Александр Тимофеев - Записки с того света (бразильский дневник)

Висевшее передо мной табло показывало передвижение самолета, и его скорость меня устраивала.

Через пару часов полета я стал проваливаться в кошачью полудрему.

Немного мешала только хлопотливая девушка-украинка, летевшая вместе с компанией мужчин в возрасте, тоже украинцев. Они не знали ни слова по-английски, девушка же старалась всячески им угодить.

Сквозь дрему периодически проскакивали смешные украинские слова и их перевод, весь разговор в основном был посвящен еде и виски с колой.

Я только подумал: «Какой черт их-то дернул лететь в Латинскую Америку?»

Остальные пассажиры, в основном немцы, были тихи, невозмутимы и, по русским меркам, даже чопорны; но таковы уж немцы.

Мы прилетели рано утром. Я вновь предъявил «второй» паспорт. На этот раз никаких беспокойств прохождение контроля не вызвало.

В аэропорту я сразу почувствовал аромат Бразилии – запах свободы и зелени. Недаром на бразильском флаге доминирует зеленый цвет.

Воздух был насыщен влагой и свежестью. Мы были еще в аэропорту, а это уже ощущалось.

Особая энергетика.

Так начиналось одно из самых запоминающихся путешествий в моей жизни…

Выйдя из дверей аэропорта «Гуарульюс», я увидел деревья с сочной листвой, напоминавшие какие-то лианы, бурную зеленую растительность и радостно глотнул теплого бразильского воздуха.

Легкие отчетливо наполнились этим неповторимым утренним воздухом.

Я явственно представляю этот момент даже сейчас, спустя годы.

Тогда я еще жил и дышал «разрывая легкие».

Сделав пару вдохов полной грудью, зашел обратно в здание аэропорта.

Он был еще полупустым. Различные киоски и палатки не работали.

Вилфрид спросил меня: «Мы что, останемся в аэропорту и будем мучительно долго ждать здесь нашего дневного рейса? Или поедем в город и посмотрим его?»

Вопрос был риторическим.

Зная темперамент Вилли и по его настрою я понял, что сидеть в аэропорту он решительно не намерен. Со мной или без меня, но в город он поедет.

Уговаривать меня также долго не пришлось: несмотря на существенную разницу в возрасте, мы были два сапога пара.

Я только спросил его: «А как мы туда доберемся?»

Он быстро выяснил, что нам нужно заказать такси в одном из специализированных киосков. Но все они еще не работали, и мы стали ожидать открытия, расположившись у одного из них. Вилфрид достал бутылочки красного вина, которые были предусмотрительно куплены им еще в Мюнхене, но остались нетронутыми в полете, и мы выпили за прилет.

К нам периодически подходили редкие туристы, в основном немцы, и что-то спрашивали. Вилли охотно им отвечал. Выпитое вино и авантюрный склад характера подтолкнули его к мысли переместиться за прилавок туристического киоска. Он отодвинул заградительную цепочку и, изображая мимикой злоумышленника, проник по ту сторону прилавка. Учитывая, что наше «турагентство» было единственным работающим в столь ранний час, к нему стали подходить туристы и расспрашивать о туристических маршрутах. Вилфрид с улыбкой, отхлебывая вино, что-то им повествовал, а также раздавал всем желающим брошюры и буклеты агентства.

Смотрелось это довольно комично. Я просто не мог сдержать приступы смеха и, закрывая лицо, периодически отходил на расстояние, чтобы не мешать театру одного актера. Вилфрид же, бывший вначале немного скованным, постепенно распалялся; его белые щеки покрылись ярким румянцем, чувствовал он себя все более и более уверенным и осмелевшим. Думаю, этому способствовало и красное вино.

Повадками и активной жестикуляцией он уже стал напоминать распоясавшегося Хлестакова.

Я даже стал немного переживать за старика (а ему тогда было порядка шестидесяти лет): как бы его не забрала полиция.

Вообще, Вилли удивил меня: после двенадцатичасового перелета он не просто выглядел бодрым и энергичным – он феерил!

Глаза его искрились, язык работал без остановки.

Конкистадор – пассионарий, спустившийся со своего фрегата покорять Латинскую Америку.

Его энергия, позитивный настрой передавались всем присутствующим. Я же просто давился от смеха.

Те, кому Вилфрид открывался, не могли поверить в то, что он их разыгрывал. А убедившись в этом, все уходили с искренними улыбками.

Проходивших мимо девушек он сам призывно приглашал на «консультацию».

С одной симпатичной брюнеткой в очках у него завязался более продолжительный диалог, походивший, однако, больше на монолог Вилли. Он, как павлин, рас-пустил перед наивной студенткой все свои многочислен-ные звания и регалии, особенно упирая на то, что является профессором. Периодически Вилли доставал то одну, то другую визитку, как бы все более увеличивая свой «павлиний хвост». Я и сам не подозревал, что у Вилфрида столько разных визиток и столько ипостасей. Многогранная личность. Что уж говорить о студентке – ее глаза все больше и больше округлялись.

Масштаб личности Вилфрида увеличивался подобно расширяющейся Вселенной.

Наверное, это происходило бы до бесконечности (как и со Вселенной), так как Вилфрид был подобен фокуснику, каждый раз доставая новую визитку и вновь начиная свой монолог, если бы наконец не открылся нужный нам киоск.

Девушке также надо было ехать в Сан-Паулу, и Вилли абсолютно гусарским жестом показал ей, что мы ее захватим. Она долго отнекивалась, но устоять перед его темпераментом и напором не смогла.

Мы подошли к нашему такси. Водитель пытался выяснить, куда нам ехать. Куда ехать, мы и сами не знали – наверное, поэтому Вилли сказал, что нам надо в центр. Таксист тем не менее упорно не мог понять, куда все-таки нам нужно.

Три раза он переспросил, точно ли нам надо в сentro, и, трижды получив утвердительный ответ, с каким-то недоумением сказал что-то типа: «Ну, в центр, так в центр». Потом я понял причину его сомнений.

Оказывается, в Сан-Паулу, во-первых, центра в виде старого города как такового нет, есть буквально пять – семь зданий, представляющих хоть какой-то ис-торический интерес, поэтому и само понятие центра города практически отсутствует. Есть район Сentro, куда нас и привез таксист. И этот так называемый центр города населен в значительной мере бездомными, бродягами, наркоманами, преступниками, проститутками и прочими люмпенами.

Мы сели в машину – я рядом с водителем, а Вилфрид вместе со студенткой – и поехали. Вилли по-прежнему о чем-то вещал, но его фразы становились все более лаконичными, и время от времени он даже позволял себе делать паузы. Чувствовалось, что силы старика не беспредельны и они на исходе.

Он напоминал заводную игрушку, которая еще делает по инерции движения, но они становятся все медленнее и медленнее.