Вадим Федоров - Рассказы из жизни

Мы дошли до Гостиного двора, на минуту заглянув на Апрашку. На Невском повернули направо, дошли до Аничкова моста и, перейдя улицу, повернули обратно. Затем Казанский собор, Адмиралтейство. Я сыпал цитатами Бродского, Мандельштама, Розембаума, рассказывал об исторических событиях, блистал датами и фамилиями известных в прошлом людей. Я дарил Ольге Санкт-Петербург. Я делился с ней этим городом, как делятся самым сокровенным. При дневном свете она выглядела немного старше. Но с каждой минутой нравилась мне всё больше и больше.

После Зимнего дворца мы прошли к Марсову полю и Летнему саду. Поели мороженое, прогулялись по аллеям, дошли до Чижика-Пыжика. Оля слушала меня, мило улыбалась и почти всё время молчала. По Троицкому мосту мы перешли Неву и заглянули в крепость. Вечерело. Ноги гудели от такой прогулки.

– Что дальше? – спросила Оля.

– Дальше зоопарк и потом можно ко мне. Я на Васильевском живу.

– Не люблю питерский зоопарк, – ответила Ольга, – там животным тесно и пахнет.

– О, ты была в зоопарке, – удивился я, – всего три дня в городе, а уже навестила местных заключённых. В Крестах не бывала, случаем?

– Где Кресты, знаю, – улыбнулась Оля, – я устала. Поехали к тебе, если ты хочешь. Надеюсь, поесть у тебя что-нибудь найдётся?

– Что-то найдётся, – пробормотал я, стараясь вспомнить, что, кроме яиц и сала, у меня есть в холодильнике. Вспомнил: был ещё килограмм огурцов.

Поэтому мы вначале зашли в магазин, где взяли сухого вина, колбасы, бородинского хлеба, зелени и помидоров. А потом поехали к гостинице «Прибалтийская», недалеко от которой я снимал квартиру с видом на залив. Собственно, вид на залив и был главной достопримечательностью этой квартиры. Зимой там было холодно, а летом жарко. Но мне нравилось.

Ольга быстро сделала салатик, я соорудил бутерброды, разлили вино в чайные чашки, сели у окна и оба затихли, глядя друг на друга.

– Поставить музыку? – спросил я.

– Не надо. Ты и так целый день говоришь. Помолчим, – и потом добавила: – Большое тебе спасибо за экскурсию.

– Не за что, – смутился я. – Это тебе спасибо. Ты очень благодарный слушатель. И ты очень мне нравишься.

Ольга отставила чашку с вином, встала, подошла ко мне сзади и, обняв, шепнула на ухо:

– Где тут у тебя спальня?…

Уже глубокой ночью, засыпая, я обнял её и спросил:

– Ты в Техноложке на каком факультете?

Она не ответила. Молчала. И, уже проваливаясь в сон, я услышал:

– Я не учусь. Я работаю. И я не из Твери, я коренная ленинградка. Ты меня спутал, милый…

Мы жили на одной улице. В пяти кварталах друг от друга. Десять минут пешком. Правда, последние полгода я жил у неё. Пока мы не расстались. И я вернулся к себе, в свою холостяцкую берлогу. Расстались глупо и очень быстро. Проснулись утром вместе, а вечером я уже ночевал у себя.

Она хотела, что бы я каждый день давал ей на мелкие расходы (она это называла «на конфеты») по тысяче крон. Утром я их должен был оставлять на тумбочке, пока она спит, и отправляться на работу. Естественно, кроме этого я должен был покупать еду, водить любимую девушку в кино и рестораны. И каждый день на тумбочку тысячу крон. Или 50 долларов по сегодняшнему курсу.

Я вначале попытался отшутиться, объяснить, что у меня зарплата 35 000 чистыми. Полина была непреклонна. У её подруги Марины Паша так делает. И она так хочет. Если мало денег – устраивайся на другую работу, где больше платят. Или бери вторую работу.

Наши препирательства по поводу денег «на конфеты» продолжались неделю. Пока, наконец, я не сравнил Полину с проституткой. И тут же был немедленно выставлен за дверь. В руках у меня был пакет с кое-какими вещами и ноутбук с зарядкой. Я не спеша дошёл до своей квартиры, порылся в холодильнике, нашёл там пачку пельменей с мясом индейки и, поужинав, начал новую старую жизнь.

Прошло пару дней. И я вспомнил про свой фотоаппарат, который оставил у Полины. Позвонил ей, попросил заехать к ней за фотиком. Она долго молчала в трубку, потом ледяным голосом ответила, что сама мне доставит столь ценный аппарат. Сама так сама, согласился я.

Прошло два дня. Звонок в дверь. Открываю. Стоит молодой парень в джинсовых шортах и майке от Lee Cooper. Рядом картонная коробка, перевязанная скотчем. Размерами сантиметров 60 на 40.

– Вам посылка, – говорит, – распишитесь.

Расписываюсь. Забираю коробку. Обратный адрес – та же улица, только номер дома указан тот, откуда меня недавно выгнали. Раскрываю посылку. Мой любимый Кэнон. Мой пятак. Живой и невредимый. Правда, почему-то без ремня. Ну да ладно, главное, он у меня и можно будет поснимать в ближайшие выходные. Но на душе становится грустно и муторно. Вечером пью вино и вспоминаю нашу совместную жизнь с Полинкой.

Проходит ещё день. Вечером возвращаюсь с работы, в почтовом ящике извещение. Наш почтальон принёс вам посылку. Но вас не было дома, пожалуйста, придите за ней к нам в отделение.

На следующий день рано утром топаю на почту. Получаю в руки большой конверт. Обратный адрес – моя улица. Вскрываю. В пакете ремешок от фотоаппарата. Становится смешно. Грусти как не бывало. Мысленно благодарю Полину. Звонить не решаюсь. Не люблю я, когда по телефону молчат льдом.

Проходит ещё два дня. Звонок в дверь. Открываю. На пороге всё тот же парень всё в тех же шортах. Правда, майка другая, от Desigual .

– Классная майка, – говорю я.

– Спасибо, – довольно улыбается парень, – вам посылка, распишитесь.

Расписываюсь. Получаю на руки обмотанную скотчем треногу. Сижу и прикидываю, сколько времени стоит замотать треногу скотчем, отнести её на почту и отправить мне. Тем более, что почта в соседнем от меня доме.

На следующий день вечером в почтовом ящике обнаруживаю конверт. Хоть на конверте и указано, что с доставкой, но вчерашний парень в шортах, видимо, решил, что и так сойдёт, и бросил письмо в ящик. В конверте моя зубная щётка.

Щётку в связи с износом я выбрасываю в корзину для мусора и сажусь вспоминать, сколько ещё моих вещей осталось у Полины. Выясняю, что прилично. Всякие безделушки, кое-какое бельё, книги, пара-тройка дисков с музыкой, старый Макинтош, пальто…

Три дня тишина. Я уже было успокоился и подумал, что всё. Но не тут-то было.

Звонок в дверь. Знакомый парень. Майка от Pall Mall.

– Вам пакет. Оттуда же.

– Спасибо большое. Где расписаться? Клёвая майка.

– А то, – улыбка до ушей, – до свидания.

– Лучше прощайте, – бормочу я, закрывая дверь.

На пакете знакомый адрес, написанный знакомым почерком. В пакете мои трусы. Блииииин.

Первым желанием было позвонить. Но сдержался. Девушка развлекается. Девушке так нравится. Ну что же, развлечёмся и мы. Два дня уходит на обдумывание ответного шага. За это время ставший уже родным любитель модных маек приносит очередной пакет с моими же носками. Грязными.