Григорий Саркисов - Липица. Сказки и были русской истории

На Руси святой и правой, где Владимир златоглавый
В Клязьму все не наглядится, правил твердою десницей
Всеволод Гнездо Большое.
И при нем дышали чуть буйный половец и чудь,
Человек и дикий зверь, Новгород, Ростов и Тверь,
Кострома и Городец, Суздаль, Дмитров, и Елец.
Володел рукой железной князь угрюмый, нелюбезный,
Не задерживал с расправой, да на всех имел управу,
Успевал во всем, везде, – всю страну держал в узде!
Но всему приходит срок. Князя боль кольнула в бок,
В сердце зуд, ни встать, ни сесть (и у князя сердце есть!).
Смерть почуяв, князь скорей созывает сыновей.
Княжичи к нему явились, тихо в горнице столпились,
Ждут, каков отца приказ. – Вот мой княжеский указ:
Отдаю свое я царство, все большое государство,
Все уделы и наделы, все мое большое дело —
В руки меньшего сынка. Пусть поцарствует пока!
Меньшим сыном Юрий был. Очень князь его любил.
И пред тем, как помереть, он задумал посмотреть,
Вышел ли из сына толк, вырос ль из волчонка – волк?
– Будешь Суздалем владеть, во Владимире сидеть, —
Княже Юрию велит. – Ох, опять в боку болит!..
– Все исполню, как прикажешь, не исполню – так накажешь! —
Юрий тихо отвечает, к отчей длани припадает,
Перстень княжеский лобзает, и с почтеньем уползает.
Не показывая вида, что его взяла обида,
Бьет поклоны старший сын, князь Ростовский Константин:
– Вы, отец мой, не забыли, что всегда князьями были
Только старшие сыны? Или ждать теперь войны?..
Князь великий осерчал, ножкой топнул, и вскричал:
– Поперек отца пошел?! Али ум за ум зашел?!
Будешь княжить ты в Ростове! Все! И кончено! Пошел!..
Тут священника позвали, князя миром причащали,
И, едва перекрестившись, княже в Бозе отошел.
После тризны, сразу, враз, не подняв горящих глаз,
Братья молча разошлись. Но потом в бою сошлись.
Царство, вишь, не поделили, распалились, разожглись!
Так и вспыхнула она, – межусобная война…
* * *
Константин, кипящий взором, не желал терпеть позора.
Не теряя даром дня, сел на белого коня,
Да в Ростов в слезах уехал, – мол, обидели меня!
В тот же час летят гонцы во все русские концы, —
И в Смоленск, и в Новый Город, и в деревню Бубенцы:
– Константин в Ростове ждет всех, кто Русь своей зовет,
Помнит кто обычай предков, храбрым витязем слывет!..
День прошел, – и вот уж скачут, воинством окружены,
Все союзники Ростова, что с войной обручены,
И у каждого, конечно, есть причина для войны.
На совет в Ростов пришли князи северной земли,
Новогородский Мстислав, Ивор, Тревор, Изяслав,
Ростиславичи-рубаки да пскопские забияки,
И смоленские князья, – без смоленских же нельзя!
Целый русский княжий мир собрался в Ростов на пир.
Вот расселись на овчины, пьют меды, толкуют чинно.
Входит Константин. Насуплен. Перстень крутит. Зло глядит.
Лик суров и взор исступлен, – сразу видно, что сердит:
– Гой вы, витязи честные, вам поклон, что собрались!
От своих градов и весей, – хорошо ли добрались?
Я позвал вас для совета, – быть войне или не быть?
Юрия сживем со свету, иль дадим ему нас сжить?
Лестью, тайным чародейством он отца околдовал,
И на злое чудодейство злых кудесников созвал,
Зельем князя опоили, волшебством приговорили,
Князь, vor far 1 1 vor far – отец наш (датск.) 2 Dette er min lovlig tronen! – это мой законный трон! (датск.). 3 Vi vinder krigen, vi sigen! – мы выиграем войну, мы победим! (датск.). , с ума сошел, – Юрий на престол взошел!
Где же видано такое, чтобы князем стал меньшой?!
Где же слыхано такое, чтобы меньшим стал большой?!
Думал он, сойдет все тихо! Думал, я его не трону!
Нет! На лихо – будет лихо! Dette er min lovlig tronen!
Смыть хочу дурную славу, да вернуть себе державу.
Так закон наш говорит, – так и честь моя велит!
– Боевой мы носим панцирь, – Ивор с Тревором сказали.
– Коль пойдем на самозванца, Юрий выдюжит едва ли…
Не журись. Vi vinder krigen! И одержим нашу sigen!
Что ж, конунг, веди нас в бой! Мы клянемся, мы – с тобой!
– Ростиславичи готовы? – Будем мы тебе верны!
Дай приказ, – и все мы снова постоим за честь страны!
Да, отец твой княжил с толком. Правда, к нам суров он был,
И Мстислава с Ярополком, предков наших, ослепил…
Ну да ладно. Мы забыли. Вот те Крест, а вот – наш меч!
Не в одном бою мы были, – что еще одна нам сечь!..
– Новгород с тобою, княже! – князь Мстислав с овчины встал.
– Будем биться с войском вражьим! Я сражаться не устал!
В Новогород дал отец твой Ярослава на престол,
Ярослава мы прогнали, – мы ему не отчий стол!
Ярослав – мой зять, но я, видя столь дурную славу,
Приказал вернуть мне дочь, – дочь меньшую, Ростиславу.
Отомстил он нам жестоко: в цепи взяв, увел далёко
Новогородских купцов, наших братьев и отцов.
Слышал я, бежал он в Суздаль, Юрий брата приютил…
К бою, княже! Конь уж взнуздан! Нам с тобою – по пути!
– Князь! Готов идти с тобою, – воевода-Ингварь встал. —
Не боюсь я сечи-боя, и в сраженьях побывал.
Точно так: vi vinder krigen! Здесь сомненья нет у наc.
Верю я, за нами – sigen! Разобьем врага сей час!
Только, князь, одно смущает: не побьем ли мы народ?
Русский люд и так тощает, – то война, то недород…
Воеводу князь послушал, выпил меду, пряник скушал,
И ответил старику: – Что ты, дедушка! Ку-ку!
Аль смеешься, воевода? Аль боишься воевать?
Да у нас того народа – просто некуда девать!
Сдвинем чаши – и в дорогу, друзи-князи дорогие!
А на Руси людишек много. Народятся, чай, другие!..
* * *
Во Владимире далеком, сидя в тереме высоком,
Юрий тоже не зевал, да союзников сзывал:
Тут владимирцы тихие, там – черниговцы лихие,
Суздальцы и городчане, пограничные бродчане,
Муромцы, и прочий люд: все за Юрием идут.
Юрий рать собрал на славу, – ан такого не бывало,
Чтобы столько удальцов набралось со всех концов.