Людмила Лапина - Перстень с сапфиром. Повести

– Удачная была поездка? – через пять минут осведомился он ленивым бархатным голосом.

Саманта видела, что его губы шевелятся, но ничего не могла сказать. Уши ее словно заложило, она не понимала даже простых слов, оглушенная неземной красотой Сарандона. «Я люблю его», – отчаянно подумала она и задохнулась, не зная, что делать с этим открытием. Вся ее жизнь перевернулась, когда пламя запретной любви обожгло ее душу. Девушка отвернулась и помчалась, не разбирая дороги. Ей было все равно, рассвет сейчас или закат, ночь или день, бежит она к берегу проклятой реки или убегает от своей любви. Ей все равно, какие опасности ей грозят – впереди страшный зверь, а сзади – бессердечный возлюбленный. Зверь уничтожит ее тело, а Ричи – душу. Ему достаточно будет посмотреть на нее янтарными глазами, и она сама отдастся ему. Саманта неслась как безумная, не замечая дороги. Она добежала до берега реки, ворвалась в заросли тростника и тяжело рухнула, споткнувшись о камень. Воздух вышел из легких болезненным толчком, потемнело в глазах, она услышала мягкие прыжки, и тут же большие горячие руки легли на ее плечи.

– Лежи, не вставай, маленькая дурочка, – раздался над ее ухом вкрадчивый шепот. – У тебя что-нибудь болит?

«Сердце», – хотела ответить Саманта, но задохнулась, позволив мужским ладоням скользить по ее плечам и спине в поисках повреждений. Его прикосновения были мягкими, нежными. Она знала, что нужно вырваться и скинуть с себя его руки, но не могла. Гораздо легче считать его маньяком и убийцей – тогда у нее было бы законное основание сопротивляться его колдовскому обаянию. А сейчас руки Ричи гладили хрупкую девичью спину, и девушка трепетала от удовольствия.

– Теперь можешь встать, сердце мое, – мурлыкнул Ричи, поднимая девушку. Она послушно попыталась встать на дрожащие ноги, но не сумела и рухнула на колени. Испуганный Сарандон склонился над ней:

– В чем дело?

Она, молча, покачала головой и медленно подняла к нему лицо. Закатные тени скользили по нему, и Ричи на мгновение показалось, что девушка смертельно бледна. Он опустился на одно колено, протянул руку и нежно коснулся ее бархатистой щеки. Она вздрогнула, а глаза, казалось, стали еще больше. Ричи очень осторожно придержал подбородок девушки, нагнулся, коснулся ее губ нежным поцелуем и уже не смог остановиться – ее теплые губы раскрылись, а глаза зажмурились. Зная, что совершает святотатство, Ричи прижал девушку к себе. Она покорно прильнула, отдаваясь его власти. Но Сарандон не мог воспользоваться ее доверием, сознавая, что она слишком хороша и невинна для него. Из груди его вырвался стон, и он осторожно отстранил Саманту. Ее глаза распахнулись, затуманенные наслаждением, ждущие продолжения. Его лицо расплывалось перед ней, Саманта сморгнула, и ей показалось в предвечерних сумерках, что зрачки глаз Ричи вдруг вытянулись во всю радужку. Девушка задрожала, на ее ресницах повисли слезы, она со страхом взглянула на возлюбленного. Ее опасения оказались напрасны – он склонился над ней, глаза его горели теплым янтарным блеском, но зрачки оказались нормального размера. Жаркими губами он вытер слезы и помог встать совершенно растерянной девушке.

– Никогда не убегай так, дорогая, – шепнул он, обжигая горячим дыханием нежное ушко. Саманта поняла, что продолжения не будет. По какой-то причине Ричард не хочет ее. Она выдернула руку из его теплой ладони, тряхнула волосами и гордо, не оглядываясь, пошла впереди него на съемочную площадку. Сердце ее разрывалось от горя, глаза стали влажными от слез, но спину она держала прямо. Ричи шел за ней, любуясь точеными очертаниями девичьей фигурки. Он знал, что обидел Саманту, обуздав свое желание, но понимал, что поступил правильно. Не годится ей, юной, чистой, невинной, связывать свою судьбу с таким, как он. Поэтому Ричи отказался от нее. Не познав его любви, она будет меньше страдать. Но глазам своим он мог дать волю, и они скользили по телу девушки, лаская ее.

Легкий ветерок шелестел зарослями тростника, и внезапно Саманте показалось, что какая-то тень мелькнула в зарослях. Она всмотрелась внимательнее и увидела, как крупное животное песочного цвета, изгибаясь на бегу, скользнуло в тростники. Девушка вздрогнула и подпрыгнула на месте от вопля Ричи:

– Беги!

Она хотела спросить, в чем дело, но ноги ее послушались приказа раньше смятенного мозга. Саманта еще в мыслях спорила и спрашивала, что случилось, а ноги быстро задвигались, унося девушку от опасности. Только раз она оглянулась. Ричи развернулся спиной к тропинке, лицом к зарослям. Он напряг мускулы, вытащил нож и медленно отступал от колышущегося тростника, а Саманта с воплем ужаса бежала к людям. Задыхаясь, она влетела в пространство между фургонами и закричала:

– Ричи! Ему грозит опасность!

Ее окружили взволнованные люди, а она продолжала кричать:

– Зверь, людоед! Он там! Я видела его в зарослях тростника!

– Ничего там нет, – раздался за ее спиной бархатный голос Сарандона.

Саманта повернулась к нему, как ужаленная:

– Как нет? Я видела его!

Ричи смеялся одними глазами:

– Ты ничего не могла видеть!

– Но как же… справа от меня колыхнулись тростники, и животное… – лепетала девушка.

– Это ветер, просто ветер качнул тростники, – сказал Сарандон.

– Но почему ты крикнул мне: «Беги»? – настаивала Саманта.

– Боялся, что ты упадешь в обморок от страха, – усмехнулся он. – Для одного дня достаточно потрясений.

Саманта залилась краской от мысли, что все окружающие видят в ней недалекую, истеричную глупышку, испугавшуюся колышущегося тростника. Действительно, положение – хуже не придумаешь!

– Спокойной ночи всем, – самым ровным голосом, какой могла изобразить, сказала Саманта и пошла к своему трейлеру-раздевалке. Ее ноги дрожали от переживаний и безумного бега, но держалась она на удивление прямо. Ричи проводил девушку долгим взглядом, восхитился ее несгибаемым характером и одними губами шепнул ей вслед: «Спи спокойно, любовь моя!»

Медленно, неохотно вернулся он на съемочную площадку. Солнце уже почти зашло, значит, на пленке ранний вечер спокойно превратится в раннее утро. Льюк встретил свою звезду упреками, но под ледяным взглядом Ричи быстро смешался.

– Прости, Льюк, – процедил Ричи. – Я был занят.

– Иди в кадр, попробуем хоть что-то спасти! – попросил режиссер.

Ричи был явно в ударе и прекрасно сыграл сцену пробуждения ковбоя в одиночестве. Его возлюбленная пропала. Страх и отчаяние сменялись на лице Сарандона. Режиссер остался доволен, и Ричи почти сразу же смог уехать домой. Он быстро переоделся, вскочил на мотоцикл и понесся к дому. Его мозг лихорадочно работал. Саманта сегодня подверглась опасности, и произошло это по его вине. Артист притормозил, въезжая в ворота родного ранчо. Голова его распухла от горьких мыслей. Он оставил мотоцикл и пошел к бассейну, на ходу снимая одежду и небрежно роняя ее на мраморные плиты патио. У бассейна уже стоял накрытый стол, Рамон и Хулита вышли встречать своего воспитанника.