Василий Лягоскин - Дома мы не нужны. Книга третья. Удар в спину

Незнакомцы, между тем, появились и за пределами ограды. Впереди шествия двигался какой-то странный зверь (верблюд!), тянущий за собой что-то невероятное – какой-то помост на… этим круглым штуковинам у Де не было названия; но они катились вперед так, словно круглый камень с горы. Рядом восхищенно ойкнул Лай. Брат по второй матери вообще любил все необычное; он частенько ходил по грани дозволенного, и если бы не тень грозного высшего брата за спиной тщедушного низшего, его давно бы побили камнями. По крайней мере не-зверем он бы уже не был.

А шустрые незнакомцы сгрузили со своего катящегося насеста еще более странный предмет – помост на четырех… ногах из гладкого дерева, и быстро заполнили его снедью в идеально ровных посудинах. Посудинах ярких, цветных и необычайно крепких, потому что когда одна из незнакомок – та самая, с властным взглядом, приличествующим скорее кому-то из высших, неожиданно уронила одну посудину на землю, та не разбилась, хотя выглядела хрупкой и тонкой. Нет, тонкой она не выглядела – она была тонкой – совершенно не сравнимой с грубыми поделками мастеров его племени.

Одна из девушек позади вскрикнула, когда посудина упала на утоптанную землю, а затем в восхищении простонала – ее наверняка поразила если не удивительная красота поделки, то не менее изумительная прочность. Но Де не повернулся к несчастной, посмевшей издать звук раньше, чем на то последует разрешение высших. Потому что он сам упивался необычными и восхитительными запахами, которые ветерок донес до его носа. Это было мясо, но какое мясо! Изумительное, волшебное от которого он… и сам бы отказался, даже без неодобрительного ворчания прадеда позади – после того, как сразу у нескольких низших заурчало в животах. Может это мясо готовили вон на том костре, что исторг сейчас невдалеке целый столб темного дыма?

Волшебству Де не доверял ни в каких его проявлениях, а этому, инородному… Нет, он лучше пойдет и заколет копьем одного из тех оленей, которые совершенно бесстрашно пасутся недалеко. И пусть незнакомцы сами травятся своими волшебными кушаньями.

Незнакомцы травиться не захотели. Один из них сгрузил какой-то серый камень; сгрузил чрезвычайно легко для камня такого объема. Или парень-чужак был невероятно силен, или этот идеально ровный камень был сродни тем, что приносили из дальнего племени – пористый, легкий; которыми иногда терли его ступни, покрытые толстой ороговевшей кожей, низшие девушки.

На камень села очередная красавица. Эта смотрела на не-зверей, особенно на высших, с заметным испугом – и Де это понравилось. Значит, незнакомцам тоже ведом страх и сомнения. Он даже оглянулся, чтобы поделиться таким наблюдением с вождем, но тому было не до правнука. Денат с мистическим ужасом на лице не отводил глаз от плюгавенького незнакомца – того, что привел сюда верблюда. Незнакомец и сейчас стоял рядом с горбатым животным, бесстрашно держа рукой веревку прямо у рта зверя, жующего свою вечную жвачку.

Молодой высший тоже вгляделся в его круглое лицо. Совершенно обычное… нет, необычное в своей чужеродности, но такое же, как у его соплеменников лицо, с детской непосредственностью и любопытством рассматривающее не-зверей. Вот его взгляд остановился на Де и тот тоже вздрогнул! Не от страха – какой страх мог привнести в мир не-зверей этот коротышка – от неожиданности. Потому что в лице незнакомца явственно проступило что-то знакомое; мистически знакомое, сидящее в самом нутре высшего, отчего Де захотелось припасть к этой тщедушной груди.

И в это время мир заполнило нечто божественно прекрасное – девушка на камне развернула что-то блестящее, большое; с черной кожей посредине, сложенной аккуратными складками, которые складывались и раскладывались и, наверное они-то и исторгали наружу удивительные звуки, какие ни один не-зверь никогда не слышал.

Потом в груди защемило, потому что звуки стали печальными настолько, что Де забыл и об Охотнике, и о прадеде, даже о Спящем боге, появления которого так страшился и ждал. К чудесной мелодии присоединился голос – такой же чистый и печальный. Молодой высший закрыл глаза и не заметил, лишь ощутил по шуршанию одежды, как его обходят соплеменники, точнее соплеменницы, потому что когда черная кожа замерла, а вслед за ней пропали и волшебные звуки, и голос еще одной чужачки – той самой светловолоски – между Де и девушкой на камне выстроилась целая шеренга низших девушек. И они явно ждали продолжения зрелища, не обращая никакого внимания на высшего.

Будущий вождь не успел возмутиться – черная блестящая кожа снова развернула свои складки, и грусть опять охватила душу парня; а когда к голосу светловолоски присоединились не такие мелодичные, но старательные и проникновенные голоса соплеменниц, он вдруг явственно представил себе реку с чудовищем в водах и охотника, который никак не может перебраться на другой берег, где ждет его любимая девушка…

Кожаные складки замерли; растаяли в тишине и божественные звуки. Те немногие подвывания не успевших остановиться соплеменниц теперь только терзали слух. Но вот умолкли и они, и все повернулись к незнакомцам, вылезавшим из большой черной хижины, неведомо как появившейся в тылу племени. От нее резко пахло – той самой темной тягучей жидкостью, озеро из которой племени пршлось обходить руку ночей назад. Лай даже сунул руку в нее, за что получил по затылку от каждого из высших.

Хижина на таких же круглых непонятных штуковинах нестерпимо блестела на солнце и была – Де почуял это нутром – металлической! И на вылезших из нее чужаках и чужачках тоже было достаточно металла, а еще – высший не верил своим глазам – на боку у первого, шагнувшего к не-зверям, висел какой-то предмет, явно сотворенный из того же чудесного материала, что и рукоять Молота.

Но этот незнакомец подождет! Гораздо опаснее выглядит тот, что вырос за его спиной. Вот этот может сравниться статью с высшими. Конечно помельче его самого, и какой-то слишком… ну красивый что ли, стройный и утонченный. Великий охотник! Вот сейчас и посмотрим, кто кого. Де ухватился покрепче за рукоять Священного молота…

– Кого-то он мне напоминает, – остановившийся рядом с командиром Никитин показал на высокого старика, опиравшегося всей массой на крепкий посох, – Велеса, или, может, Чернобога?

– Ты, Толик, наших древнеславянских богов не оскорбляй, – возразил ему профессор Романов, – я бы сам назвал этого «товарища» Франкенштейном.

– Точно, – обрадовался подсказке тракторист, – они все трое какие-то… ненатуральные. Клоны. Только больно громадные. С такими наверное даже Марио не сладит.