Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах

«Балбесы» радостно перемигивались, пихали друг друга локтями и корчили веселые рожицы.

– Тебе, Микеле, еще учиться и учиться, смотри, отчислят из Университета, а у тебя тоже лишь пенные вечеринки на уме да девушки! Представить только, уже сегодня мы будем на Наксосе и увидим фантастические ворота Аполлона! Киклады – это две сотни маленьких островов, и у каждого своя уникальная история, атмосфера и дух – у каждого! А вам бы только хихикать, как малолетки, ей-богу! – последние ее слова утонули в дружном смехе ее друзей, которые знали ее давно и уже не обижались на такие выпады. Мария была душой компании, и идея поехать в Грецию принадлежала целиком и полностью ей.

– Наша Венера сегодня что-то так возбуждена: раскраснелась, смотри, как будто влюбилась, – бросил Микеле своему соседу. К его счастью, она пропустила шутку мимо ушей и переключилась на новую тему: – Кстати, о Венере! Вы знаете, что Венеру Милосскую, а это только одно из многочисленных изображений Афродиты, тоже нашли здесь, на Кикладах? Если бы вы могли напрячь свои скудные извилины, то даже догадались бы, как называется остров, где она была погребена на развалинах древнего амфитеатра!

– Интересно, расскажи, Мария! – попросили наперебой две ее подружки, а мальчишки согласно закивали головами.

– Слушайте! Когда в начале 19-го века моряк-француз Оливье Вутье решил попытать счастье на Милосе в поисках древностей, которые активно сбывал перекупщикам на черном рынке, он и представить себе не мог, что отыщет такое чудо! Впрочем, не уверена, что он смог оценить по достоинству этот шедевр, поскольку бросил свою находку, не получив какой-то банальной справки, требовавшейся для вывоза статуи. А дальше началась просто сумасшедшая интрига: прознав о находке, за ней отправился другой морской офицер, Жюль Дюмон-Дюрвиль, раздобыв нужные бумаги в Стамбуле. И вот он прибыл на остров и видит, что Венеру уже погрузили на русский корабль! Он с трудом выторговал статую у русских, но в Стамбул так и не привез, а впоследствии она была выкуплена Лувром, где и находится сейчас. Эти бестолочи даже умудрились потерять ее руки, потомки французских ослов! Кстати, я считаю, что и Лувр, и Берлинский, и Британский музеи должны вернуть грекам их национальные реликвии. Это все принадлежит грекам! Кстати, как только мы прибудем на Наксос, я сразу же хочу осмотреть Археологический музей и Портару – развалины недостроенного храма Аполлона. Кто со мной?!

– С тобой я готов осматривать развалины любого храма, детка! Хоть до самого утра! Разве я не похож на Аполлона, я ничуть не хуже! – бойко выпалил один из смуглых темноволосых спутников Марии и предусмотрительно подскочил со своего места, так как в него уже летел пустой стаканчик из-под кофе, что наливали в баре на верхней палубе. Вся компания в сотый раз дружно рассмеялась.

Таинственный пассажир с улыбкой и интересом выслушал восторженную речь Марии и погрузился в собственные мысли. Пятнадцать лет… Пятнадцать лет прошло с тех пор, как он впервые познакомился с Профессором, лучшим другом и коллегой своего отца. Эти годы прошли в совместных трудах и поисках, но хоть и закончились печально, Алекс ни о чем не сожалел. Это была неожиданность… Но работа Профессора была закончена, и он ушел из этого бренного мира, с честью выполнив свое предназначение. У ученого, который с личной жизнью был вообще не совместим, не осталось наследников, зато оказался солидный счёт в одном из частных банков Петербурга, где он жил безвылазно все последние годы.

Печальное прощание, встреча с адвокатом, озвучившим завещание, по которому наследником Профессор указал его, Алекса. Именно он, лингвист Александр Владимирович Смолев, для друзей – Алекс, друг и коллега ученого, внезапно стал обладателем профессорского состояния.

Дом под Зеленогорском, лаборатория, библиотека, включая коллекцию древних глиняных табличек на шумерском и аккадском языках тоже остались Алексу. Пока за библиотекой и коллекцией приглядывал Фудзивара-сенсей, руководитель Додзе, где тренировался Алекс. Смолев планировал их перевезти в отель, который у него когда-нибудь будет.

Алекс вздохнул. А тут еще этот доктор, чтоб его! «Вы переутомились, мне не нравятся ваши сердечные ритмы, давайте покрутим педали, давайте повесим на вас суточный монитор! Вам надо срочно менять режим, вам нужно к морю! Талассотерапия то, талассотерапия сё…» Болтун. Знал бы он, как Смолев провел последние пятнадцать лет, был бы сильно удивлен. Но это совсем другая история…

На счетах Профессора оказалось достаточно, чтобы исполнилась давняя мечта Смолева – дом у моря. В конце концов, этих докторов чему-то учат в их медицинских институтах – может, он и прав, и все так удачно совпало. Старый сослуживец Алекса, Виктор Манн, работал в афинском представительстве Интерпола уже лет двадцать, дослужившись до звания полковника и должности руководителя направления. Какого именно, Алекс, по понятным причинам, не интересовался. Именно он-то и порекомендовал Алексу обратить внимание на Киклады, так красочно сейчас описанные Марией.

Островов много: найдется среди них и для Алекса укромный уголок с каким-нибудь старым венецианским особнячком на скалах, который можно будет переделать под отель по сходной цене. Поскольку Греция уже который год переживала тяжелый экономический кризис, спровоцированный отчасти вступлением в Еврозону, а отчасти – недальновидностью местного руководства. На рынке недвижимости царил застой, более четверти миллиона объектов по всей Греции были брошены владельцами в недостроенном виде. Смолев серьезно рассчитывал при покупке отеля уложиться в две-три сотни тысяч евро. Тогда у него остались бы средства и на реконструкцию, и на первые пару лет ведения бизнеса, и даже не небольшую таверну с видом на море.

Начать Виктор посоветовал ему именно с Наксоса: во-первых, почти двадцать тысяч жителей, один из наиболее населенных островов архипелага, а это значит: и инфраструктура, и медицинское обслуживание (чёртова аритмия!), и какая-никакая цивилизация. Во-вторых: «Ты же любишь вино, а там есть виноградники, может быть, для тебя это шанс. Глядишь, лет через пять угостишь меня бутылочкой вина собственного производства! Попробуй, я дам тебе адресок одного своего знакомого на Наксосе, он тебе поможет с жильем. Поезжай, отдохни, а то действительно плохо выглядишь: на старый мятый баклажан похож!».

Тепло попрощавшись с другом, взявшим с Алекса твердое обещание «не пропадать и дать знать о результатах», Смолев отправился прямо в порт Пирей: самолеты он не любил, а морская прогулка не пугала: морской болезнью он не страдал, да и свежий ветер на верхней палубе способен выдуть из головы все крепко засевшие дурные мысли и печали.