Владимир Гурвич - Два лика Луны

Вадим Носов направлялся к главному редактору с плохим предчувствием. Как только тот его вызвал, у него сразу же возникла мысль, что это не к добру. За то время, что работал в журнале, Носов ни разу не был в его кабинете. Впрочем, особенно удивляться этому вряд ли стоит, у него такими рядовыми журналистами как он, Вадим, набито несколько комнат. И если с каждым он будет индивидуально беседовать, времени на основную работу просто не хватит.

Но именно поэтому этот вызов выглядел особенно угрожающим. Скорей всего его работой недовольны. А потому нельзя исключить, что его вежливо попросят написать заявление об уходе. Такое в его жизни уже случалось.

Носов работал в журнале три месяца. И эта работа ему нравилась, он совсем не хотел уходить. После того, как он закончил институт, кем он только себя не пробовал. Но постоянно чувствовал, что это не его. Приходилось уходить. А вот в журнале такого ощущения не возникало. Он с детства любил писать. Судя по отзывам, у него это неплохо получалось. Не случайно его хвалила и ставила другим в пример учительница по русскому языку и литературе. И если его карьера журналиста сегодня завершится, для него это будет сильным ударом. А значит, следует сделать все, что в его силах, чтобы этого не случилось.

Вадим Носов остановился возле массивных дверей приемной главного редактора. Ему остается сделать еще несколько шагов, и он узнает свою судьбу.

Кабинет главного редактора был невероятно большой. В нем свободно могло разместиться двадцать рабочих мест. Зачем ему такие хоромы, невольно мелькнула у Носова мысль. Ведь за аренду приходится платить немалые деньги. А руководство постоянно жалуется на их нехватку, отказывается повышать зарплаты журналистам.

Главный редактор Леонид Борисович Кротков сидел за большим письменным столом. Блики солнца отражались на его лысой голове. У него была некрасивая внешность, ее он пытался компенсировать дорогим костюмом, сорочкой с золотыми запонками и ярким галстуком.

– Вызывали, Леонид Борисович? – спросил Носов.

Леонид Борисович посмотрел на него, как на незнакомого человека, но уже через секунду его взгляд изменился.

– А, Вадим. Заходи. Садись. У меня к тебе важный разговор.

Сердце Носова упало куда-то вниз, примерно на уровень пяток. Он уже практически не сомневался, о чем будет их разговор. Ему стало тоскливо.

– Слушаю вас, Леонид Борисович, – постарался бодро произнести он.

Леонид Борисович неожиданно вышел из-за стола, подошел к журналисту и покровительственно похлопал Носова по плечу.

– Ты уже у нас в журнале, сколько работаешь? – спросил главный редактор.

– Два месяца.

Неожиданно Кротков захохотал.

– Да, ты у нас старожил. Молодец, ты мне нравишься. Твой последний материал вполне на уровне. Я собираюсь его премировать повышенным гонораром.

– Спасибо, Леонид Борисович. – Носов вдруг почувствовал такую сильную благодарность к Кроткову, что ему даже захотелось поцеловать ему руку.

– Мне то что говорить спасибо, себе скажи. Заслужил, получил. Себя благодари за старание. У нас в журнале все по справедливости: кто хорошо работает, тот хорошо и лопает. Того мы двигаем вперед к новым высотам.

– Я буду стараться, – заверил Носов.

– Старайся, старайся, – одобрительно кивнул головой главный редактор. – Сколько тебе лет?

– Двадцать семь.

Теперь Леонид Борисович уже задумчиво покачал своей лысой головой.

– В двадцать семь пора уже становиться настоящим журналистом, зубром. В твои годы мое имя уже гремело.

– Вот увидите, мое имя тоже скоро загремит.

– Это хорошо, что ты так думаешь, – одобрил главный редактор. – Журналист должен быть честолюбив. Он должен, как бульдозер, лезть напролом. Такая у нас, брат, с тобой профессия.

– Я понимаю. Я готов лезть.

– Вот и замечательно. – Кротков снова занял свое место за огромным письменным столом. – Как раз есть такая возможность лезть напролом. Я вот все думал, кому это поручить. Задание сложное, но если справишься, твое имя прогремит на всю страну.

– Я готов! – едва от радости не вскочил со стула Носов.

Леонид Борисович пристально посмотрел на него.

– Ты уверен?

– Не сомневайтесь. Я справлюсь.

– Ладно, ладно, это я так, для острастки. Но задание, в самом деле, не простое. Слышал ли ты когда-нибудь про такую особу по фамилии Юлия Никольская?

Носов наморщил лоб, он попытался запустить мотор своей памяти на самые мощные обороты, но она ничего ему так и не сообщила.

– Вроде бы что-то слышал. Но только не помню, что, – дипломатично проговорил он.

Леонид Борисович откровенно усмехнулся.

– Эх, молодость, молодость. А ведь еще каких-то двадцать лет назад миллионы молодых людей только при одном звуке ее имени начинали тут же онанировать. А ваше поколение даже его и не слышало.

– Я слышал, но… – пробормотал Носов.

Леонид Борисович засмеялся.

– Да не смущайся, в этом-то и вся соль. Еще не так уж и давно имя гремело, а теперь почти полностью забыто. А ведь как гремело! Наш брат журналист называл ее секс-символом эпохи. А какие скандальные статьи про нее писались. И не зря. Знаешь, как она начала свою карьеру?

– Нет. Расскажите. – Всем своим видом Носов демонстрировал максимальную заинтересованность.

– Переспала с одним очень известным режиссером. Он ее за это снял в одном фильме. Половину сцен она в нем ходит голой.

Совсем? – удивился Носов.

– Ну, не совсем, но почти. А когда фильм имел шумный успех и сделал ей имя, она послала режиссера куда подальше. Зачем такой молодой и красивой бабенке, вокруг которой вьется рой поклонников, нужен какой-то старик-импотент. А он взял от огорчения через несколько месяцев да и дал дуба. Прямо во время съемок другого фильма. Инсульт – и нет мужика.

– Здорово. Начало мне нравится.

Кротков хитро улыбнулся.

– Я знал, что тебе это понравится. И таких историй у нее в биографии целая масса. Хватит на несколько толстых романов. Но я от тебя написать роман не требую. У нас задача скромней. Надо всем напомнить об этой артисточке. Страна не должна забывать своих героев. Особенно сексуальных. Верно?

– Еще как верно, – горячо поддержал своего начальника его подчиненный.

– Вот я и хочу тебе поручить покопаться в ее биографии. Нужно сделать такой репортаж, чтобы журнал наш вырывали бы из рук, как пирожки в обед. Все, что есть пикантное, вывалить на читателей. Пусть читают и писаются от удовольствия. А если еще к этому добавить с десяток очень пикантных снимочков. Представляешь, какая бомба может взорваться.

– Конечно, представляю, не дурак же.