Владимир Положенцев - Спасти Рюрика

Внизу показались скалы, потом плоскогорье, заросшее деревьями. В последнюю секунду он увидел, что самолет несется прямо на две огромные сосны.

Удар с двух сторон, оба крыла, вместе с донцами, срезало как бритвой, а фюзеляж с отвалившимся хвостом продолжал скользить по плоскогорью. Грановский влетел лбом в висевший впереди прибор, на миг потерял сознание.

А когда открыл глаза, понял, что кабина остановилась, зажатая между валунами на краю обрыва. Жив! А баронесса?

Как ни странно, но и баронесса и все остальные, находившиеся внутри биплана, остались целы и почти невредимы. У всех, правда, на лицах были синяки и ссадины разной величины.

– Пудовую свечу в соборе Парижской богоматери поставлю, – подал голос Янберг, который так и не выпустил из рук саквояж.

– Ты сначала до него доберись, – проворчал комбриг Засулевич. – Да развяжите мне кто-нибудь руки, черт возьми. Мы, в конце концов, находимся на свободном Юге или все еще в Совдепии?

– Ишь, как заговорил, – хлопнул его по плечу бывший ординарец.

Когда стемнело, все беглецы сидели в мраморной пещере внутри огромной скалы. Полковник Щетинин высказал предположение, что они находятся у горы Чатыр —Даг, под Алуштой. Именно там есть такие дивные пещеры.

Впрочем, уточнить это можно было лишь утром, с рассветом, если погода позволит рассмотреть с высоты горизонт.

Среди сталагмитов и сталактитов развели костер, расположились вкруг. Баронесса села рядом с Засулевичем. Он снял с себя кожанку, накинул ей на плечи.

Грановский никак не мог поверить в этот абсурдный романтический союз между большевиком и троюродной племянницей барона Врангеля. Впрочем, жизнь большая охотница на всякие сюрпризы и давно пора перестать удивляться ее выкрутасам.

Все шестеро пристально смотрели на огонь. Никто не хотел первым нарушать тишины, все еще ощущая липкое дыхание смерти. Первым заговорил Грановский:

– А хорошая у нас подобралась компания, ничего не скажешь. Три офицера Русской армии, один из них бывший комиссар красной бригады, баронесса, комбриг-большевик, в которого эта баронесса по уши влюблена и ординарец комбрига – грабитель и проходимец.

– Отчего же грабитель? – вскинулся Янберг. Я не один сокровища собирал. Вместе с товарищем Засулевичем. И другими боевыми товарищами.

– Вот именно, – кинул палку в костер бывший комбриг. – А теперь решил все себе заграбастать. Так не пойдет. Не по-человечески.

– Молчал бы уж! Вот я сейчас расскажу господам офицерам, как ты, комбриг, их брата живьем в землю закапывал, посмотрим, что они с тобой сделают.

– Не было такого! – вскочил Даниил Пантелеймонович и схватился за камень. – Расстреливал, каюсь, так то ж война. А теперь она для меня закончилась. И для всех, сидящих тут. Через пару дней последний пароход от Крыма отойдет, надо торопиться.

– Откуда такая осведомленность? – прищурился полковник Щетинин. – Ах, да и у вас контрразведка работает.

– Я вот что предлагаю, – почесал спину Засулевич. – Раз уж так распорядилась судьба, отмахиваться от ее подарков не стоит. Поделим золото. Поровну. Своим скажете, что это я помог полковнику Свиридову захватить бронепоезд. А уж что из этого вышло…. Царство ему небесное. Герой. Положусь на ваше благородное слово, господа. И мы спокойно с Варварой Ильиничной сядем на пароход до Константинополя. А повезет, так и до Ниццы. Думаю, ее дядя создаст для нас самые подходящие условия. Ну и вас, господа офицеры, генерал за спасение родственницы вознаградит. Со всех сторон польза. В Крыму задерживаться нечего.

– Слышал бы вас сейчас товарищ Фрунзе, – сплюнул в костер полковник Дубовал.

Засулевич долго глядел не мигая на огонь. От этого его зрачки сузились, стали похожи на змеиные. Потом тяжело вздохнул:

– Шли бы они, эти пламенные революционеры, куда Маркс телят не гонял. Еще война не закончилась, а они уже грызутся между собой как тигры в клетке. Троцкий на Уборевича Ленину доносы пишет, а тот вместе с Бухариным под него яму роет. Но эти двое, так, чепуха. Слышали о таком Джугашвили? Он под Царицыным все сражения проиграл. Так вот, тот жук так жук. Помяните мое слово, именно он рано или поздно сожрет Троцкого с потрохами и Бухариным закусит. Короче, мне с ними не по пути. Судьба дважды не предлагает.

На раскрывшейся ладони Засулевича все увидели смятую винтовочную пулю.

– От французской винтовки Лебеля, 8 миллиметровка, – пояснил он. – Ваши палили, с Турецкого вала. В шпору попала, в каблуке застряла. Сохраню, потомкам своим завещаю, чтобы хранили как спасительный талисман. Так будем делить сокровища?

– А талисман тебе больше не понадобится, – хрустнул шейными позвонками Янберг.

Достал наган, взвел курок. Начал переводить ствол с одного на другого.

– Вот как, значит, – потер затекшие руки комбриг. – Пригрел гадюку на груди.

– В нагане семь патронов, на каждого хватит.

– Ага, последний как раз для твоей башки останется, – хмыкнул Засулевич.

Ординарец пропустил слова своего бывшего боевого товарища мимо ушей.

– Надоели. Да и зачем вам деньги? Вы уже все всласть пожили и мне теперь хочется. Барышню только жалко. И поясок у вас, Варвара Ильинична, знатный, старинный. У меня глаз наметанный —вещица дорогая. Не соблаговолите ли мне сами его отдать? А то знаете ли, снимать с покойницы… Примета плохая.

– Вам ли к этому привыкать? – гордо вскинула голову баронесса, сдернула с себя древний пояс и зашвырнула в дальний угол пещеры. Реликвия ударилась о сталагмит, на секунду повисла на нем, а потом провалилась куда-то в бездну.

– Люблю гордых, – восхищенно тряхнул головой с редкими соломенными волосами Янберг. – А что, пойдешь со мной, баронесса? Зачем тебе этот комбриг? Уродство сплошное. Я же молодой, красивый. А?

В глубине пещеры капало и журчало, потрескивал костер, разбрасывая искры. Грановский был уверен, что уже когда-то переживал эту сцену, во сне, и готов был поручиться, что знает, чем она закончится. Или он ошибается?

– Почему бы и нет, – поднялась Варвара Ильинична, опершись на плечо Засулевича. —Комбриг не комбриг, какая теперь разница? Главное, в Париже без гроша не оказаться. Петр Николаевич Врангель – большой альтруист, бессребреник, думаю, и деньжат на эмиграцию не скопил. На него надежды нет. Уж лучше с ординарцем по Елисейским полям гулять, чем лежать мертвой в холодной крымской пещере. Отыщите мой пояс, Вячеслав.

– Еще одна змеюка, – процедил сквозь зубы комбриг.

Рот Янберга растянулся в улыбке. Он огладил свои давно не мытые волосы, сглотнул:

– Успею. Ну, кто хочет первым с архангелами побеседовать? – раскрутил он барабан нагана о бедро. – Вы, Щетинин? Или может, господин Грановский желает?