Валентина Сычёва - Капкан. Спасет только любовь…

Командира полка, капитана Савичева Петра Ивановича, любили все в полку – это был их «батька». К солдатам он был добрым, но справедливым. Жил Петр Иванович пока один. Все никак не мог семью перевезти с материка: то дом был еще не достроен, то жена с детьми не торопилась, потому что дети доучивались. И вот в июне 1952 года все получилось, и он наконец- то перевез жену и детей. Только старшая дочь должна была подъехать позже, она оканчивала курсы фельдшеров в училище.

Небольшой бытовой скарб помогали разгружать два солдата, среди них был и Иван. Он молча носил цветы в горшках и ставил, куда указывала супруга капитана. Но вот ему на глаза попалась гитара. Большая семиструнная в темно-коричневой лакировке под старинный раритет семнадцатого года. Взгляд Ивана заметил Петр Иванович:

– Что знаком этот инструмент и играть умеешь?

– Да, – ответил Иван, – знаком и играть умею.

– Ну, тогда закончим, и ты нам сыграешь, – продолжил капитан.

Иван был рад держать гитару в своих руках. Как он соскучился по ней! Он подтянул струны, пробежался по каждой, настраивая ее. И вот первая мелодия вырвалась на свободу и заполнила всю комнату. Жена командира накрывала на стол, она с удивлением повернулась в сторону Ивана, затем села на стул и стала слушать. И это продолжалось больше часа. Иван проиграл весь свой репертуар. Все были в восторге, и командир обещал, что организует местную полковую самодеятельность, и Иван будет в ней участвовать. Но этого не случилось. Произошедшие события изменили всю траекторию жизненного пути каждого, кто выжил.

С этих самых пор Иван стал часто бывать в доме командира полка. То дрова помогал колоть, то крышу крыть на бане, но, в основном, он играл на гитаре. До дембеля оставалось каких-то пять – шесть месяцев, и Иван мечтал, как он вернется домой и какая у него будет жизнь. В очередной раз он получил увольнительную и по просьбе жены Петра Ивановича должен был прийти к ним домой. Намечался праздник, и по этому случаю Ивана пригласили как гостя, но он понимал, что его будут просить играть, и был этому рад. Подходя к дому командира, он увидел девушку, она спускалась с крыльца. Иван обратил внимание, что девушка была необыкновенно красива. Она быстро сбежала и подошла к нему, улыбнулась:

– А мне рассказывали про вас, – она протянула ему руку, -Маруся.

– Иван, – ответил он, беря Марусину руку в свою ладонь.

Их взгляды встретились. На него смотрели такие нежные, лучистые глаза, что он стоял, как завороженный. Сердце учащенно забилось, а на лбу выступил пот. Маруся опустила глаза, щеки ее слегка зарделись. Она убрала руку с ладони Ивана и смущенно сказала:

– Проходите.

Иван пошел за ней. Весь вечер у него все валилось из рук, он даже чашку чая умудрился пролить на себя. Только когда взял гитару в руки, почувствовал себя свободно. Он в этот вечер играл так, как не играл никогда. Он играл для Маруси.

О любви Маруси и Ивана знал весь остров. Сослуживцы и друзья так и звали их женихом и невестой и тайно завидовали Ивану. А они, молодые, мечтали о своем счастье. Однажды, в сентябре, прогуливаясь по местному пляжу, Маруся решила искупаться в океане. Стоял жаркий осенний день. Она зашла в воду прямо в платье и поплыла. Ее шикарные волосы расплелись и опутали плывущее тело вокруг ореолом. Иван сильно испугался за нее, быстро разделся и поплыл ей навстречу. На берег они вышли вместе. Маруся громко смеялась своим звонким смехом, отжимая волосы и заплетая их в косу, затем она отжала платье, попросив Ивана отвернуться. А потом они сидели на валуне, на берегу океана.

– Ваня, а ты веришь в русалок?

– Верю, – ответил Иван.

– А вообще, речные и морские русалки отличаются?

Иван подумал и ответил:

– Отличаются. Речные русалки – это утонувшие девушки, которые иногда выходят из воды, чтобы затащить туда одиноких путников. А вот морские русалки – это серены. Если морские корабли попадают в область их владений, то живым корабль оттуда не возвращается. Говорят, серены хорошо поют, что тот, кто их слышит, сам прыгает в воду с корабля, а иной раз и весь корабль уходит под воду, потому что становится неуправляемым.

– Да, как интересно, – Маруся повернула голову к Ивану. – А вот, если бы я вдруг утонула, то стала бы русалкой или сереной?

Иван посмотрел на Марусю, затем чуть придвинулся к ней и нежно поцеловал ее в алые губы.

– Маруся, я не хочу, чтобы ты стала русалкой или сереной. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?

Маруся посмотрела на Ивана широко открытыми глазами, улыбнулась и кивнула.

– Нет, ты скажи мне, – настаивал Иван.

– Да, – ответила Маруся, быстро соскользнув с камня, и побежала вдоль берега. Иван бросился за ней. Так они еще долго смеялись, догоняя друг друга.

Раннее утро пятого ноября 1952 года было тихим, весь небосклон был усеян яркими звездами, и ничего не предвещало беды. Она пришла внезапно в четыре утра. Сначала раздался большой гул, как будто несколько реактивных самолетов взлетели одновременно, затем земля стала раскачиваться.

Казарму, где спал Иван, трясло так сильно, что сыпалась штукатурка, стены, потрескались, а кровати сдвинулись. Ребята соскакивали и выбегали на улицу кто в чем, а там уже одевались на ходу. Никто сразу и понять не мог, что происходит. Землетрясения случались и раньше, но все быстро заканчивалось, больших неприятностей не было. А здесь что- то не так. Все гудело и содрогалось. Через полчаса пришла тишина, и все стали возвращаться в казармы, и никто не заметил, что океан как-то отступил от берегов, освобождая территорию для нового удара, но уже в другом формате. Из тишины, со стороны океана, стал слышен нарастающий гул, он быстро приближался. Те, кто остался на улице, смотрели в сторону океана. Оттуда шла волна большой высоты. Раздались крики:

– Волна, волна, спасайся, кто может.

Сами они бежали к сопкам, но было уже поздно. Подошедшая волна накрыла остров, унося все, что можно было унести с собой в океан. Иван не успел выбежать на улицу, и поэтому первая волна накрыла его в казарме, продавив окна и двери. Те, кто пытался бежать в сопки, были унесены в океан, уцелевших было немного. Те, кто остался в казарме, спаслись. Казарма осталась, только крышу снесло. На острове была паника, раздавались крики о помощи. Первая волна спала, оставив большую часть построек без крыш и сараев. Все в этом аду перемешалось, и среди криков и воплей заметили не сразу, что со стороны океана неслась волна еще более мощная, огромной высоты, разрушая и громя все на своем пути. Она шла с интервалом в двадцать пять- тридцать минут, и у спасшихся от первой волны шансов выжить почти не осталось. Только те, кто находились недалеко от сопок, могли спастись, забравшись на них.