Валерий Михайлов - Всех, кто купит эту книгу, ждет удача

Наконец, маме поставили временный стимулятор, и я пошел домой. Когда я на следующий день пришел ее проведать, ко мне вышла мамин лечащий врач – вылитая царевна-несмеяна.

– Она стабильная, но тяжелая, – сообщила она.

Я попытался ей объяснить, что у мамы аллергия на почти все лекарства, но она меня оборвала:

– Должны же мы чем-то ее лечить.

Затем она сообщила замогильным голосом, что мама, скорее всего, останется овощем, который придется кормить через трубочку, а заодно и сказала, где можно купить питание для коматозников. А вечером, когда я сидел и выл в потолок, словно в довершении всех этих радостей начал выделываться свет: отключится минут на тридцать, затем включится минут на десять, и так часа два.

На третьи сутки мама вышла из комы, и мне разрешили принести ей йогурт и питьевую воду.

– Она в сознании, но она неадекватная. Она не понимает, где она, и что с ней, – сообщила Несмеяна в следующий раз, когда я пришел проведать маму.

– Это надолго? – спросил я.

– Скорее всего, навсегда, – обрадовала она меня.

– Но она хоть шевелится?

– Шевелится. А что толку?

Наконец, через неделю маму перевели в палату, и я смог увидеть ее своими глазами. Палата была на 2 человека. Маму специально продержали лишних два дня в реанимации, чтобы перевести в нормальную палату, так распорядилась заведующая отделением. Опять же, ни санитарки, ни медсестры не взяли у меня ни копейки, когда я хотел с ними договориться, чтобы за мамой поприсматривали. В принципе особый уход ей не был нужен: подать воды, да поднести судно, когда ей приспичит посрать. В реанимации ей поставили катетер, и с малой нуждой никаких проблем вообще не было.

Мама меня узнала, и поначалу отвечала на вопросы, как совершенно нормальный человек. Затем она принялась рассказывать, как ее держали в каком-то подвале, где я с родственницами делал ей уколы. Я попытался ей объяснить, что она была не в подвале, а в реанимации на втором этаже, и мы никак не могли делать ей внутривенные уколы, так как в реанимацию не пускают никого, но это было бесполезно. На следующий день ей привиделось, что нас оккупировали немцы, и что она лежит в немецкой больнице. Все утро она пыталась говорить с персоналом по-немецки, но ее никто не понимал. Когда я пришел к ней, она заявила:

– Ну что это за немцы, если они по-немецки нихрена не понимают.

Мама пролежала в больнице 2 недели. Все это время я работал дневным сиделком: кормил ее, обтирал, следил за процедурами и давал лекарства. Как я уже говорил, все отнеслись к ней очень хорошо. Правда, наша больница – это наша больница. После того, как маму привезли из рентген кабинета, у нее замолчал временный стимулятор – до этого он издавал равномерные писки. Проверив аппарат, я обнаружил, что один из проводков выскочил из гнезда. К счастью, у мамы перед этим включился ее внутренний стимулятор, и она осталась жива.

Я сообщил о молчании аппарата врачам, они сразу же позвонили в областной центр, затем мне сказали, что у аппарата просто накрылся дисплей, а так он работает хорошо. Когда через три дня нас привезли на скорой в областной центр, там выяснили, что у временного аппарата сели батарейки, а проводок вообще выдернут из сердца. Наконец, маме сделали операцию, и я смог вздохнуть спокойно. Относительно спокойно.

Разумеется, эта, как и любая другая, трагедия не была лишена комических моментов.

Так буквально в первый же день, как маму перевели из реанимации в обычную палату, к ней примчалась знакомая врачиха примерно маминых лет. Она долго охала-ахала, а потом оставила маме коробку хреновых конфет и пачку дешевого печенья. Прямо как в анекдоте про сломанную челюсть и сухарики. В следующий раз она приволокла маме сок в пузырьке из-под какого-то шампуня. Потом были вареники в банке из-под кофе и творожок в столь же уместной таре. Последние гостинцы очень понравились собаке родственников.

Встала мама тоже весьма комично и неожиданно. До этого она могла только с трудом садиться на кровати с моей помощью, а тут сама вскочила на ноги и выбежала в коридор.

– Мне срочно к президенту, а я без тапочек, – пожаловалась она дежурному врачу, которого встретила в коридоре.

Так президент помог маме пойти на поправку. Когда маму выписали из больницы, она уже могла с моей помощью сама ходить по квартире, а еще через несколько дней мы начали выходить гулять. Иногда, правда, на маму накатывает, но все реже и реже. Обычно это происходит сразу после пробуждения – она еще не всегда может отличить сон от яви. И когда ей снится что-то экстраординарное, она бежит ко мне.

Так однажды она перепутала очки с часами и начала пытаться напялить часы на лицо. А в другой раз ей приснилось, что у нее на языке вместо сосочков выросли маленькие членики, и их надо срочно отрезать…

Я слушал откровения Господни и думал о том, какое все-таки извращенное чувство юмора у мироздания, и если бы «Книгу Иова» писали не моралисты-жизнефобы, из нее получилась бы вполне приличная комедия.

По дороге домой мне в голову пришла пара интересных мыслей, поэтому вернувшись, я сел за компьютер. Сначала я написал у себя в блоге:

«Параллельные миры – это миры, где всем все параллельно».

Попытавшись записать вторую мысль, я понял, что не готов еще ее сформулировать, и это вызвало у меня физический дискомфорт, как будто, материализовавшись, она застряла у меня в горле. Ее надо было извлечь, и я не нашел ничего лучше, как позвонить Господу.

– Привет, – сказал я, – я не сильно поздно?

– Не настолько, чтобы послать тебя подальше, – ответил он.

– Меня тут осенило, что не было никакого изгнания людей из рая из-за плодов познания.

– Глубокомысленно, – съязвил он.

– Представь, – решил я это проигнорировать, – что боги решили подарить людям познание, но чтобы не метать бисер перед свиньями, они послали своего слугу, чтобы тот отделил семена от плевел. Объявил тот слуга себя богом и запретил под страхом вечного проклятия вкушать плодов познания людям. Большинство испугалось его угроз, но некоторые вкусили. Этих вкусивших боги пригласили к себе, а остальным было объявлено, что они прокляты и брошены в ад. Другими словами, известные нам боги – это, своего рода, крысоловы, которые уводят недостойных прочь от плодов познания.

– Если уж на то пошло, то никакие боги не изгоняли людей из рая. Просто, вкусив плодов познания, люди осознали, что их бог, рай, ад и прочая подобная чушь были порождением их невежества, и те исчезли, как наваждение. Вот только вкусили этих плодов далеко не все, а только те, у кого хватило на это решимости. Остальные продолжают прозябать, потакая своим страхам и глупости, – ответил он.

– Похоже, психи – это моя карма, – отреагировала на наш разговор Валюша.