– Не иначе к утру к утру будет оттепель, – утирая мокрое лицо, сказал Лешка.

– Хорошо бы, – кивнул Витька, и они стали слушать, как звенит пирс.

До конца вахты оставался ровно час.

Примечания:

«РБ» – одежда радиационной безопасности на АПЛ (жарг.)

КДП – контрольно-дозиметрический пункт.

В широкие зеркальные окна учебного цикла главного корпуса «Пентагона»*, выходящие на бескрайнюю даль пролива, льется мягкий свет вечернего заката.

Закончились очередные занятия по изучению нового ракетного крейсера, который ждет нас на стапелях в Северодвинске.

Цикл пуст и только мы со Славкой Гордеевым, оставленные в нем для уборки, завершив работу, сидим на широком подоконнике одного из окон.

Накануне отгремел День Флота и после обычного в таких случаях парада, экипажи водили на расположенную на берегу шлюпбазу, откуда мы наблюдали за возложением венка на месте гибели подводной лодки.

Туда из Таллина подошел окрашенный в шаровый цвет эсминец, и под бравурные звуки оркестра, на установленный на мертвом якоре буй, был торжественно возложен венок живых цветов.

Потом эсминец, взревев сиреной и заложив крутую циркуляцию ушел в базу, в заливе состоялись шлюпочные гонки и все вернулись в учебный центр.

– Да, – после долгого молчания сказал Славка, вглядываясь во взблескивающую в последних лучах солнца далекую точку на фарватере, – вот так взять и погибнуть в какой-то миле от берега.

Я ничего не ответил, и мы снова замолчали.

…Выполнив очередную задачу предпоходовой отработки, дизельная подлодка «М-200», находясь в надводном положении, следовала по Суурупскому проливу в свою базу Палдиски.

Накануне на лодке был сменен командир – новым стал капитан 3-его ранга Шуманин, ранее служивший на лодках серии «Щ» и «С», но не имевший навыков управления «малюткой». Обеспечивающим офицером на борту находился начальник штаба бригады капитан 2-го ранга Штыков.

В 19.45, на дистанции 40 кабельтовых, вахтенные сигнальщик обнаружил огни встречного корабля. Находившийся на мостике Штыков, верно определивший во встречном корабле эсминец, рекомендовал Шуманину быть внимательным при расхождении, после чего спустился вниз на ужин.

Несмотря на то, что командир эсминца трижды менял курс, уходя вправо, Шуманин продолжал следовать встречным курсом, а на дистанции в 4 кабельтова, вероятно потеряв ориентацию относительно маневра надводного корабля, отдал команду резко повернуть влево, подставив лодку под его удар.

В результате эсминец врезался в правый борт «М-200» в районе 5—6 отсеков. Подводная лодка стала быстро оседать кормой, в течение 6—10 минут дифферент достиг 80 градусов, после чего она стремительно затонула.