Александр Булахов - Гайгеры

– Надо было меня позвать, – разгорячился Семён. – Я ему бы показал серьёзных людей. Колёса от его «ландроверы» сами бы домой поехали, а он бы за ними с рулём побежал. В таких случаях я парень простой, как две копейки. Объясняю быстро и доходчиво.

– Надо бы выяснить, кто он такой, – произнёс Визглов.

– Рано или поздно сам расскажет, – вякнул Игорь. – Чё ты нас не позвал? В следующий раз трое будем базарить.

– Ладно, проехали, – повысил голос Визглов. – Я сегодня насчёт фасада задумался. Он должен как-то привлекать покупателя. Вывеску рекламно-зазывающую может какую придумать, название магазинчику надо… Если честно, ничего толкового в голову не лезет.

– «Рад энд Виз», – быстро придумал Игорь. – Радецкие и Визгловы. С вывеской «рады визеть».

– Радецкие… Радуга… Радужный… – задумался вслух Семён.

– Может тогда уже лучше «Солнечный», – внёс своё предложение Игорь. – Ярче звучит.

– Или «Хлебный», – сказал Семён.

– Или «Водочный» – не сдавался младший Радецкий. – «Колбасно-копчёно-водочный».

– Cам ты хрен селедочный, – разозлился Семён.

– «Вкусный хлеб», – присоединился Сергей.

– «Горячий хлеб», – в один голос выкрикнули Радецкие.

– Где мы возьмём этот горячий хлеб, – буркнул Визглов.

– Во, я придумал! – обрадовался Семён. – Пущай бабы об этом подумают.

– Ты хочешь небольшой мировой революции со стопроцентными жертвами? – так, на всякий случай уточнил Сергей.

– Пущай учатся находить общий язык, – решил Семён и встал из-за стола. – Сидеть в тенёчке, конечно, хорошо, но надо бы и поработать что ли.

Игорь второй день подряд разбирал один из сараев, который они с братом решили переделать под общую кухню. Все вещи он пытался сразу куда-то определить. Лестницы, вёдра, грабли, топоры и тому подобное он складывал у второго сарайчика, забитого хламом ещё больше, чем первый. Картон, полусгнившее рваньё-тряпьё – и многое другое, что не имело по его мнению полезной ценности и могло гореть – скидывал в общую кучу в десяти метрах от сарайки. Позже он планировал вылить на кучу бензин и кинуть на неё зажжённую спичку.

Замедлял эту работу анализ каждого предмета, каждой вещички. Пригодится или не пригодится. Перетащить это сюда или затащить туда. А среди вещей действительно попадались такие, на которые не возможно было не обратить внимание. Первой находкой, которая подняла ему настроение, стал почти целый ящик с абрикосовой наливкой, явно не отечественного производства. Покрытые изрядным слоем пыли бутылки чуть ли не шептали ему: открой меня и попробуй её. Ох, какая она вкусная – грех не отведать!

Разобрав к вечеру второго дня сарай наполовину, Игорь постелил фуфайку на полу и подтянул к себе фанерную коробку из-под посылки. Внутри неё лежали чьи-то семейные фотографии. И он стал их разглядывать. Снимки были цветные, на них он увидел: женщину лет тридцати с очень приятный добрым лицом, мужчину в военной форме и мальчишку лет пяти. Если мужчина и женщина на снимках казались весёлыми, то мальчишка выглядел грустным и усталым. Ни на одном из снимков мальчишка не улыбался.

Игорь кинул несколько взглядов на бутылки с наливкой. Медленно поднялся и подошёл к ним. Восемнадцать стеклянных нестандартных бутылок. Руки сами потянулись к одной из них. Он открыл её и принюхался. Приятный тонкий аромат абрикоса раздразнил его окончательно.

Сделав глоток, Игорь стал ждать, что с ним станет. Он ощутил приятный огонёк в желудке и повторил пробу. Умеют же делать гады хорошее пойло, пронеслось в голове молодого мужчины… и вдруг всё резко потемнело.

Пришёл в себя Игорь через час. Он открыл глаза и понял, что лежит на фуфайке, которую расстелил для отдыха. Голова чуточку шумела, но это его совершенно не беспокоило.

Игорь стал подниматься, но вдруг что-то резко надавило ему на грудь, и он вновь завалился на спину, зацепив локтём пустую бутылку. Ощущение было такое, как будто огромная рука – в несколько раз больше человеческой – упёрлась ему в грудную клетку и оттолкнула назад.

Сергей слез с крыши по лестнице, которую держал Семён, и заскулил, как раненый щёнок:

– Я не согласен. Мыть будем её, а затем красить.

– А я говорю, – гаркнул Семён, – будем перестилать новым шифером.

– У нас нет на это денег!

– Нельзя так мелочиться… Я не понял?! Ты здесь главный или я?

– Ах, вот как ты заговорил?! – вскипел Визглов.

– Да пойми, пень ты с колодой, внешний вид играет большую роль.

– Я это не отрицаю. Но мы должны экономить наши средства. И заметь – они тают прямо на глазах.

– Не реви на меня, индюк! – ответил Семён, краем глаза заметив, что на него смотрит Маринка. – Как я сказал, так и будет.

– Поступай, как знаешь! – рявкнул Сергей. – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал!

Визглова вновь одолело знакомое чувство беспричинного страха. «Всё бесполезно, ты занимаешься никому ненужной ерундой», – шептал ему голос из прошлого, – «Ты как прыщ на жопе: выскочил и не даёшь покоя. Не было б тебя и проблем не было бы».

А ведь, действительно, он сам притянул к себе проблемы. Жил он с семьёй в деревне и ни на что не жаловался. И дом у него был свой, и работа, не дающая сдохнуть с голоду, а он, как только узнал о планах Радецких, тут же всё бросил и ринулся вместе с ними за поиском призрачной удачи.

Ему постоянно в жизни не везло. Он был хроническим неудачником. Когда-то даже планировал два крупных дела – и не одно у него не вышло. Почему же он вдруг решил, что в этот раз всё будет по-другому?

Перед самым сном в спальню Сергея и Светланы завалился пьяный Игорь.

– Ничего не понимаю, – развёл руками он. – Я их не трогаю – они сами становятся пустыми! И-к!

– Кто они?

– Пузыри-и-ки с бухлом… И мне при этом всё хуже и хуже… И-к!

– Игорь, иди спать! Я сегодня совершенно не в настроении.

– Не… не… это ещё не всё-ё, что я хотел сказать. Цыц!

– Ну что ещё?! – разозлился Визглов. – Мы, Игорь, между прочим, сюда не бухать приехали.

– А кто бухает, и-ик? Я что ли? – Игоря аж передёрнуло. – Они сами становятся пустыми. Я их не трогаю… Тут вот в чём дело то… Нечистая сила у нас тут прикольная завелась… И-к! Я хочу встать, подняться, а она меня в грудь толкает. Еле встал, с третьей попытки только удалось.

– Иди: проспись! – не выдержала и закричала на младшего Радецкого Светлана.

Визглов резко открыл глаза из-за того, что почувствовал, как кто-то прикоснулся к его плечу ледяными пальцами, провёл ими по груди и остановился в области солнечного сплетения.

Волосы на голове Сергея чуточку зашевелились. Он оторвал её от подушки и уставился на грудь, а затем стал сверлить темноту глазами.