Галина Долгая - Боги Срединного мира

Сима замолчала. Марина тоже задумалась. Но в отличие от подруги, Марину больше влекла современная жизнь, с ее радостями и той свободой, которую давала молодость.

– Ладно, пойдем, – Сима спрятала тетрадь, – мне еще кое-что обдумать надо.

– Хочешь совет? – Марина мягко улыбнулась. – Влюбись в кого-нибудь, не хочешь в Сашку, влюбись в кого-то другого, тогда и думать будешь меньше.

Сима рассмеялась.

– У тебя одно лекарство от всех проблем! А Сашка… Хороший он парень, но я все же сама не могу ему сказать: «Давай дружить!» или любить, а он меня сторонится.

Маринка вздохнула.

– Все же жаль, что вы разъезжаетесь в разные стороны. Глядишь, как раз в экспедиции у вас все бы и сложилось.

Сима только махнула рукой. Что там Сашка? Ее звала степь – великая обитель племен и народов!

Сдав сессию, девчонки расстались: Маринка поехала работать в экспедицию профессора Колесниченко, а Сима – в Алма-Ату, чтобы оттуда вместе с казахскими археологами отправиться на раскопки в долину у предгорий Каратау, одного из северо-западных отрогов Великих Небесных гор, известных миру, как Тянь-Шань. А Сашка… Сашка поехал с Маринкой.

…Степь. Какая широта… И только небо и земля. И только на таком просторе, где взгляд упирается разве что в горизонт, ощущаешь свое величие, как создания природы. Нет деревьев, нет гор и скал, нет бушующих потоков воды – нет ничего, что может быть величественнее тебя, что может угрожать твоему могуществу, разве что только другой человек…

Уже две недели Сима работала в отряде казахских археологов. Две недели она с неослабевающим интересом копалась в земле, дав своему воображению полную свободу. И оно уносило девушку в те давние времена, когда после битвы или после смерти вождя племени, кочевники возводили погребальные курганы.

Археологи, как кочевники, переезжали с места на место, по пути нанося на карту новые объекты и заглядывая в те, которые уже были исследованы.

– Наша задача – как можно полнее собрать материал о кочевье, о котором сегодня нам могут рассказать только курганы, вернее, то, что сохранилось в них. А вот в предгорьях Каратау мы встанем основательно. Пастухи сообщили, что видели новые петроглифы, так что считайте, что наша экспедиция – не столько исследовательская, сколько поисковая, – разъяснил руководитель экспедиции Хакан Ногербекович Елимов, мужчина средних лет, невысокого роста, с загорелым лицом и с сеточкой морщин в уголках глаз, что говорило о его постоянной работе «в поле».

Сима легко влилась в коллектив – небольшой, состоящий всего из шести человек, среди которых она одна оказалась представительницей слабого пола. Сима старалась быть полезной и на раскопах, и в лагере, который археологи сменили вот уже в третий раз.

«Газ-66» скакал по пыльным проселочным дорогам, как строптивый жеребец. Сима набила не одну шишку, не раз приложившись головой к металлическим перекладинам, за которые крепился брезентовый тент кузова. Но ее больше беспокоили находки, которые они везли в пластмассовых ящиках. При такой тряске что-то может разбиться, хотя Сима очень тщательно упаковала каждый черепок и хрупкие от ржавчины металлические предметы, найденные в последнем кургане, завернув их в ветошь и проложив опилками. Но машина так подпрыгивала на ухабах, что ящики приходилось ловить.

– Дядя Боря! – Сима затарабанила по крыше кабинки водителя, на свой страх и риск высунув руку в небольшое окно.

Мотор недовольно заурчал, смолк, и грузовик остановился. Дядя Боря распахнул дверь, в тишине послышался звук зажигаемой спички, запахло дымком и ядреным табаком. После минутной паузы, затянувшись и вкусив удовольствие, дядя Боря спрыгнул с подножки.

– Ну, молодежь, как там, все живы?

Все – а это Сима, студент-третьекурсник Жора, его друг Славка и старший научный сотрудник института археологии Вадим Петрович, – уже выбравшись из кузова, представляли собой довольно-таки комическое зрелище. Волосы, а также брови и ресницы покрылись слоем пыли, отчего археологи сами стали похожи на древних мумий, пролежавших в земле не одну сотню лет. Симу от них отличал белый платок, завязанный так, что открытым оставался разве что нос. Но, когда Сима сняла платок и встряхнула, облако пыли закрыло ее туманом.

– Апчхи!

– Будь здорова, Симочка!

«Спасибо» Симы слилось с тихим хохотом, который становился все громче и громче. И Жорка, и Славка, и Вадим Петрович – спокойный мужчина неопределенного возраста, трясли головами, постукивали себя по рукам и ногам, стряхивая пыль, и вокруг них эта пыль летала москитным роем. Посмеявшись друг над другом, прочихавшись до коликов в животе, все переключились на шофера.

– Дядя Боря! Ты же не дрова везешь, а живых людей! Мы же чуть не убились все! А раритеты! Это ж вся экспедиция будет коту под хвост, если мы так будем их транспортировать!

– Ладно, ладно, я что ли виноват, что здесь асфальт не проложили? Сами посмотрите, дорога какая, – бросив окурок, дядя Боря махнул на серую колею за машиной. – Вообще-то подальше надо проехать, там река поглубже будет, а тут и к воде не подойти – глина.

Узкая полоска воды поблескивала метрах в пяти от берега в самой середине высохшей до дна реки. Берег, заросший кустиками полыни, возвышался над руслом не больше, чем на полметра, и из обнаженной земли торчали корни, оказавшиеся вместо воды, в воздухе. А вокруг ручья действительно была глина – кое-где растрескавшаяся, но влажная, поблескивающая на солнце. Дорога петляла вдоль реки, а на горизонте степь вздыбилась холмами.

– Что там? – Сима подошла к начальнику экспедиции.

Хакан Ногербекович разложил на сиденье карту и сверялся с местностью.

– Да, дядя Боря прав, нам еще километра два-три проехать надо, до этой возвышенности, – начальник ткнул пальцем в карту, потом глянул вперед, – вон туда, уже видно.

– Можно, я пешком прогуляюсь? Устала в дороге, размяться бы, да и осмотреться хочется.

Хакан Ногербекович засомневался, а дядя Боря поддержал Симу:

– Тут не заплутаешь, недалеко, пусть погуляет девка, пары спустит, а то ругается на меня.

Хитрющая улыбка под усами и такой же хитрющий взгляд из-под густых запыленных бровей смутили Симу.

– Да не ругаюсь я, дядя Боря, ладно вам…

– Шучу я, дочка, прогуляйся, парни пусть за добром присмотрят. По коням! – крикнул он, и парни, с завистью поглядывая на Симу, полезли в пыльный кузов. – Только в реку не лезь, завязнешь, на месте сходни наладим, прямо к воде, – остерег напоследок заботливый дядька.

Сима дождалась, когда грузовик отъедет, и облако пыли, поднятое им, осядет на землю. Еще виднелся покачивающийся от тряски тент над кузовом, еще слышалось урчание мотора, но степь словно избавлялась от чуждых звуков, приглушая их своими. Застрекотали замолкшие было кузнечики, зашелестели кустики трав под напором легкого ветерка, аромат полыни приятно защекотал ноздри, к нему добавился запах мокрой глины, осторожно прозвучало кваканье лягушки. Прямо с неба полилась песня жаворонка. Сима задрала голову, стараясь рассмотреть птицу, но не увидела, зато услышала гул в степи, нарастающий с каждой минутой. Обернувшись туда, откуда они приехали, Сима увидела облако пыли, и в нем размазанные контуры большого табуна.