Василий Лягоскин - Злое дыхание древней гробницы

Шахиншах негромко хлопнул в ладоши. Он знал, что прислужники всегда ловят ушами этот сигнал. Поэтому не сомневался, что его приказ тут же разнесут по городу:

– Пусть каждый в Шахрихане узнает – завтра праздник. Чтобы все были на ристалище. Таких боев Рагистан еще не видел…

Командор Булгаков вторую неделю не покидал Курский космодром. В эту минуту что-то заставило его выйти из здания и остановиться на краю огромной площадки.

Солнце, заблиставшее после нескольких дней ненастья так, как и положено в середине лета, вдруг потемнело. Словно внутри его заработал огромный насос, перегоняющий энергию неведомо куда. Неожиданное затмение посреди дня наблюдало вместе с Булгаковым множество людей. На Луне-2 было получено множество отличных снимков катаклизма, ничего, впрочем, не объяснивших. Позже стали поступать еще более невероятные сообщения. Синхронно с Солнцем ненадолго померкли другие звезды. Это стало известно, когда их свет достиг телескопов. Астрономы и простые люди обсуждали это невероятное событие несколько дней. Потом их внимание переключилось на новую сенсацию. Тем более, что звезды снова мерцали в полную силу.

И лишь один человек во всей федерации был уверен, что начало катаклизму дало событие в той части безбрежного космоса, где затерялись его товарищи. Звали этого человека командор Владимир Булгаков…

Первый из Мудрейших ожидал этого визита. Главный Наблюдатель не мог не придти после того, как их родное светило моргнуло вопреки всем законам Бытия. Моргнуло в третий раз за последние три тысячи Кругов. В первые два раза энергия вернулась к звездам. Что принесет искусственный катаклизм на этот раз? Главное – что он принесет их древнему миру, в котором все было предопределено вперед на долгие сотни Кругов?

– Опять там же? – встретил он Главного Наблюдателя вопросом, не вставая с кресла. Хоть в этом он мог сейчас не нарушать Бытия. Этим знаком он освободил Наблюдателя от церемоний. Но тот все таки ненадолго склонил голову, прикрыв огромные фасетчатые глаза, и только потом ответил:

– Да, опять. Две тысячи лет некто Тагор, – начало перечислять существо, больше всего напоминавшее гигантского кузнечика; оно уже в те годы, когда случился первый катаклизм, занимало свой высокий пост, – затем, совсем недавно, Узох. Этот владел энергией звезд совсем недолго. Индексы опасности у них были совсем невеликими – не больше ноль десяти; теперь же человек, имя которому Свет.

– Какой индекс у него? – склонился в кресле вперед Первый из Мудрейших.

– Но, Мудрейший! Очередь на определение индекса как никогда велика…

– Свей властью разрешаю проверить этого Света вне очереди.

– Хорошо, – опять склонился Наблюдатель, – тем более, что…

– Тем более что?! – еще резче, чем в первый раз вскочил с кресла гигантский кузнечик.

– В его руках больше сталенита, чем наберется во всех наших мирах!

– Иди! – теперь уже не разрешил, а повелел Первый из Мудрейших, закрывая огромные глаза.

Он единственный в мирах Древних мог позволить себе чудовищную мысль – природа зло пошутила над этой расой, дав разум насекомым. Ни умом, ни силой эта раса ни в чем не уступала теплокровным, но Первый из Мудрейших не сомневался – увидь кто из тех же землян Древнего в его истинном обличье, он бы расхохотался. И пусть сами Древние считали себя образцом совершенства – с первого мгновения, как очередной из них расправлял крылья, появляясь из кокона – Первый знал: будущее принадлежит другим. Тем, у кого энергия завоевателей сильнее, чем все знания, собранные Мудрейшими из живущих в известном космосе. А если еще в руки им попадет сталенит…

Свет открыл глаза, когда звезды показывали на полночь. Вокруг царила тишина. Ведь даже мельчайшие букашки засыпали, когда попадали в круг, очерченный заклятием колдуна. Он с удивлением, а больше с одобрением глянул на Волка, которого сонные чары настигли, когда его ужасная пасть сомкнулась на запястье комиссара земной полиции. Бонго так и не успел вытащить бластер, машинально схватившись за оружие, которое без энергии Света было совершенно бесполезным.

Охотник сказал первое слово из трех, который должны были нарушить заклятие, но вдруг прервал себя.

– А ведь Горн мог добиться своего, пока я спал, – подумал он.

Теперь Свет не колебался. Шагнув мимо лежащего с разбитым черепом трупа Аронго, он упругим шагом, разгонявшим остатки сна, направился на вершину холма, который явно был за пределами колдовского круга. Хотя бы потому, что при приближении охотника, с куста там взлетела какая-то птаха. Чуткий слух охотника отметили грань этого круга. Из ушей словно вынули затычки, и на парня обрушился такой желанный водопад звуков.

Он поднялся на самый верх холма, остановился на небольшой площадке, лишенной кустов, и поднял голову к звездам. Охотник начал четко выговаривать слова длинного заклятия, которые по крупицам собирал Узох. Будь они за пределами мира Света, Повелитель не сумел бы собрать его, и сейчас бы не свершилось в очередной раз великое таинство, называемое немногими посвященными заклятием Тагора.

Последнее слово растворилось в темноте, и поначалу Свет не ощутил ничего. Внезапно он понял, что звезды – все сразу – подмигнули ему, делясь энергией. Понял, несмотря на то, что из волшебного ящичка Мыльникова знал – свет даже от ближайших из них будет идти сюда годы. Разве только родное светило могло сообщить о свершившемся чуде много раньше. От него лучи летели к Карахане всего несколько минут. И Свет не стал жадничать – щедро отдарился. Он отрывал от заклятия Тагора по одному слову, катал его во рту, словно прощаясь, и посылал его очередной звезде.

Конечно, всем не хватило! Но главное – теперь даже сам Свет не знал заклятия. А собрать его воедино… было вполне возможно. Для этого нужно было посетить миры вокруг трех десятков звезд. Каких? Этого Свет тоже не знал. Заклятие Тагора еще жило – внутри него; с ним оно окончательно и умрет.

Охотник вернулся на пригорок, где оставил спящих друзей, и вернул всех к жизни – с первыми лучами восходящего солнца. Он и сам немного еще поспал. Волк ворча отпустил руку комиссара, и подбежал к охотнику, повинуясь команде. Впрочем, бежать было совсем недалеко – Свет уже был рядом с Бонго. Он вынул бластер из еще вялой руки огромного негра и потянул его к себе. Отобрать оружие совсем сразу не получилось. За бластером тянулся короткий шнур, на который сразу же обрушился кулак охотника. Но даже его удивительная сила не могла порвать этот шнур, который, по сути, представлял собой одну длинную толстую молекулу. Но в костюме Бонго что-то хрустнуло, и его едва не бросило обратно на землю. В воздухе закачались обломки крепления бластера.