Ирина Мутовчийская - Миллионка

Если она была. Или поднимать тряпку, загораживающую вход в фанзу и исполняющую роль двери. Подходя к такому заведению, я уже чувствовала издалека его зло. Дышать становилось тяжело, запах отбросов и нечистот валил с ног. И все это добро лежало прямо перед порогом фанзы, в которой находился притон. И вот решившись, я заходила вовнутрь. Оказывается, то, что уловил мой нос на улице, было только цветочками, ягодки поджидали меня внутри. И эти ягодки были столь ядовиты, что я вынуждена была зажать нос и постараться не дышать. Зашедшему с улицы человеку обычно вначале было ничего не видно. Низкие потолки, грязь и полумрак, создавали впечатление, что ты попал в подвал. И лишь проведя несколько минут внутри, человек начинал что-то различать. Игроки сидели парами. Любопытные китайцы, охочие до зрелищ, затаив дыхание, ждали начала игры. Комнатка была очень маленькая и вскоре от вони, запаха немытых человеческих тел и недостатка кислорода начинала кружиться голова. Игрокам было все нипочём, они за пределами этого мира. Игра затягивала их все глубже и глубже. Этому способствовала и китайская водка, с коротким названием Сули, которую с завидным постоянством подносили игрокам. Порции водки малы, они были налиты в крошечные стопки, вероятно из страха, что игроки, по всегдашнему русскому обычаю, напьются и начнут буянить. Брань на разных языках летала из угла в угол, не задевая никого, пока не появлялись проигравшие люди. Вот здесь все и начиналось. Иногда, только моё монотонное пение останавливало готовую начаться кровавую заварушку. Но чаще не останавливало. Мой папа сцеплялся с другими игроками. Сначала это были слова, а потом… Все, надо думать о чем-то хорошем. Думать, о чем-то хорошем. О папе. Мой папа, мой любимый папа… игрок. Это одна из причин, по которой он оказался здесь, во Владивостоке. И конкретно, на Миллионке. Там, в Северной столице, отец проиграл родовое имение, находившееся в нескольких километрах от Петербурга, дом на Васильевском острове, а также он проиграл. … В общем, много чего проиграл! Так много, что ещё остался должен и вынужден был бежать от своих кредиторов. Он бежал так долго, что очнулся только во Владивостоке и понял, что его забег окончен. Дальше бежать было некуда.

Дальше была только заграница, Китай! Кое-какие сбережения отец с собой прихватил, но они быстро растаяли, так как отец привык жить на широкую ногу и не собирался себе ни в чем отказывать. Когда деньги кончились, из меблированных комнат его быстренько попросили.

И он ночевал вначале, благо было лето, прямо на песке, у моря, а потом познакомился с моей будущей мамой. Моя добрая и сердобольная мама… Ну ладно, о маме поговорим попозже, сейчас надо бежать дальше, пока городовой не вернулся.

Вон, дядюшка Ку машет мне, что путь полностью свободен. Не знаю, помогал бы мне дядюшка Ку, да и другие знакомые и малознакомые люди, если бы моё лицо было больше похоже на папино, а не на мамино? Наверное, помогал бы, но вряд ли так же, охотно. Нет, если присмотреться, то в моем лице много славянского, но вот скулы и разрез глаз… Но зато я на голову выше любой моей азиатской подружки, да и фигура у меня….

Рядом с моими подружками-одногодками я чувствую себя ужасно толстой, хотя папа говорит, что я не толстая, а дородная. Папа радуется, что ростом и фигурой я пошла в бабушку, папину покойную маму. Он говорит, что если не смотреть на моё лицо, то мы с бабушкой ну просто двойники. Ну, слава богу! Хоть в этом я отцу угодила. Сам-то отец росточком не вышел. Я уже сейчас выше его, даже не на одну, а на полторы головы, но это совсем не раздражает его. Наоборот, он гордится мной! Хотя в том, что я такая рослая, моей-то заслуги и нет. Несмотря на гордость отца, я от своего роста получаю пока только неприятности. В церковно-приходской школе, в которую я перестала ходить только в прошлом году, все шишки всегда перепадали мне, хотя нас училось в этой школе аж пятьдесят человек. Часто батюшка Феофан делал так: смотрит в упор на какую-нибудь китайскую или корейскую девочку, а вызывает… меня! А я, как назло, урок по закону божьему не успела выучить.

Ну, не бум-бум! Какое там домашнее задание! Допоздна ныряла! Гребешков, устриц ловила! Есть-то, хочется!

А от папы с его аристократическими замашками мало чего дождёшься. Так в ожидании и умрёшь с голоду! До 12 лет меня воспитывала бабушка Май, мама моей мамы. Когда я жила у бабушки, то хоть раз, но наедалась досыта. В остальное время моей едой было то, что я ловила в море или воровала. А когда бабушка умерла, и я вернулась жить к папаше – аристократу, то тут уж мне пришлось полностью взять на себя не только своё, но и отцово пропитание. Ну да ладно! Не будем вспоминать сегодня о грустном! Сегодня великий день! Бабушка Май меня бы поняла, а вот отец не поймёт. А я и говорить ему не буду! А то, как заведётся на пол дня о том, что подобает и что не подобает отпрыску аристократического рода! Сегодня я первый раз буду петь одна, перед публикой! До этого я пела только в церковном хоре. Правда, иногда солировала. При звуках моего голоса лицо батюшки Феофана смягчалось, но это никак не влияло на мои отметки. Пение пением, а закон божий надо учить! Несмотря на мою внешнюю бесшабашность, внутри я очень робкая! Славянская половина толкает меня на приключения, а корейская – всего боится. Поэтому, я просто побоялась идти на прослушивание куда-то за пределы Миллионки.

Смешно, я боюсь центра города, а богатые, да и полиция боятся нашего района, как огня.

Здесь запросто может сгинуть человек, и концов его никто и никогда не отыщет, ведь, как говорят мои друзья, под Миллионкой целый подземный город с тайными ходами и лабиринтами на многие километры.

Надо идти в ту хибару, которая осталась мне от бабушки Май.

Домой с платьем не пойдёшь, начнутся поучения о чести и достоинстве. Расспросы. Примеры из прошлого. Хороший у меня отец, но смешной! По- моему, он думает, что еда на нашем столе появляется по волшебству, из воздуха. Решено, домой не пойду. Надеюсь, дом бабушки не завалится мне на голову, пока я буду мерить платье! Дом бабушки – это лёгкое деревянное строение с громадными щелями в стенах, беспорядочно залепленными глиной или землёй, с крышею, прикрытою хворостом, сильно придавленной слоем земли. Пол внутри земляной, окон нет, двери отсутствуют – вместо них полог из циновки. Печи нет, есть лежанка из камней, у основания которой разводится костёр. Жилища русских, то есть там, где живу я сейчас, ненамного отличаются от китайских, но в них, как правило, есть железные печки.

Если посмотреть на дом бабушки со стороны, да и на другие дома, стоящие по соседству на Миллионке, то от всяческих, самых невероятных форм и расцветок просто рябит в глазах. На всю улицу всего несколько каменных домов.

Читать дальше