Елена Соколова - Избранное. Проза. Стихи.

Семья Моргана погибла в июле 1943-го во время одной из таких бомбёжек в Гамбурге. Его тихая, кроткая Ирма и трое мальчиков-погодков. Им было шесть, семь и восемь лет. Альберт, Вольфган и Ганс. Все белокурые, голубоглазые, не по годам рослые… Морган утёр слезу. Он тогда только-только уехал от них в Берлин на автомобиле – приезжал на пару дней повидаться. Уже отъехав на приличное расстояние, они с шофёром увидели, как город полыхнул огнём – над ним ревели бомбардировщики. Позже стало известно название этой операции: «Гоморра». Морган уже после войны прочёл воспоминания по этому поводу одного из британских лётчиков: дым и смрад от пожарищ подымался примерно на семь километров, и пилоты отчётливо ощущали запах горелой человеческой плоти. Один из бомбардиров сказал тогда: «А мне даже немного жаль этих свиней там внизу».

Морган заплакал уже навзрыд… За что его детям такое? Ладно он, грешник: скольких людей живьём сжёг в концлагерях! Хотя самолично он никого не сжигал! Он был разведчиком, исполнял свой долг. И многие враги рейха не без его участия оказались в топке. Но то была война, в которую он свято верил! Как несправедливо устроен мир! И ещё все твердят, что Бог есть на свете… Проклятые они с Шульцем люди. Его семья погибла точно при таких же обстоятельствах в Ростоке. Зачем же они сами живут до сих пор?

Они знали зачем. Они твёрдо верили, что идеи нацизма оживут и восторжествуют. Так будет. Иначе, во имя чего было пролито столько крови?!

Гретхен уже так давно не виделась с Крессом, что стала забывать его лицо! Она тихо рассмеялась своим мыслям. Кресс, её Кресс, куда он от неё денется? Она была абсолютно уверена в нём, в его чувствах, в его порядочности. Да и в себе тоже. Такие невесты, как она на дороге не валяются! Тем более на этом диком острове. Уж даже если в Европе мужчины сворачивали головы, когда она проходила мимо (статная, породистая), – то здесь, среди чумазых туземок ей вообще нету равных! Вот только всё чаще стали случаться приступы ноющей, нестерпимой боли. И анализы крови начали показывать увеличение лейкоцитов. Это тревожило врачей, и её саму, конечно. Но она выздоровеет, обязательно! Она твёрдо в это верила. Да и как может быть иначе! А Кресс, наверное, просто заработался! Скоро она с ним увидится, и всё станет на свои места. Так обязательно будет. Как хорошо им было вместе, и как правильно она сделала, что послала подальше этого несчастного Санчо с его ничтожными чувствами! Разве может он, этот жалкий, неуверенный в себе эгоист, нарцисс сравниться с её Крессом!

Она, сидя перед зеркалом, подкрашивала губы. Раньше ей не нужно было пользоваться косметикой – природа наделила её белизной и прозрачностью кожи, яркостью глаз, сочностью губ. Но в последнее время без нанесения румян она не могла выйти из дому – настолько невыразительным выглядело без макияжа лицо. Но кто из истинных аристократок не был бледен? А ведь она по материнской линии – баронесса древнего рода фон Деникен. Так что, переживать нечего. Всё поправимо. Стоит ей только захотеть, и она поправится. Это значительно проще, чем похудеть!

«Mercedes-Benz» плавно подкатил к самому крупному в столице торговому центру. Сегодня был выходной, и Гретхен надумала сделать некоторые покупки. И кроме этого просто прогуляться, посмотреть на людей, показать себя – почувствовать себя женщиной, не лишённой маленьких обычных радостей.

Она шла по блестящему, выдраенному с шампунем мраморному полу, с удовольствием наблюдая за движением своего грациозного отражения в витринах магазинов.

Вдруг нога её подвернулась, и всей тяжестью девушка грохнулась на этот блестящий, скользкий пол, неуклюже растянувшись в нелепой и опасной позе: выбросив больную ногу в сторону под неестественным углом. Лицо её сжалось в некрасивой гримасе. Она буквально взвыла от боли. Вокруг неё стали собираться люди, но они боялись к ней прикасаться: вся она стала похожа на трепещущую пружину, сжатую страданием, на сломанную куклу.

– Врача! Срочно врача!

– Разойдитесь! Я знаю эту девушку! Я помогу ей! Гретхен! Милая Гретхен! – Кресс с неподдельной тревогой присел рядом с ней, нежно сжал её пальцы, – что с тобой? Потерпи, сейчас подойдёт врач.

Гретхен смотрела на парня, по которому так соскучилась, и взгляд её сквозь боль всё-таки выражал радость встрече.

– Ничего, это сейчас пройдёт, я в порядке. Помоги мне встать, – боль не могла заглушить гордость, которая не позволяла ей выглядеть жалкой в глазах любимого мужчины.

– Разойдитесь! Санитары, давайте носилки! – Врач торгового центра уже был на месте, – её нужно срочно госпитализировать.

– Я приду к тебе в больницу, дорогая, ни о чём не думай! – Кресс шёл рядом с носилками, держа девушку за руку. Она слабо улыбалась ему в ответ.

В больнице Гретхен сделали обезболивающий укол, потом отправили на рентген. Потом рассматривали её таз и ноги сквозь какие-то аппараты. Врачи озабоченно советовались, даже спорили, – до Гретхен доносились их голоса. И содержание их бесед, которое она иногда улавливала, не могло её не тревожить.

– Дела неважные, смотрите, какие тут затемнения…

– Такая картина была у одного моего пациента, у него был рак кости на начальной стадии…

– Не драматизируйте, это не рак.

– А что с анализами? Уже доставили её личную карту?

– Анализы неплохие. Да ничего страшного, молодой сильный организм, она поправится…

– Не скажите, коллега, из истории болезни видно, что после перелома картина медленно, но стабильно ухудшалась. Анализ крови – посмотрите – постоянное, хоть и не большое увеличение лейкоцитов…

– И боли, они её не отпускают…

Гетхен вдруг почувствовало горечь во рту – предчувствие чего-то очень нехорошего. Что они там говорили? Рак? Рак?! Этого не может быть. Костоправы! Только недавно она проверялась, и ничего страшного у неё не обнаружили! Не может быть! Этого просто не может быть. Она так молода. И никогда ничем не болела.

Гретхен в смятении прокручивала в голове все события последнего года после своего падения с лошади. Да, она тогда здорово ушиблась. Перелом сам по себе не так испугал врачей, как этот её жуткий ушиб всего тела. Сотрясение было очень сильным и обширным. И вот тебе последствия. Ах! К чему обманываться! Она чувствовала, что дела её плохи. Не смотря на уверения врачей.

Кресс застал девушку в палате беспомощно лежащей на казённой больничной койке, так не вязавшейся с её элегантным образом, всю в слезах. Сердце его дрогнуло. Он никогда не переставал её любить. Но мужчины любят по-разному. Так можно любить далёкий и прекрасный образ женщины, восхищаясь им, воодушевляясь им, зная, что по-настоящему связать себя с ней нельзя будет никогда…