Иван Паластров - Где-то там, в долине Большого Анюя

Так нужно ехать несколько дней, в зависимости от расстояния. В марте, когда уже вовсю светит солнце, ехать по зимнику интересно. Кругом стоят сопки, покрытые чистым снегом, от которого слезятся глаза. Когда заходишь на какой—то перевал и останавливаешься, глушишь моторы и вылезаешь из кабины, тебя оглушает тишина и белизна снега, освещенная солнцем. Это прямо сказочный вид, это нужно видеть и прочувствовать.

Приехав на участок, всегда идешь в столовую и если есть баня, то и в баньку, а потом отдыхать на настоящей кровати в общежитии. Отдохнув и проверив технику, отправляешься в обратный путь – домой. По приезду домой, меняешься, и уже другая смена едет куда-то на другой участок ровнять зимник, а мы отдыхаем и ждем когда они приедут.

На прииске, на россыпях золотоносных песков, делали не только вскрышу торфов, но и добывали пески в шахтах. Это делалось тогда, когда слой торфов был несколько десятков метров. Вскрышу с таким большим слоем делать весьма затратное, не выгодно, да и долго. Шахтным методом получалось дешевле. Шахты нарезались каждую осень новые, так как глубина была все-таки не очень большой и их весной просто затапливало.

Вначале нарезается наклонный ствол до песков, затем идет штрек на всю ширину месторождения, затем нарезаются рассечки, которые рассекают месторождение как большой пирог. Все это оконтуривается вентиляционными штреками. В штреки вертикально пробиты шурфы для закачки воздуха и вентиляции. Все – шахта нарезана и начинается выемка песков из-под земли наверх. Вначале идут бурильщики, они забуривают шпуры, это такие отверстия, до 2 метров в стенке забоя. Затем идут взрывники, заряжают эти шпуры взрывчатыми материалами и поджигают бикфордовы шнуры. Когда все это сделано, они уходят в укрытие и происходит взрыв. Взрыв происходит не сразу во всех шпурах, а по очередности, какую задали взрывники. После всего этого шахта проветривается от продуктов взрыва, и начинается вывозка песков на поверхность. Делается это при помощи скреперных лебедок, ковшами. Вот, примерно так добываются пески из-под земли.

Затем они складируются рядом со стволом шахты, а с приходом первой воды, строится промывочный прибор и начинается промывка этих песков. Из шахты убирается все оборудование, и они весной затопятся талой водой. Так каждый год.

Те люди, которые летом работали на промывке песков, зимой становились шахтерами. В шахте по мере выработки, велось крепление свода. Это делалось для того, чтобы свод не сел и не задавил людей. Такие случаи были и довольно часто, выработки давали осадку и заваливало все оборудование. Но, по счастью, рушилось когда не было людей в забое

Также нужно было следить за состоянием кровли, чтобы не было отслоений. Если таковые появлялись, их нужно было обрушивать ломиком, иначе могло задавить человека. Такое случалось тоже, правда не часто, у нас на прииске был всего один смертельный случай. Плохо то, что люди привыкают к опасности и не обращают внимания на нее.

Недалеко от нашего поселка, километрах в семи, был построен караль.

Караль был нужен для забоя оленей, которых пригоняли чукотские оленеводы. Самим оленеводам было не под силу забить много тысяч оленей на мясо. В этом им помогали рабочие прииска. Забой проходил в зимнее время, оленье стадо подгоняли к поселку и пасли неподалеку. В день забоя от стада отделяли несколько сот оленей и загоняли их в специально построенный загон. Пару десятков рабочих освобождали от работ на прииске и направляли в караль, для забоя. На карале было построено жилье для работников совхоза и оленеводов, в котором жили во время забоя. Также была и столовая, в которой готовили приисковые повара. Кушать ходили только рабочие, а сами оленеводы готовили и питались отдельно. Вечером, после работы рабочих на автобусе увозили домой в поселок.

Оленей загоняли в узкий коридор и с двух сторон рабочие-забойщики, длинными штангами под напряжением, делали уколы оленю. Затем оленя подвешивали на линию транспортера и начиналась разделка, это все происходило очень быстро, и туши оленей шли один за другим по транспортеру. Затем уже каждую разделанную тушу проверял ветеринарный врач, на предмет какого—либо заболевания, опасного для здоровья человека. Туши по транспортеру попадали на склад, где рабочие их распределяли и оставляли до следующего дня для замораживания. Затем туши снимали и складировали в штабеля. Вес каждого оленя составляет от 50 до 80 кг. Шкуры оленей, тоже замораживали и складировали, связывая их пачками по несколько шкур.

Оленьи деликатесы, как языки, печень и сердце, складировались отдельно и строго контролировались. Из всех языков животных самый вкусный это у оленя. В столовой повара, конечно, готовили, в основном, мясо и печень, кормили, конечно, забойщиков от пуза. Ноги по колени, тоже складировали, после с них будут снимать кожу с мехом. Мех с камлерок, так называются ноги оленя по колено, идет на обувь. Из этих шкурок шьют торбаза 5 5 Торбаза (от якут. этэрбэс) – мягкие сапоги из оленьих шкур, шитые шерстью наружу. для самих оленеводов и для всех северян, желающих носить эту теплую, красивую и легкую обувь. Забивали оленей по многу, от 5 до 14 тысяч, это был самый большой забой, какой я знаю. Затем туши и шкуры вывозили на больших машинах по всему Северу, часть мяса и шкур шла на экспорт. Жители поселка покупали мясо оленей сразу тушками и хранили их по сарайкам в разрубленном виде. Вот так на Севере, шел забой оленей на мясо.

Чукотка, это не только голая тундра, хотя тундра голая только на первый взгляд, на самом деле в ней кипит жизнь, неприметная только неопытному взгляду. Но сегодня не о тундре, о ней я не могу рассказать ничего, так как не жил на побережье. Чукотка большей частью покрыта сопками, хребтами и водоразделами между хребтов. Все взаимосвязано и закономерно, водораздел, это долина какой-то реки, в которую впадают речки и ручьи поменьше и текут в заданном природой направлении. Сопки большей частью голые, в средней части они покрыты кедровым стлаником. В низу сопок, по берегам ручьев и речек растет лиственница.

Стланик представляет собой вечнозеленый куст с длинными иголками хвои. Ствол у стланика толщиной, примерно, с мужскую руку и высотой около двух с половиной метра. Ствол изогнут дугой. Стланик цветет каждую весну и к осени созревает много шишек. В шишках орешки, конечно, они мельче, чем у кедра, но все равно их можно есть. Что мы и делали, – когда созревали орешки, мы собирали шишки и обеспечивали себя на зиму. Стланик очень смолистый и ложится на зиму под снег, так он сохраняется от вымерзания. Лиственница тоже очень смолистое дерево, но она сбрасывает свою хвою на зиму. Кедровый стланик дает питание белкам и кедровкам, это такая птица, на подобие сороки, только серая. Среди кустов стланника, любит расти брусничник, который дает тоже урожаи ягод. Внизу, по лиственничному лесу, растет много грибов – маслят, по мхам. На Чукотке нет лугов по долинам, там только тундра и мхи. Если срезать покров тундры на 20—25 см, под ней будет вечная мерзлота. Чукчи очень бережно относятся к тундре, они без особой нужды не будут портить это покрывало, так как это чревато последствиями. Это понимают все северные народы, кроме нас, пришлых в те края, края удивительной красоты природы.