Татьяна Карась - Две истории. Венеция. Милан

Мы прошли по потемневшей улице магазинов и, свернув направо, оказались на вокзале.

Подвенецианские электрички по большому счету ничем не отличаются от подмосковных, разве что вагоны чуть побольше и сиденья помягче, а так…

Те же следы вандализма в тамбурах и ободранные сиденья.

Те же контролеры и множество разношерстной публики.

Билеты мы решили не брать, так как проехать нужно было всего две остановки.

Рядом с нами села женщина, лет 50, очень похожая на продавщицу из советского магазина. Знаете, с такой фигурой, как будто ее чем-то разорвало изнутри и давно и обратно уже не сдувается… Типичное русское лицо, и химия на голове.

Видимо, услышав нашу речь, решила заговорить:

– Милочки, по махазинам бродили? И как шопинг? Это вам не Россия, тут просто рай! Я сама с Украины, живу здесь уже пятый год, работаю тут, в доме одном, за детями присматриваю. Отлично! И платят хорошо, и живу у них, а у нас на Украине вообще делать нечего, голод и безработица сплошная! Так что вы молодцы, что приехали! А вы как? В гости к друзьям или тоже на заработки?

– Мы в гости…

Пока женщина расписывала, как же ей повезло с хозяевами, она так называла своих работодателей, мы с Машей не могли оторвать взгляд от двух негритянок, сидевших через несколько кресел от нас.

Молоденькие девушки явно выделялись из общей, немногочисленной массы «нормальных» людей.

Одна в ярко-зеленом берете, другая в малиновой кепке, из-под которой торчали длиннющие дреды, в черных лакированных куртках и ярких боа. На одной были короткие джинсовые шорты и высокие сапоги под цвет кепки, а на другой – какая-то мохнатая мини-юбка и белые кроссовки.

– А ведь мы для них выглядим, наверное, так же, как они для нас, – прошептала мне на ухо Маша…

– Боюсь, что не только для них…

Их вид поразил меня настолько, что через пару дней я поехала обратно в магазин и сдала свою розовую куртку из чебурашки обратно.

И каждый раз, когда кто-то из нас с Машей пытался купить себе что-то явно ненужное и слишком вызывающее, мы вспоминали этих негритянок, и это нас останавливало.

На станции Преганциоль было совсем тихо и спокойно.

Тусклый свет фонарей освещал дорогу к дому. Все было настолько просто и по-подмосковному привычно, что мы даже не сильно расстроились, что нас не забрали на машине.

На улице явно потеплело. Солнечный день прогрел воздух и наполнил зимний день каким-то летним домашним теплом, очень похожим на ночное летнее тепло в России.

В детстве, которое у меня длилось до 15 лет, я очень любила гулять.

Так как жила я в военном городке размером с 2 км, то гуляли мы в основном по городку, в точности похожем на Преганциоль, такие же несколько центральных улиц, тишина и спокойствие.

Идя к дому, справа между домиками мы заметили небольшое двухэтажное кафе с приятным названием Good evening.

Неоновая вывеска слабо мерцала в темноте, а за большими стеклами были видны барная стойка, несколько столиков и какие-то люди, неспешно попивающие свои напитки.

Со стороны все выглядело очень приветливо и приятно.

– Надо как-нибудь зайти будет…

– Ага… Только не сейчас, у меня уже ноги отваливаются и руки от пакетов!

Маша села на бордюр:

– Сейчас перекур, и пойдем дальше, 2 секунды.

– О'кей, – я послушно поставила пакеты рядом.

За стеклом кафе симпатичный бармен с прической Элвиса Пресли весело рассмеялся и налил что-то еще сидевшему к нам спиной мужчине.

– Пошли? Я все.

Маша встала, и мы поплелись домой.

Лоренцо что-то готовил на кухне, присвистывая себе под нос:

– Ну наконец-то, я уж думал, вас похитили! Давайте за стол, уже все готово.

Потом мы ели ризотто с грибами, пили вино, а Лоренцо пел итальянские песни и играл на гитаре.

На следующий день опять с утра… Мне кажется, что нас будили как в школу, до рассвета! Приехал Филипп и повез нас в шоу-рум.

Шоу-рум – это такое место, типа магазина, только не для обычных людей, а для оптовых закупщиков.

Шоу-рум «Тропинаров» в Преганциоле был единственным на всю округу и принадлежал семье Тропинаров. Семеро сыновей, папа и мама – все работали там.

Внешне большой дом посреди пустого поля, огороженный забором, был абсолютно не похож на магазин.

Просто двухэтажный дом за заборчиком, стоянка для десяти машин, небольшой садик с клумбой и несколько деревьев.

Внутри было четыре комнаты, две на первом этаже и две на втором, по стенам – вешалки с одеждой.

Простой и лаконичный дизайн, при этом очень уютный и стильный.

Большие окна, деревянная лестница на второй этаж, выкрашенная в белый цвет, большие зеркала во всю стену и, главное, очень приятная атмосфера.

В Италии вообще очень развит семейный бизнес, но в этом шоу-руме это было очевидно.

Мы познакомились с папой и мамой. Щупленький, невысокого роста блондин лет 60, с голубыми глазами и очень приятной улыбкой, и мама под стать ему, такая же миниатюрная и хрупкая женщина с пучком седых волос. Удивительно, как они могли родить семерых детей?! И все мальчики…

Один из сыновей (очень похожий на маму с папой) отвел нас на второй этаж и, вручив вешалки с одеждой, показал, где нужно переодеться. Специальной гримерки не было, часть комнаты загораживала большая деревянная ширма явно восточного происхождения.

За ширмой было тесно и темно.

– Что-то мне не хочется на шоу-руме работать, – натягивая платье, шептала Маша. – Сидеть тут с ними целыми днями – вот удовольствие. Я в Милане уже так работала. Скука смертная.

Я согласилась.

Хоть раньше никогда и не работала на шоу-руме, но по Машиным рассказам и по объяснению Филиппа действительно ничего интересного в этой работе для нас, как для подиумных моделей, не было.

Только представьте себе: целый день сидеть за ширмой и ждать, пока кто-нибудь придет, выберет с десяток вещей, которые он хочет заказать, и ты один все это меряешь и ему показываешь.

Никаких фотографов, восхищенной толпы, света софитов, музыки, аплодисментов. Ничего.

Я очень живо представила себе, как это будет:

– Я тоже не хочу…

Мы вышли из-за ширмы.

Маше вещи были как раз, мне несколько коротковаты рукава.

В комнате, кроме Лоренцо, Филиппа и старшего сына, оказались еще две женщины: одна, Франческа, симпатичная итальянка лет 30, с длинным конским хвостом и красивыми карими глазами, и вторая, постарше, представилась как Нури. Как оказалось потом, Франческа единственная из 10 человек, работающих на шоу-руме, говорила на английском языке, а Нури была переодевальщицей и поваром, поэтому ее все звали «мама Нури».

Они с деловым видом смотрели на нас и тихо переговаривались.

Маша им явно нравилась. Со мной возникли проблемы.

Принесли еще несколько вешалок с вещами.