Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах

– Но зачем альтернативное… почему? Ведь я, как мне казалось, уже,.. – промямлил несчастный инспектор.

– Простите, инспектор, но я не верю в то, что убийство совершил Димитрос. И постараюсь это доказать. Ведь мы хотим с вами найти настоящего убийцу, не так ли? Поверьте, я на лавры не претендую, думаю, что моя скромная помощь пригодится уголовной полиции Наксоса. В любом случае, – подсластил он пилюлю, – расследование ведете вы, а я вам помогаю. А сейчас извините меня, мне крайне необходимо переговорить с хозяйкой виллы. Всего доброго!

Смолев взбежал вверх по ступеням и направился на хозяйскую половину. Резко остановился, хлопнув себя по лбу. Как он будет, не зная греческого, общаться с Ирини? Срочно нужен переводчик с греческого! Срочно! – задумавшись, он произнес эти слова вслух.

– Может, я смогу быть вам полезен, юноша? – раздался мужской глубокий и низкий голос за его спиной. Русский!

Обернувшись, Смолев увидел ту самую таинственную пару стариков, про которую рассказывал Димитрос.

– Вы говорите по-русски? – удивился Алекс. На «юношу» удивления уже не хватило.

– Разумеется, мой дорогой мальчик, – улыбнулся старик; от улыбки на его красном, загорелом лице разбежались весело морщинки, а ярко-синие глаза смотрели на Алекса доброжелательно и испытующе. – Как нам с Перренель не говорить по-русски, когда мы в свое время прожили в Санкт-Петербурге почти пятнадцать лет!

Старик протянул Алексу руку. Старушка кивала в такт словам мужа и, улыбаясь, смотрела на Алекса из-под какого-то старомодного капота. Алекс осторожно пожал руку старику. Осторожничал он напрасно: рукопожатие того было крепким и уверенным. На загорелой коже его руки он успел заметить темные пятна, будто последствие какой-то кожной болезни или следы от химических реактивов.

– Меня зовут Николас. Или Николай Францевич, как вам удобнее. Так вышло, что наш номер прямо над нижней террасой, и мы слышали ваш разговор с господином инспектором полиции. К сожалению, господин Теодорос Антонидис глуп, ленив и беспомощен. Нас с Перренель это не устраивает. Как вы, наверняка, уже в курсе, – мягко улыбнулся он, – мы долгожители этой виллы, или «талисман» отеля «Афродита», как нас называл несчастный Георгиос. А ведь я предупреждал его в свое время, но он меня не послушал…

– Николас, милый, не отвлекайся, – подала голос его жена, оказавшийся тоже глубоким и мелодичным.

– Да, да, конечно, ты права, дорогая! – улыбнувшись супруге, продолжил этот странный старик. – Так вот, мы хотим, чтобы вы нашли настоящего убийцу. Мы хотим, чтобы Димитрос был оправдан. Мы знаем мальчика много лет, он не способен на убийство. Мы хотим дожить еще месяц до десятилетнего срока со спокойной душой, зная, что вилла в надежных руках. Наше предложение таково: вы будете руководить здесь всем. Все расходы по содержанию виллы, кухни и ресторана, оплате работников мы берем на себя с Перренель. Мы хотим помочь Ирини. Ее счета заблокированы этим старым негодяем. Но отель не может ждать. Это малая толика за всю ее доброту, внимание и заботу в течение десяти лет. Вы становитесь управляющим виллой на этот период, пока не будет раскрыто убийство, поскольку Ирини больна, а мы будем вам помогать. Согласны?

– Соглашайтесь, соглашайтесь, Алекс! – внезапно раздался радостный голос Катерины за его спиной. От радости не в силах сдержаться эта егоза подпрыгивала на месте и хлопала в ладоши. Да что же они сегодня все подкрадываются ко мне, подумал Алекс.

– «Молчание – знак согласия», не так ли говорят у русских, мой мальчик? – снова улыбнулся Николас и весело подмигнул Алексу ярко-синим глазом. Удивительные все-таки люди. – Ну, и отлично, мы сами все расскажем Ирини, а вы пока займитесь вашими делами!

Старики ушли. Смолев смотрел им вслед. Николай Францевич говорил по-русски очень правильно и чисто. Смолев долго не мог понять, что же было не так. Потом он понял. Так правильно и чисто по-русски давно уже не говорят. Кто же они такие?

Придя в себя, он рассказал Катерине в общих чертах, что намеревается делать.

– Надеюсь, – произнес он, – управление отелем не отнимет у меня слишком много времени.

– Совсем не отнимет, – рассмеялась Катерина. – Здесь все знают, что им делать; ну и обрадуются же они! Ну, что будем делать, господин сыщик?

– Мне нужно переговорить с персоналом, с которым общался убитый. Ты говорила, что у него был конфликт с садовником и кухаркой? Давай с них и начнем. Где Мария, что с ней? Мне крайне важно с ней побеседовать. Завтра мы будем общаться с Димитросом: вряд ли, пока не пришли бумаги, нас допустят к нему. А сейчас не будем терять время и пройдем к садовнику, – ты мне поможешь с переводом.

Садовника звали Христос. Как рассказала по дороге Катерина, Христос почти сорок лет работал на семью Аманатидис, будучи старым другом Георгиоса. Большую часть этого срока Христос провел на фермах и виноградниках семьи в зеленых долинах Наксоса, в центральной и южной его части. Семья с его помощью выращивала прекрасный картофель, апельсины, лимоны, оливки и томаты. Он и агроном, и виноградарь, и винодел. Благодаря ему Аманатидисы не нуждались ни в овощах и фруктах, ни в оливковом масле и вине. Виноград – его страсть: даже когда виноградники были проданы, Христос стал ухаживать за старой лозой здесь, на террасах виллы, и она дала чудесный урожай в этом году, это просто чудо! После смерти Георгиоса он стал совсем нелюдимым, с чужими никогда не разговаривает. Говорят, они с Георгиосом вместе служили в армии, старый хозяин любил про это вспоминать.

За разговором они прошли через галерею, спустились до нижней террасы, пересекли двор и остановились у дверей небольшого отдельного строения. Катерина постучала в дверь. Ответа не последовало. Постучали еще. Тоже ничего. Только они развернулись, чтобы уходить, как столкнулись нос к носу со старым коренастым греком, с голым торсом, в грязном джинсовом комбинезоне, в старой соломенной шляпе и с цигаркой едкого табака во рту. На руках его были матерчатые перчатки, грязные от присохшей к ним земли. Он держал небольшие грабли, лопату и лейку. Катерина выступила вперед:

– Дядюшка Христос, доброго дня! А мы к вам за помощью. Вы знаете, что Димитроса арестовали?

Старик кивнул молча, продолжая курить цигарку и исподлобья рассматривать Смолева.

– Это Алекс Смолев, он временно управляет виллой вместо Димитроса. Он считает, что Димитрос невиновен в убийстве.

– Да? – разлепил сухие губы садовник. – И с чего бы это ему так считать?

Катерина оглянулась на Алекса. Тот кивнул, мол, переводи.

– Я считаю, что Димитрос не убивал. Я не вижу для этого причин.

– Слепота еще никого не доводила до добра, – пожал плечами старик, выплюнул свою цигарку под ноги Смолеву, развернулся и понес инвентарь в соседний сарайчик. Видимо, на сегодня его труды были окончены.